Мачеха говаривала, что раз даже Адаму пришлось ждать Еву, то сам Бог велел женщинам опаздывать на свидания, но Луиза все-таки пришла к началу мессы. Каждое воскресение она, конечно, в церковь не ходила, чай не монашка, но священик и прихожане ее знали, поэтому сегодня она была сама на себя не похожа — и вообще на женщину не похожа. Пажеский наряд, в котором она заявилась в дом божий, она сохранила еще с Савойи, и сидел он на ней идеально, хоть она чуть-чуть с тех пор и пополнела. Свои длинные белокурые волосы Луиза накрутила на папильотки еще с вечера, а поутру с помощью сестры заколола и подобрала под шапочку. Даже кинжальчик на поясе висел – все как полагается, чтобы получился мальчишка-паж, а вот будь она пофигуристей, ничего бы не вышло.

Дом она покинула в длинном плаще, к полам которого изнутри была аккуратно подшита широкая полоса бархата – так, словно под ним была юбка. Плащ она скинула и отдала сестре, выбрав проулок, где в тот момент не было ни души, и убежала вперед – потому что незачем Лукрецию компрометировать, будь она хоть сто раз вдова. Если все пойдет как следует, она к концу мессы вернется, а если нет, то Лукреция может исповедоваться еще.

Сначала Луиза держалась позади, но потом, когда поняла, что некоторые стоявшие за колоннами кавалеры ей не видны, стала пробираться поближе. А потом оказалось, что шевалье дю Брон стоит с другой стороны нефа, и пришлось возвращаться, да еще не торопясь, чтобы никто не заметил, а то и узнать могли, если бы присматриваться стали!

Священник, послушать проповеди которого приходили даже из соседних приходов, начал как раз рассказывать какие-то ужасы из книги Иова, когда Луиза добралась, наконец, до своей цели, и подергала гвардейца за рукав.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза засияла улыбкой и снова осторожно потянула гвардейца за рукав. Слишком долго оставаться в церкви в таком виде она не хотела, неприлично! И вдруг еще узнают, мало ли? На всякий случай она, пробираясь к выходу, держала голову вполоборота от скамей, на которых сидели прихожане. Все, конечно, слушали священника или, по крайней мере, делали вид, что слушают, но женщины так точно глазками постреливали во все стороны. И в том числе Лукреция, которая ужасно хотела знать, с кем сестра встречается.

Луиза окунула пальцы в чашу со святой водой, перекрестилась и поспешила к двери, но с этим вышла заминка: тяжелая дубовая створка все не подавалась, пока мужская рука не легла поверх ее ладони. Конечно, входя, Луиза, как хороший паж, распахнула дверь перед сестрой, но может, все дело было в том, что тогда нужно было тянуть, а сейчас – толкать?

– Благодарю вас, сударь, – серые глаза доверчиво поднялись к лицу гвардейца. – Простите мне этот нескромный наряд, у меня просто не было другого выхода. Вы ведь мне поможете? Ой!

Луиза испуганно шарахнулась за спину шевалье дю Брона, когда один из толкущихся на паперти нищих, грязный и весь покрытый кровоточащими язвами, потянулся к ней жадно растопыренной рукой, гнусавым голосом вымаливая подаяние.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза перевела дыхание, бросила искренне благодарный взгляд на шевалье дю Брона и придвинулась ближе – даже чуть было не взяла его под руку, но вовремя спохватилась и только встала на цыпочки, чтобы удобнее было заговорщицки понизить голос.

– Сударь, это моя сестра. Она попала в неприятную историю… Я не могу вам рассказать, это было бы некрасиво с моей стороны. Но сейчас мне нужно обязательно пойти в одно место, трактир, и у него очень дурная репутация, женщинам туда нельзя, если они только не совсем скверные женщины, если вы понимаете, о чем я. – Луиза смешалась и смущенно опустила глаза. Покраснеть у нее не получилось, но и не надо это было. Вот если бы Лукреция их слышала, тогда пришлось бы, потому что врать невесть что о человеке, когда он слышит, лучше с осторожностью, даже если он не против.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза перевела дыхание и робко улыбнулась. Милый, какой же он был милый! Поверить по-настоящему, что он просто хочет ей помочь, у нее не получалось, потому что всем мужчинам одного надо и очень удачно, что ей ни капельки не жалко, но шевалье дю Брон еще и смотрел так, что ей становилось не только жарко, но и тепло. Только все равно ему верить нельзя, потому что верить можно только своим, а его она без году неделя знает, и что с того, что он такой милый? Она вот тоже милая, а свой интерес не забывает, даже с ее величеством, хотя ту вообще жалко почти до слез.

