Варгас чувствовал себя как на подушке из иголок, пока не зазвучала музыка. И тут ему стало все равно - первый раз или не первый, он искал взглядом Колларта, стараясь не крутить при этом головой.
Якобы ушедший с бала Анхель и капитан "Синей Чайки" придумали план, от которого у хозяев дома волосы встали бы дыбом даже на любимой собаке, если бы она у них была. И Варгаса в этом плане смущал только какой-то десяток вещей, самой главной из которых была невозможность объяснить план заранее самой цыганке.
Если девчонка начнет вопить...
А если она еще и не говорит по-испански...
Он выбросил из головы все, когда зазвучали гитары. И неторопливо принялся расстегивать камзол - заметила это разве что донья Пилар, которая не просто стояла близко, но и бросала на него взгляды, на которые он охотно отвечал - и чтобы не вызывать подозрений, и любуясь красивой женщиной. Но потом у стены зала, далеко за ее спиной, появился Колларт и выразительно принялся вытирать лицо ярким желтым платком с красной полосой; Варгас не мог представить, где он его взял, и предположил кусок какой-то портьеры. Или обивки.
Они не сговаривались о знаке, но это было почти цинично - один из сигнальных флагов, которые они использовали здесь, в Дюнкерке, когда в поход выходила группа кораблей, означал "человек за бортом" и выглядел очень похоже.
Для их задумки подходило идеально и Варгас, вместо ответного знака, расстегнул перевязь, позволив ей со стуком свалиться на пол, и сбросил камзол в руки проходившего мимо слуги.

Варгас шагнул в круг, и это было лучшее, что он умел делать, когда речь заходила о сарабанде. Входить в круг, подхватывая волну чужого движения, продолжая его, развивая и превращая в свое.
Она танцевала как женщина, он так не мог. И до Анхеля ему было как до неба. Но фехтовальщиком он был прирожденным, и скользнул вперед, к ней, не задумываясь и принимая вызов - но не ее.
Он кожей чувствовал взгляды.
И, будто отвечая этим взглядам, неприятно липнущим к коже, дернул ворот рубашки, разрывая завязки и кружева. Запах разгоряченного женского тела заставил его улыбнуться цыганке зеркальным отражением ее улыбки.
Гитарный ритм звенел вокруг, кружа голову так же, как ее грация и глаза, в которых Варгас читал жгучее обещание. И отзывался на него всем телом, всем своим существом - его дразнили сегодня слишком долго, чтобы страсть сейчас не рвалась наружу в каждом жесте сквозь обманчивую сдержанность, от которой он избавлялся с каждым новым кругом. 
Он позволил девушке вести, но только в первые мгновения. Он был плохим партнером - наверное. Из того, что показывал ему Анхель, он запомнил не все, и танец с головой выдавал в нем опытного диестро, а не танцора. Он то и дело заступал девушке путь, позволяя ей мягко качнуться в сторону - но в центр круга, и не того, что оставили для них зрители. Того, который видел сам и чертил для нее движениями рук, рисунком шагов. Того, где мог прикоснуться к ней в любой миг, будто играя с ней в опасную игру, дразня - ускользнешь?.. Останься...
Будь со мной...
...И этот круг смещался по залу.

Руки Варгаса немедленно опустились ей на пояс - это было не совсем правильно, хотя он не знал наверняка. На глазах у публики он прикоснулся к ее губам - не поцелуем даже, беззвучным "не бойся", так же мгновенно превратившимся в короткий поцелуй.
Возгласы из толпы он пропустил, потому что закружил ее и закружился вместе с ней, увлекая девушку в сторону открытых дверей балкона, которые вдруг оказались совсем близко.
И вырваться из его мягкой хватки было не проще, чем из трясины.
Прохладный воздух обхватил девушку за плечи, Франсиско - почти не коснулся, так она горела в его руках.
Перила балкона толкнули его в бедро, останавливая вращение, и Варгас, не удержавшись, еще раз ее поцеловал.

