Луиза дремала, уютно свернувшись в углу кареты. Мерное покачивание экипажа убаюкивало ее. Да и делать в дороге особо нечего было. Любезный папенька за время этого путешествия успел опротиветь ей окончательно, говорил мало, а сейчас и вовсе занялся какими-то нудными подсчетами в уме, то и дело вынимая из кармана бумагу и что-то черкая на ней. Будущие капиталы считает, что ли? С него станется...
В эту минуту карету странно тряхнуло, и она остановилась. Да что же этот кучер, и не следит за дорогой, что ли? Небось, заснул на козлах...
Луиза не успела даже удивиться толком, когда в окно внезапно просунулось дуло пистолета, и чей-то жуткий голос скомандовал:
- А ну, паскуда, тихо сиди!
Папенька охнул:
- Да что же это такое делается? Люди... - и потянулся было за шпагой, но, узрев грозно направленное на него дуло, замер и покорно затих на своем месте.
"Бандиты!!!- мелькнула в голове Луизы страшная мысль. - Грабят нас!!!"
Конечно, ничего такого уж удивительного в этом не было, бандитов хватало по всей Франции, - но сама она видела их в первый раз. И невозможно было поверить, что вот так, запросто, ни с того, ни с сего, на них напали.
Луиза метнула в перетрусившего отца презрительный взгляд. Была бы у нее шпага, ее бы запросто не одолели! Девушка судорожно скомкала свою шаль, которой только что укрывалась.

-Позвольте, позвольте! - запротестовал господин д'Арбиньи, хотя и слабо. - Господа, что вам угодно? Денег у меня самая  малость, мы люди бедные, но поделиться с ближним не прочь...
Он сделал попытку сунуть руку в карман, но замер, видимо, испугавшись, как бы это не посчитали попыткой самообороны.
Луиза увидела, как мерзкий, уродливый бандит с обожженной рожей, уставился на нее, и сразу же поняла этот взгляд - уж ей ли, привыкшей производить на мужчин впечатление, этого не знать? Девушка инстинктивно вжалась в сиденье, и тут же с другой стороны появился второй враг, у которого морда тоже стала масляной.
Ей хватило одного взгляда на батюшку, чтобы понять, что от него особо помощи ждать не приходится. Что же делать? Место тут глухое, кричать бесполезно. Папашина шпага рядом, но Луизу, увы, никто не учил обращаться с нею, да и в тесноте кареты не размахнешься... У отца был пистолет, только этот олух спрятал его под сидение! Боялся, что украдут в дороге - ну, не болван ли?
Все эти мысли успели пронестись в ее голове мигом, как бывает в подобную жуткую минуту, пока мерзавец за окошком болтал какие-то гадости. Незаметно она вытащила из своей дорожной корзинки с рукоделием ножницы и зажала их в руке, по-прежнему прикрываясь шалью.
Не прошло и минуты, как они ей понадобились: негодяй распахнул дверцу, схватил ее за руку и потащил ее наружу. Луиза  упиралась с минуту, а затем, когда он открылся, резко, что было сил, ударила его ножницами и с удовольствием вонзила их по самую рукоятку. К сожалению, любоваться произведенным эффектом было некогда - девушка спрыгнула наземь, подобрала юбки так высоко, как могла, и кинулась бежать прочь со всех ног.

Луиза мчалась вперед со всех ног, не особо задумываясь, куда бежит, когда услышала позади конский топот и напрягла все силы. Впереди маячили какие-то кустики, где она отчаянно надеялась затеряться.
Внезапно сильная рука схватила ее за волосы и швырнула вперед. Девушка ударилась оземь и некоторое время лежала, задыхаясь. Во рту у нее стало солоно, и она догадалась, что это кровь.
Опомнившись, она подняла голову и увидела своего врага прямо перед собой - это был тот, второй бандит, с искореженной мордой. Первого нигде не было видно, но ей было не до того, чтобы удивляться. Бандит что-то бормотал, но  она вообще не слышала, что он говорил.
Вместо этого Луиза  пронзительно закричала, как погибающее животное, и вскинула руки в последней отчаянной попытке защититься.

Отредактировано Луиза д'Арбиньи (2019-05-18 21:07:30)

Каждому случалось испытывать такие чувства, в которых не хотелось себе признаваться. Солдат стыдится минутной трусости, законник - алчности, пересилившей долг, добрая женушка - мимолетной слабости по отношению к проезжему красавицу. Жискар, считавший себя добросовестным наёмником, очень не любил чувство растерянности. В его глазах такая слабость была равна незаряженному по забывчивости мушкету. И сейчас он растерялся сразу по двум причинам. Во-первых, при нем весьма грубо обошлись с дамой. Одно дело - захватить мадемуазель в плен, другое - дать ей оплеуху. А во-вторых, оказывается, именно этвюа мадемуазель укокошила одного из его соратников. А что это означало? Ничего хорошего. Это означало, что мадемуазель, придя в себя, наверняка устроит такое, что ему, Жискару, придётся пожалеть, что он ввязался в эту передрягу. А может, пожалеет не только он.
Жискар кисло посмотрел на Руфуса.
- На что твоему Мордатому нужны были мозги, если он не знал, как вести себя с девчонкой? - осведомился он.
Про оплеуху он решил пока не говорить. Авось, Руфус сам смекнет, что в присутствии Жискара не стоит позволять себе слишком многое.
Жискар тоскливо покосился на девушку.
- Ну, чего ты стоишь? - снова обратился он к Руфусу. - Воды раздобудь. Или что там нужно, когда они вот так хлопаются.