– Нам на тот берег надо, только давайте лодку возьмем, а то я долго ходить не умею, да еще в таком виде, – Луиза смущенно переплела вместе пальцы рук, и что-то звякнуло – она забыла снять браслеты. Сережки сняла, и кольца все, а браслеты забыла. – Ой, сударь!

Остановившись, она торопливо принялась стягивать с угловатых запястий тонкие серебряные цепочки, и из подворотни, конечно, тут же метнулся невесть откуда уличный сорванец, выхватывая их из ее рук. То есть не выхватывая – только пытаясь выхватить, но рывок был таким сильным, что буквально сдернул Луизу с места.

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-04-07 18:38:56)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Была бы Луиза в юбке, непременно бы шлепнулась, но в штанах можно хоть семимильными шагами ходить, ничего под ногами не путается. То есть, конечно, если на целых семь миль шагнуть, то порвешься хоть в каком платье, но Луиза еще в детстве отлично понимала, почему мальчик-с-пальчик от людоеда бегает, а Нина-с-горошину – кинжал для матери колдовской ниткой вышивает. Нет, юбки и задрать, конечно, можно, но ведь потом так ругать будут, что десять раз подумать надо! Батюшка, помнится, аж с лица почернел!

– Отдам, все отдам, все как есть, не извольте гневаться, сударь, – зачастил мальчишка, разжимая пальцы. Из четырех браслетов, которые Луиза успела снять, три оказались у него. Четвертый, в него она успела вцепиться, порвался, ясное дело, и плюхнулся в грязь. Едва опомнившись, Луиза поспешно наклонилась за ним и поэтому толком не расслышала, что сказал маленькому воришке ее защитник, но общий смысл угадала, лучезарно улыбнулась и, стараясь не коснуться невзначай лишнее замурзанной ладошки, снова завладела своими драгоценностями. И как только она так опростоволосилась! Оно, конечно, всегда полезно с собой иметь чем расплатиться, но она ведь ни за что платить не собиралась, только поглядеть – не совсем же дура, чужих людей в свои дела вовлекать! Если окажется, что паж и в одиночку в трактир этот прийти сможет, то и хорошо, а если нет – тогда и будем думать. Зарезать, это, конечно, хорошо, но человек чай не курица, есть его потом никто не будет, а значит, и отравить можно, тем более что на самом деле, Луиза никого убивать не собиралась – как же, грех такой! Так что, выходит, кругом зря она свои цепочки взяла – и сама себя чуть не выдала, и, вот, чуть в грязи не извозилась, а если бы не милый шевалье дю Брон, как пить дать, грохнулась бы еще!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Забираясь в лодку, Луиза споткнулась и, конечно же, выронила одолженный милым шевалье платок, который упал бы в грязную воду, если бы его не поймал лодочник, с поклоном протянувший его «пажу». Луиза, ужасно смущенная, поблагодарила и уселась на корму, сперва старательно обмахнув тем же самым платком сидение – и для себя, и для своего «господина», для которого в утлой лодчонке не могло, понятное дело, найтись другого места. Лодочник плюхнулся напротив и взялся за весла, пялясь на них двоих во все глаза, как будто ожидая невесть каких мерзостей. Порозовев – ее мысли были, наверное, у нее на лице написаны – Луиза повернулась к гвардейцу, стараясь при этом не смотреть ему в глаза. Ну и что, спрашивается, она могла ему сказать, не вызвав у ражего верзилы никаких подозрений?

– Моя госпожа, – золотистые ресницы затрепетали, пропуская на мгновение лукавый взгляд, – будет от всей души благодарна вам за помощь, сударь. Ой!

Луиза чуть снова не выронила несчастный платок, потому что ей в голову пришла совершенно замечательная мысль. Ведь милый шевалье дю Брон жил в Савойе! Может, он ее и на родном языке поймет?

– Вы ведь говорите по-нашему? – с надеждой спросила она, уже на туринском наречии.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза ответила ему сияющей улыбкой. Как же чудесно и какой же он умница, что смог выучить язык! Нет, можно было бы и по-испански говорить, вряд ли лодочник понимал по-испански, но она тогда не сообразила, а теперь и не стоит, потому что ну кто его знает, на испанском все-таки многие говорят. Серые глаза Луизы встретились с карими глазами шевалье, и она тихонько, но красноречиво вздохнула, не отводя взгляда. Ах, ну почему на ней дурацкий костюм пажа! И холодно, и неудобно – а еще был как-то случай, что ее в таком же костюме и с кавалером чуть не побили.