- Не бойся, - быстро шепнул он. - Верь мне.

Одним движением он подсадил ее на каменный парапет. Понял, что сама она не встанет, побоится, и с кошачьей ловкостью поднялся туда же.
Не ванты. Упора хватало. Он боялся, что будет хуже, но не думал об этом - тянул девушку за руку вверх, вынуждая подняться на ноги и встать рядом.

- Прыгай. Не вниз. Вверх. Только вверх!

Он ей помог, насколько получилось. Но теплый груз из его рук исчез быстрее, чем на балкон вбежали люди. Варгас как раз потерял равновесие и, пробалансировав на перилах несколько мгновений, с чувством выполненного долга и мыслью "...мать!!!" рухнул обратно на балкон, почти в руки сеньора Торальдо.

- Вы с ума сошли!

Он не понял, кто это сказал, потому что все-таки ушибся о перила, и сейчас, шипя, растирал бедро.

- Танец, - нелюбезно объяснил корсар. - Я так и не понял, куда она пропала. Сеньор Колларт? Вы сказали, улетела? Мне тоже показалось... Я только не понял, вдаль или вниз.

Он перегнулся через перила, глянул на плиты.

- Нет, ничего.

Оставалось только понадеяться, что девчонке хватит сообразительности убраться из города, и ее не возьмут в следующий раз уже за колдовство.

- Она села на перила, вот так, - он запрыгнул сам, покачнулся, всерьез рискуя свалиться уже в другую сторону, и обвел рукой темный сад. - И пфф! Что?.. Куда?..

Варгас снова валял дурака, изображая слегка нетрезвого повесу.

- Сеньор Колларт, вы не видели мою шпагу?

- Извольте, - фламандский капитан с готовностью вручил Варгасу не только его шпагу, но и его камзол. - Какая жалость, такой был замечательный танец!

В блеклых глазах падре Вильянуэва читалась откровенная ненависть человека, чувствующего, что его как-то обвели вокруг пальца, и не понимающего, как это получилось. Он снова задрал голову, глядя на темный силуэт дворца, ровные ряды закрытых и таких же темных окон, ровно шелестевшие в полутьме кроны деревьев, окружавших площадку с мерно плещущим фонтаном под балконом, потом перегнулся через балюстраду, словно мог увидеть на каменных плитах внизу следы цыганки.

- Дьявольский, дьявольский танец, - прошипел он. - Вы оказались пособником колдуньи, сеньор де Варгас, если бы не вы…

- То она улетела бы из зала и, может, пробила бы при этом потолок, - перебил Колларт. - Упала бы люстра… вы представляете себе последствия?

- Может, она попросту отвела нам глаза, - неожиданно четким голосом сказала донья Пилар, - нам всем. И стоит сейчас рядом с нами, в чужом облике, может.

Несколько дам взвизгнули, полу-восторженно полу-тревожно.

- И в чьем же, сеньора? - глянул на нее Варгас, спрыгивая с перил, чтобы принять из рук фламандца свои вещи. - Кого вы подозреваете? Падре Мигеля?

Он набросил камзол, не став застегивать пуговицы, и тут только обнаружил, что остался без заколки. И беззвучно фыркнул - вот и делай после этого добрые дела!
Можно было только тихо порадоваться, что Рохас этого танца не видел. Сказал бы, "Курро, ты бревно. Мачтовое". Или еще как-нибудь.

- ...Или дона Алехандро? - предположил он, делая шаг к женщине. - А может, сеньора Колларта?

Еще шаг.

- Или сеньора Торальдо? Легко проверить, она прекрасно танцует. Окажите мне честь, позвольте доказать вам, что я не...

"Что я плохо танцую?" - поймал себя Варгас и про себя расхохотался. Но в глазах его если что и отражалось, так только жгучий мужской интерес. Он протянул ей руку - с поклоном, как полагается, и предоставил возможность отвергнуть ее или принять.
Что они тут танцуют? Павану? Гальярду, может быть?

