...Уже несколько дней Арамис пребывал в состоянии глубокой меланхолии. Причин тому имелось много, и молодой человек даже не желал разбираться, какая именно является самой важной. Ему было плохо - и только. Базен, видя подавленное состояние мушкетёра, из кожи вон лез, чтобы угодить своему господину.

Именно Базен, который часто склонен был давать мушкетёру добрые советы, предложил взять несколько дней отпуска. Арамис поразмыслил и действительно обратился к Тревилю с просьбой.

Отпуск был получен и только что подписан. Сидеть в лагере не имело смысла. Арамис направлялся к палатке с мыслью о том, что нужно развлечься. Он ещё не решил, как именно будет проводить свободные дни: не то в благочестивой молитве, не то, напротив, в обществе не слишком нравственном.

Но Фортуна решила за него сама: дома его ожидала записка, написанная неуклюжим почерком и с грамматическими ошибками. Ознакомившись с содержанием послания, мушкетёр тут же забыл о меланхолии. Однако когда он покидал палатку, Базен не сомневался, что господин направляется за молитвенным уединением.

Верный слуга не ошибся лишь в том, что Арамис направился в монастырь, где ему уже довелось побывать. Там он имел непродолжительную беседу с настоятельницей и, видимо, был успешен в переговорах, поскольку из святой обители выехал с улыбкой на устах и, пришпорив коня, поскакал к побережью.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Услышав столь знакомый голос, Арамис невольно вздрогнул. Он без раздумий сделал для Шевретты то, о чём она попросила - обеспечил безопасную и быструю переправу с острова на материк и договорился о месте ночлега, но вовсе не собирался сопровождать Мари дальше стены монастыря. Более того, молодой человек был преисполнен решимости увидеть герцогиню в последний раз: объяснение по пути, которое представлялось ему достаточно холодным, и расставание навсегда. Судя по всему, он уже не нужен прекрасной интриганке, так зачем жить напрасными надеждами?

- Спасибо, я здоров! - сдержанно ответил он, мысленно похвалив себя за благоразумие. - Про ваше здоровье не спрашиваю: вы прекрасно выглядите.

Настолько прекрасно, что сердце в груди мушкетёра колотилось как бешеное, а взор постоянно пытался вернуться к прелестному лицу молодой женщины. Что в этом такого? Не видеть возлюбленную очень давно, в силу обстоятельств встретить вновь - и обнаружить, что её красота только расцвела. Ну, и заодно выяснить, что будет очень трудно пойти на разрыв, который ещё четверть часа назад казался делом решённым. Чтобы погасить постыдную слабость, Арамис заставил себя отвести глаза и уставился на песок под ногами. Затем шагнул вперёд и взялся за стремя лошади, которая была предназначена "пажу".

- Не будем терять времени, поговорим по дороге. Отсюда нужно уезжать.

И жестом показал, что поможет Мари сесть в седло.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис молча склонил голову и подсадил "пажа" в седло.

Мари вновь играла в какие-то непостижимые игры, пыталась разбудить в нём уснувшие было чувства. Вот и сейчас она стремилась захватить лидерство. Мушкетёр не склонен был сдаваться, но - чёрт побери, как трудно бороться с очаровательной женщиной, в которую по уши влюблён!

По счастью, на дороге они были не одни. Постоянно попадались навстречу то неуклюжая крестьянская повозка, запряжённая или волами, или мулом, или крепкой лошадкой, то скакали военные, не обращавшие, впрочем, ни малейшего внимания на Арамиса, то просто приходилось преодолевать достаточно крутой подъём или спуск. Разговора не получалось.

Первое слово, которое молодой человек сказал за весь путь, было:

- Мы приехали.

Это соответствовало истине: они были у ворот монастыря. По наружности - два молодых человека, которых не пустили бы дальше приёмной.

Арамис не собирался задерживаться. Он хотел лишь убедиться, что Мари в безопасности.