– Я так рада, что мы с вами можем посекретничать, – Луиза изо всех сил старалась скрыть, что чувствовала, но никак не могла отвести глаза. И этот проклятый мужской костюм – он и в этом еще неудобен, жмет, где не надо, а где надо – висит! Плюнув на все, она придвинулась поближе. – Только мне холодно…

Ветер и вправду дул довольно сильный, и по воде бежала рябь, но на самом деле, Луизе было еще и немного страшно. Ну зачем, спрашивается, она вообще в эту авантюру сама полезла? Надо было просто племянника попросить, он мужчина, ему ничего не стоит, а она просто слабая женщина, а значит, ей самой в такие дела путаться не нужно, а нужно найти, кто бы их за нее делал. Как же замечательно однако, что у нее появился этот чудесный шевалье дю Брон! И какая жалость, что она не может просто все ему объяснить и попросить помочь!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза невольно подалась навстречу сильным мужским рукам, и затрепетала всем телом, ощутив затянувшееся прикосновение и наслаждаясь им. Ее длинные ресницы опустились сами собой, а  с губ сорвался легкий вздох. Вместо холода ее обдало жаром, и на одно счастливое мгновение она напрочь позабыла, и где она находится, и зачем. Он был такой милый и… Что?

Мечтательное выражение исчезло с лица Луизы, уступая место недоумению.

– Ах, сударь, – прошептала она, слегка растерявшись. До сих пор никто не обращался к ней за приказами, будто к лейтенанту – ну что бы ему стоило сказать, например, «Располагайте мной» или «Я всецело к вашим услугам»? Она бы не поверила, конечно, но это звучит так приятно! А тут не знаешь, что и делать – неужели она настолько ему нравится? Вот прямо так, что он это искренне говорит? Красивые обещания – Луиза их много разных слышала, а вот так… Охватившая ее нежность засветилась в ее взгляде, а серые глаза замерцали ртутью из-за навернувшихся на них слез. Не может быть, но может, все-таки… Не может же быть, что он ее любит? За что, она же ничего ему хорошего не сделала!

– Нет, – Луиза грустно покачала головой, отвечая и ему, и своим глупым надеждам, – ваше великодушие, сударь… Я не могу и не хочу просить у вас ничего больше.

Чепуха все это! Напридумываешь себе вот так невесть что, и век потом не расхлебаешь! Не зря мачеха предупреждала…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза судорожно вздохнула, и ее щеки окрасились ярким румянцем – на сей раз уже непритворным. Проклятые эти штаны, и не менее проклятая лодка! Если бы они были на суше и если бы на ней была юбка… Уединенное местечко и стена – а когда очень хочется, и стена не нужна. Но так, как она была сейчас одета, и поцелуем не обменяешься. А может, это и к лучшему так, а то если шевалье она по-настоящему нравится, не стоит сразу уступать, говорят, чтоб любили, лучше отказывать. Глупо, но ведь правда же, именно так ведь она за месье де Мондиссье замуж вышла.

Луиза переплела пальцы шевалье со своими и покосилась на лодочника, но тот греб что было сил и смотрел куда-то между ними. Жалеет, небось, что не может вообще невидимкой стать, тогда бы больше заплатили. Хорошо хоть не слышит, или точнее, не понимает.

– Это трактир, куда нам надо, – начала объяснять она, скорее чтобы хоть как-то отвлечься от губ шевалье и тепла его руки, чем потому что думала, что его надо предупредить, – там бывают, ну, всякие нехорошие люди, и тот, из-за кого моя сестра… в общем, мне там надо с одним таким человеком вместо нее встретиться. И поговорить.

Луиза невольно погрустнела. Это была почти правда, и Лукреция предлагала даже, что сама пойдет, с племянником, но Луиза не согласилась, потому что не дело это, да и у нее переодеться лучше получится. А теперь она боялась, даже хотя шевалье уже показал, что отлично может ее защитить, а вдруг с ним что-то случится?

Тут лодка ударилась о доски причала, и Луиза сразу вскочила, и лодка сразу закачалась, и она схватилась за плечо шевалье, чтобы не упасть.

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-05-22 23:25:28)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.