Франсиско никак не мог выразить капитану "Синей Чайки" свою признательность немедленно, но решил непременно это сделать попозже. Это был великолепный план, и хорошо исполненный.
Варгас вернулся в бальный зал вместе с доньей Пилар, пытаясь понять, чем смутили его слова сеньора Торальдо. Варгас шутливо поблагодарил его за комплимент, но эти слова как будто стали эхом того, что волновало лейтенанта, хотя тот не мог же иметь в виду...
Падре Вильянуэва, напротив, беспокоил корсара лишь отчасти. Обвинить его сегодня в пособничестве не удалось бы всей Святой Конгрегации. Но враги заводились как будто сами собой. И чего он взъелся, этот святой отец?..

- Я побуду рядом на случай, если вам что-нибудь потребуется, - предложил Варгас женщине, будто в противовес словам Колларта.

После узкой горячей ладони цыганки мягкая рука доньи Пилар казалась нежнее цветка. Распаленный танцем, он все сейчас воспринимал слишком остро. Даже легкий запах ее духов.
На губах еще оставался едва ощутимый привкус кармина.

- О, конечно, сеньора, - поклонился он, стараясь не провожать взглядом Колларта.

Если бы Варгас действительно хотел спасти ее от жажды, он попросил бы любого слугу - да хотя бы указать, где тут кухня. Или принести лимонада. Или что угодно еще. Но вместо этого он предпочел слегка заплутать, заодно заново изучая дом.
Интересуясь кухней, он мог интересоваться и черным ходом. Что в их ситуации было отнюдь не лишним.

Когда он вернулся, прихожая и лестница опустели, а донья Пилар сидела прямо на ступеньках, устало прислонившись головой к столбику перил. При появлении Варгаса она, однако, встала, окидывая его взглядом настолько пристальным, что только непрестанно разглаживающая юбку ладонь указывала на волнение.

- Все разошлись, - сказала она, - даже прислуга - побежали к сеньору Торальдо слушать это бренчание. Итальянцы не понимают нашей святейшей инквизиции.

Говорила она так, словно пыталась заполнить тишину, явно без задней мысли.

- Но вы не хотите говорить об инквизиции, - он улыбнулся, подавая ей бокал с лимонадом, добытый в кухне.
Черный ход он нашел, и его еще успели оттуда выдворить, и обратно он шел весьма неторопливо, оттого и бокал не был холоден.

- И я не хочу.

В темных глазах корсара все его желания читались сейчас как на ладони, и он не смог бы с этим справиться, даже если бы вдруг захотел.

- Не хочу, - не отводя глаза подтвердила донья Пилар, залпом выпила лимонад и отставила бокал на лестничные перила. Рука ее была явно неверна, но со второй попытки ей это удалось.

В оливковых глазах ее снова застыло странное выражение - желание читалось в нем, и нечто, похожее на страх, и злость, и вызов, который вспыхнул ярче, когда где-то внизу отворилась дверь и мужской голос - голос дона Алехандро - устало сказал, заканчивая ответ на неслышный вопрос:

- …они лазают как мартышки.

- Идемте, - враз охрипшим голосом сказала донья Пилар. - Наверх.

Варгас молча улыбнулся ей. Бургомистра он действительно не боялся – ему и в лучшие времена не хватало благоразумия. И отступить сейчас он не только не хотел, но и не мог по целому ряду причин, и не последней были ее глаза, хотя он знал почти наверняка, что после этого вечера донья Пилар, верно, возненавидит его на всю оставшуюся жизнь.
А может, нет. Женщины отходчивы.
Он протянул к ней руку и, не увидев возражений, увлек вверх по ступеням, будто девчонку – заботливо приобняв за талию и не позволяя споткнуться.

Варгас не стал обещать вести себя прилично.

- Я умею, - шепнул он, останавливая ее у самой двери, в темноте, и привлек ее к себе.

