Губы старика задрожали.

- Покойного... покойного господина графа... - сдавленным голосом пробормотал он. - Упокоился их милость, уж года полтора тому будет. Мученическую смерть принял.

Он вытащил откуда-то большой и не очень чистый носовой платок, промокнул глаза и шумно высморкался.

- А дом, стал-быть, короне отдали. Так что сыночек его посмертный и вовсе нищим сделался.

- Да вот так и могло, -  привратник засунул платок за обшлаг рукава, вздохнул и развел руками. - Все мы под богом ходим, а кто после бога самый главный?  Король да кардинал.  Раз уж решили они, что наш господин виноват, кто же с ними спорить станет? Мадам Изабель, супруга его, молоденькая такая, в тягости была тогда, ходила помилование вымаливать - не вымолила. Оставил её государь наш с тремя детишками мал мала меньше на руках и без всяких средств. Дом-то этот, на самом деле, её наследство от батюшки покойного, казначея Счетной палаты.  Хоть его бы оставили - ан нет, и это понадобилось. Но вот, видите ли, уж сколько времени я тут сторожем сижу, а покупателей на дом и не видать! А вы, кстати, сударь, - вдруг сообразил старик и приободрился, - уж не желаете ли его приобрести?

Привратник окинул взглядом странного посетителя и покачал головой: хотя молодой человек был одет вполне прилично, да и шпага его была не из дешевых, вряд ли ему было под силу "найти средства" в ближайшем будущем.
        - Хорошо бы вы поступили, сударь, ежели бы так сделали, - старик сокрушенно вздохнул, хотя был очень доволен возможностью поболтать. - Уж такая милая дама госпожа де Бутвиль... А он... ну, супруг её, горделивый такой - знатный господин, одним словом.  Но веселый был и ловкий, и к прислуге не злой.  Ежели по закону, то провинился он в том, что дуэль устроил, понимаете ли, трое на трое, да среди бела дня, да где  - на площади, напротив того дома, где господин кардинал проживает, вы могли это место видеть, ежели от ворот Сент-Антуан шли. Можно  казать, прямо рядышком с домом, а госпожа-то ничего не знала, уехала с дочками погостить к  родственнице, за город. Она там и ныне живет. А дуэли-то у нас, сами знаете, хоть запрещены, да что-то не слыхать, чтобы за них всех подряд на плаху отправляли! Так что в народе слухи ходят, будто причина погибели нашего господина совсем другая была...
         Ничего конкретного привратник, разумеется, не знал, но готов был поделиться своими глубокими соображениями. Потому он остановился на самом интересном месте и выжидательно глянул на собеседника.

Привратник, разумеется, не мог знать, кто стоит перед ним; хотя фамильное сходство он смутно  улавливал, но ему было известно, что у хозяина дома был только один брат. В любом случае, он не мог не сообразить, что у интереса юного шевалье есть какие-то личные причины, а это уже наводило старика, практичного, как все парижане, на мысли о возможности заработка. 
         - Имя?... - протянул он задумчиво, наспех соображая, кого бы "назначить" в виновники несчастья. - Ну, люди разное говорят... Вроде бы кто-то из тех, кто приходил в дом фехтовать... Знаете, память-то у меня уже не та, что прежде...
         Взгляд, который привратник устремил на своего собеседника, откровенно говорил не столько о нехватке остроты памяти, сколько о явной нехватке денег в кармане.

Привратник оживился при виде серебра, приосанился и напустил на себя таинственный вид.       
        - Наш господин, понимаете ли, так любил фехтование, что устроил у себя зал, где упражняться можно было вволю, бесплатно. Потому народу в доме бывало множество, кое-кто будто на службу, каждый день являлся. Так вот, ходил к нам один... не то чтобы часто, но бывал. Заметный такой мужчина, высокий,  крепко сбитый, по всему видать,  знатного рода. Так вот, вдруг поссорился он с господином нашим, дрались они на дуэли, но никто никого не убил. Из-за чего дрались, не ведаю. А как случилось несчастье с господином графом, говорили, будто этот человек ему всё и подстроил, в отместку...
        Старик задумался, не сводя глаз с серебра на ладони  незнакомца -  он понимал, что такую щедрую награду следует заслужить,  и постарался припомнить все подробности.
         - Дворянин тот волосы имеет черные, точно помню, он при мне шляпу снимал... ну, то есть, я у него шляпу и плащ принимал при входе.  И еще странно: он иногда прихрамывает, с  тростью ходит! Я приметил, потому как кто же это фехтованием заниматься будет, ежели нога болит?  Неправильно это, верно?
         Он еще подумал и развел руками:
         - Ну вот, ничего больше и не припомню! Имени при мне не называли... Но поговаривали,  будто он на службу к господину кардиналу подался, чтобы, значит, не наказали его за ту дуэль...

-  Да откуда же мне знать? - пожал плечами привратник. - Я тут сижу, сторожу, почти никуда не отлучаюсь, а уж где господа нашли себе новое место для оружейных забав,  это вам не у меня спрашивать надо. Платных-то залов в городе несколько есть, а вот бесплатных, думаю, уж никто не держит - только наш господин граф был на такое способен...  У военных поспрашивайте, сударь. Они подскажут!

Брюнет ответил ему долгим изучающим взглядом, а затем отпил глоток из своей кружки.

– И вам доброго дня, сударь. Позвольте полюбопытствовать – а почему, собственно говоря, вы меня об этом спрашиваете?

Дверь трактира снова распахнулась, и глаза южанина тотчас же сместились к ней, но так же быстро вернулись к собеседнику.

- А почему вы решили спрашивать об этом меня? - удивился южанин. - Я, как раз, по вашим меркам, отношусь к заурядной публике. Эй, милейший! У этого господина к вам вопрос.

Пробегавший мимо трактирщик приостановился, привычно удерживая на одной руке несколько кружек, а в другой - тяжелый поднос, на котором стояли два кувшина с вином.

- Да, ваша милость, чего изволите?

Трактирщик с откровенным сомнением покосился на южанина, которого явно полагал более сведущим в подобных вопросах, но тот знаком предложил ему продолжить, и трактирщик, приободрившись, поставил как бы невзначай на стол один из своих кувшинов.

- Я, сударь, точно знать не могу, мне господа, сами понимаете, не докладывали, но мнится мне, что заходили давеча господин де Приньян с приятелем, и они будто бы улицу Арфы упоминали. Что, мол, есть там один испанец, который много не берет, а ходят туда, напротив… Он очень рекомендовал этот зал, да. Так, может, они туда подались? Потому как господин де Приньян, он точно у господина де Бутвиля покойного завсегдатаем был,

Он снова вопросительно взглянул на южанина, и тот в ответ пожал плечами.

- Прошу прощения, сударь, не смею больше отнимать ваше время, - он снова наполнил свой стакан из принесенного трактирщиком кувшина. На Корнильона он при этом не смотрел, обмениваясь настороженными взглядами с новым посетителем трактира, только что появившимся в дверях - высоким, столь же черноволосым и смуглым, и настолько же очевидно относившемся к людям военным. И тот, после недолгого колебания, решительно направился к нему и сел напротив, не произнеся при этом ни слова.

Отредактировано Провидение (2016-07-18 00:27:24)