- Это всё, что вы от меня хотели, мадам?

Он мог позволить себе откровенность: их никто не слышал и не видел.

Отредактировано Арамис (2016-06-23 13:56:38)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

"Добрыми знакомыми"! Арамис ощутил странную пустоту в груди. Сколько раз за последние недели он про себя повторял благоразумное "пора это заканчивать", и вот, когда она сама сказала "расстанемся навсегда - добрыми знакомыми", у него возникло ощущение, что жизнь кончена. Он ей больше не нужен, и остался финальный разговор. Можно высказать прямо всю горечь, все сомнения, всю боль - ведь они уже никогда не встретятся, так пусть эта вертихвостка, так легко разбивающая любящие сердца, знает, что он - всё равно что мертвец. Он умрёт для мира, когда примет духовный сан. Не следовало бы соглашаться даже на то, что она предложила: что они могут сказать друг другу теперь?

- Хорошо. Мы поговорим, я согласен, мадам. Но не уверен, что меня впустят дальше приёмной, а вы милостиво предлагаете разделить с вами ужин. Или знакомая мне потайная дверь из сада будет открыта ещё раз?

Вспомнив про трагикомические обстоятельства расставания с Мари и бегство под прикрытием кур, Арамис невольно улыбнулся.

Отредактировано Арамис (2016-07-04 00:57:04)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис очень удачно отвернулся, как бы воюя с завязками плаща, поза была неудобной, зато герцогиня не видела лица мушкетёра.

Что за вопрос, почему она об этом спрашивает? За всё время, что прошло с момента памятного разговора с "Красным герцогом", Арамис более не видел кардинала, никто из возможных посредников в организации подобной встречи молодого человека не навещал и даже не намекал на то, что мушкетёр не слишком-то торопиться сдержать данное его высокопреосвященству слово. Арамис отнюдь не был дураком и понимал, что он сам для сильных мира сего - всего лишь пешка, один из многочисленных способов контролировать поведение мадам де Шеврез. Секунда потрясения, вызванного словами возлюбленной, прошла, и молодой человек перестал изображать, что запутался в шнурках.

- Переметнулся на сторону кардинала, мадам? О, разве на мне красный плащ? И кто мог делиться с вами безумными сплетнями на острове Ре? Поведайте мне ваши печали, и, может быть, я сам захочу узнать, кто из потомков Сибиллы Кумской осмеливается изрекать под видом пророчества откровенную ложь.

Арамис был совершенно спокоен, поскольку впервые не воспринял обвинение, исходящее из уст Мари, всерьёз. Шевретта пыталась пробить брешь в его обороне: она тоже не дурочка, и понимает, что должна оправдаться за своё поведение.

Сердце вдруг дрогнуло: неужели он хоть сколько-то дорог ей, и она пытается спасти практически разорванные отношения? Он одновременно и отвергал подобную возможность, и боялся поверить, что Мари действительно стремится вернуть его.

Отредактировано Арамис (2016-08-02 09:55:19)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

- Только из-за чужих слов? Мадам, мадам, можно подумать, что вы знаете меня первый день! - Арамис с упрёком посмотрел на молодую женщину и покачал головой. - Будь я предателем, я бы не стал устраивать ваш переезд сюда, да и разговаривали бы вы сейчас не со мной, а с моим новым покровителем. Боюсь, я завидую Ришелье: как-никак это единственный мужчина, которого вы хоть во что-то ставите и даже опасаетесь иногда.

Фраза, которую он произнёс, была слишком вольной, обычно Арамис всегда задумывался над собственными словами и старался избегать ненужных оборотов и неудачно построенных фраз, но сейчас он находился в состоянии сильного душевного смятения: гордость и уязвлённое самолюбие, да и просто трезвый ум, которым мушкетёр был вовсе не обделён, умоляли его как можно скорее закончить неприятный разговор, развернуться и уйти навсегда, а любовь искала способа остаться, пусть и ценой унижения. Арамис был уверен, что Мари его разлюбила, но в то же время искал возможность быть рядом с ней. Эта непостижимая женщина, столь непохожая на других, столь яркая, столь живая, обладала даром срывать любые маски. Когда-то она сама сошла со своего пьедестала, чтобы одарить простого мушкетёра своей любовью - ей же надлежит и порвать связавшие их отношения.