Он действительно мог бы привести в порядок ее одежду – потом. Даже несмотря на юбки, которые он лично находил очень неудобными. Для всего.
Ее муж входил в дом, он мог в любой момент подняться к жене, и все это было чистым безумием, и Варгас, припадая к женским губам, мимолётно подумал, не хочет ли донья Пилар настоящей ссоры, с последующей схваткой, из которой ее муж мог бы не выйти живым.
Это объяснило бы многое.
Вкус кармина растворился во вкусе ее губ, с лёгким оттенком лимона и сладости, которая принадлежала только ей.

Колокол ее юбок качнулся назад, когда она страстно прильнула к нему в ответ, обхватывая его лицо обеими ладонями, словно боялась, что он ускользнет после одного легкого касания губ. Но поцелуй она прервала - едва соприкоснувшись, чтобы тотчас тронуть губами скулу, висок и, прочертив дыханием овал его лица, мочку уха. И она оказалась достаточно сильной, чтобы отстраниться и удержать расстояние.

- Идем, - шепнула она, - не здесь.

Он знал, что вряд ли – там, и поэтому с трудом позволил ей вести себя дальше. Пьяный от безмолвных обещаний любви, ни одному из которых, он знал, сегодня не суждено было сбыться, Варгас вошёл за ней в спальню.

- Сеньора... – жаркий шепот опалил ей шею чуть ниже уха, к которой он тотчас же прикоснулся губами. Он должен был продолжить, но задержался, пробуя на вкус чуть солоноватую линию ее жизни, в которой бился пульс, прокладывая языком курс к тонкой ключице и вновь возвращаясь к женским губам с поцелуем и вопросом, который давно уже не хотел задавать, но был должен:

- Вы любите... Сюрпризы?

Варгас тоже смотрел на донью Пилар – темными от природы и желания глазами, в которых отражался свечной свет. Он готов был зажать ей рот – в любой миг, вздумай она кричать.

- Хотите, чтобы мы ушли? – хриплым шепотом спросил лейтенант. Это был верх наглости, он ещё смел спрашивать – благородную даму, которую сам же... Ну, не опозорил, но поставил в определенно неловкое положение, и ничуть в этом не раскаивался.

Варгас захлебнулся воздухом.
Ему и так было душно в спальне, от желания и безнадежности, от ее глаз и неровно вздымающейся груди, от понимания, как близки они к провалу, если явится дон Алехандро, и наконец, от игры света и тени на фигуре Рохаса, на которого он неосторожно глянул и не сразу отвел глаза. Сама судьба издевалась над ним сегодня, маня и дразня, и он готов уже был сдаться. И убраться. До ближайшего борделя.
Но ее жест...
Десяток мыслей - в один миг. Ему еще не приходилось ни с кем делить женщину. И эта мысль оказалась дьявольским искушением. Неожиданно сильным. Не из-за новизны, но потому что вторым был Анхель.
Дыхания не хватало, он облизнул сухие губы, сглотнул вставший вдруг в горле ком. Надо было бежать. Уходить.
Он же поймет.
Но может... Может, нет. И может, одного раза хватит...
Такого, да.
Потому что никакого другого быть не может.
Кровь в висках стучала так, будто отбивала полночь. Варгас наощупь, со второго раза расстегнул перевязь, подхватил шпагу и аккуратно опустил на пол, чтобы не шуметь. Это не был здравый смысл, он вообще ни о чем не думал. Только чувствовал их близость. Обоих. Ее жар - он знал его наощупь, он еще горел на губах. Его запах - хорошо знакомый запах, дурманящий голову.
Думать он больше не мог. Рванул на себе камзол, чтобы не тратить время на пуговицы, и шагнул к ней, чтобы помочь с платьем. И обернулся, будто испугавшись, что Рохас может решить иначе. Уйти.
Он действительно испугался. Будто заранее ощутив боль разочарования.
"Останься..."