На самом деле Луиза очнулась довольно быстро. И хотя голова у нее здорово болела, но сознание было вполне ясным: она всегда отличалась отменным здоровьем и живучестью. Тем не менее, мадемуазель д'Арбиньи почла за лучшее не подавать признаков жизни. Кто знает, что будет? Вдруг бандиты сочтут ее мертвой и потеряют всякий интерес. Или, по крайней мере, отвлекутся, а ей удастся вскочить и все же добежать вон до тех кустов. Сквозь опущенные длинные ресницы она видела, по крайней мере, силуэты злодеев, хотя глаза ее казались закрытыми.
Подъехавший к ним бандит  был ей совершенно незнаком, - в смысле, это был не тот мерзостный тип, что пускал на нее слюни, перед тем, как она ловко ударила его ножницами. Тот не показывался вовсе, и Луиза злорадно подумала, что, вероятно, все же ранила его.
Эх, была бы она какой-нибудь.. этой... царицей амазонок из книжки, как бишь ее звали? В общем, той самой царицей, - она бы сейчас вскочила, как волчица, на ноги, да и растерзала недругов. Но мечтать не вредно, а пока что только и оставалось, что думать, как спастись, коли природа не удосужилась наградить тебя силищей немереной.
Идея бандита о том, чтобы облить ее водой, ей совсем не понравилась. И так холодища, и земля под ней ледяная, -не хватало ей еще воды! Чай, не июль на дворе! Впрочем, предложение второго мерзавца бить ее по щекам понравилась девушке еще меньше, так что она сочла за лучшее притвориться, будто приходит в себя: застонала,  открыла глаза и обвела мутным взором все вокруг.

Луиза приподнялась с земли и посмотрела в сторону нового бандита. Держался он как-то странно, скованно, и не подходил к ней близко.  Двух других рядом по-прежнему не было.
Луиза решила при первой же возможности попробовать повторить свою попытку бегства, но, осознавая, что попытка эта может стать для нее последней, решила напоследок обратиться к небесам, чтобы бог, в случае чего, не раздумывал долго и немедленно принял ее в Царствие Свое.
Она осенила себя крестным знамением, а губы ее привычно зашептали знакомую с детства молитву, которой ее когда-то учил добродушный седовласый кюре:
-Crédo in Déum, Pátrem omnipoténtem,
Creatórem cǽli et térræ.
Et in Iésum Chrístum,
Fílium éius únicum...
Так странно было думать, что вот ее, Луизы, того и гляди может не стать.
Знакомая деревенская церквушка и падре Бенедикт, который никогда не сердился, если ей, совсем крошке, не удавалось правильно выговорить трудные латинские слова, как будто наяву предстали перед ее внутренним взором:
-Dóminum nóstrum:
qui concéptus est de Spíritu Sáncto,
nátus ex María Vírgine,
pássus sub Póntio Piláto
- продолжали шептать ее губы. "Неужели я сейчас увижусь с матушкой? А ведь мне только восемнадцать лет..."

Сначала Луиза на него вытаращилась: уж больно странно прозвучали его слова. Псалмы? Какие псалмы?
Но затем, когда до нее дошел смысл его вопроса, она страшно оскорбилась. Да, нельзя отрицать, что тайком она слушала протестантские проповеди, - кто в Оверни этого не делал? Но ведь веры-то она не меняла, и было в высшей степени непристойно со стороны негодяя издеваться над этим в ее последний час!
Поэтому в ответе ее прозвучала нескрываемая горечь:
- Псалмы? !Сударь, я не ваша единоверка, а добрая католичка! Сами читайте свои псалмы, коли вам угодно их слышать! И кончайте с этим быстрее, я устала мучиться!

"Ещё не остыли тела батюшки и бедняги кучера, а он уже думает о грабеже!" - с горечью подумала Луиза.
Впрочем, время не подходило для споров.
-  Вот она.- сказала Луиза сердито, вынимая ладанку.- Но я была бы вам крайне признательна, если бы вы ее не забирали. Она совсем простая и ценна только с религиозной точки зрения и как фамильная реликвия, а я знаю, что люди вашей веры смеются над реликвиями. Прошу вас, оставьте ее, пусть она достанется моему брату. Эту ладанку привезли из Крестового похода. В ней- частица подлинного Креста Господня, и ее подарил моему предку богатый византийский вельможа в благодарность за спасение от нехристей.
И Луиза нежно погладила ладанку, где хранилась крохотнаая щепка.
-Лучше поройтесь в карманах моего отца, у него должны быть деньги. - посоветовала она. - А ладанку все равно не продать.