- Если вы не можете доверять мне, скажите сейчас сами: "Шевалье, я более не нуждаюсь в ваших услугах и исключаю вас из числа своих друзей". Я всё пойму, и более не буду докучать вам. Я устал от неопределённости не менее вас, сударыня. Давайте решим сейчас раз и навсегда - кто мы друг другу.

Отредактировано Арамис (2016-08-30 23:59:31)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Неожиданный переход с привычного "вы" на интимное "ты", ищущие опоры женские руки, слёзы на щеках, срывающийся в сдержанное рыдание шёпот...

- Кэтти... право, не знаю. Она приходила ко мне, я пристроил её у надёжных людей в Этре, дал денег... но более не интересовался её участью. Вы мне ничего не поручали, а я сделал всё, что мог.

Почему он снова чувствует себя виноватым? Виноват не он, а Мари! Это она исчезла без предупреждения, была непонятно где и с кем, вновь испытывала его чувства, заставляла страдать! Почему виноват он? Кэтти? Какое дело ему до субретки? Если Мари не знает, где Кэтти, то она не интересовалась участью своей камеристки так же, как и его судьбой! Отдавшись раздражению, он снял руки герцогини со своих плеч, стараясь при этом не быть грубым.

- Вы не ответили - кто мы друг другу? Если я вам нужен только для того, чтобы временами доставлять удовольствие в постели, когда у вас нет другого любовника - будьте милосердны, отпустите меня.

Он посмотрел прямо в затуманенные слезами голубые глаза своей мучительницы.

- Вы прекрасны, молоды, очаровательны. У вас есть титул и состояние, как вы только что изволили признаться. Зачем вам нищий мушкетёр? Зачем вы играете со мной, когда...

У него перехватило дыхание, но он договорил:

-...когда я люблю вас?

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис тоже не сделал ни единого движения навстречу, хотя видел, как зябко повела плечами женщина, сколько усталости в её взгляде.

- Конечно, я прощаю вас, мадам. Я даже и не сердился на вас, потому что вы - это вы. Я не могу изменить ни вас, ни ваш образ жизни, но хотел бы знать: на что мне надеяться? Опять встречаться от случая к случаю, когда необходимость или каприз вновь заставят вас искать именно моего общества? Опять ждать, когда вы вспомните про меня? Упаси Боже, я не упрекаю вас и не прошу ни о чём, кроме того, о чём уже сказал. Я смиренно выслушаю любое ваше решение. Но решайте сами. Как вы сами заявили, у вас есть муж, дети, положение в обществе и состояние. У меня нет ничего, кроме чести, друзей и любви к вам.

Он поклонился и отошёл к распятию, украшавшему альков, однако молиться не стал, только смотрел на измученное бледное лицо Христа.

Отредактировано Арамис (2016-09-04 12:12:24)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

О, женские слёзы! Это оружие попадает точно в цель не хуже мушкетной пули и наносит разрушения пострашней, чем ядро, угодившее в арсенал.

Арамис был молод. К тому же он по-настоящему любил мадам де Шеврез, и рыдания, вырывавшиеся из груди герцогини, не могли на него не подействовать. Кто будет думать о себе и своих терзаниях, когда любимая женщина, не стесняясь покрасневших глаз и распухшего кончика носа, заливается слезами?

- Я уйду, мадам, но не раньше, чем вы успокоитесь. Вот платок, возьмите.

Он присел рядом с Мари, обнял её и прижал к себе. К его великой радости, молодая женщина не протестовала и не пыталась отстраниться.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс