Святая святых покоев маркизы де Мирабель - ее кабинет - располагался сразу за спальней. Дверь, ведущая туда, была настолько неотличима от прочих панелей, что немногие даже близкие (как они считали) гости маркизы подозревали о ее существовании. В ее спальню попасть могло несравнимо большее число друзей и знакомых, чем в подлинное место уединения, которое сама маркиза называла Приютом истинных тревог и радостей. Впрочем, спрятанным этот Приют назвать тоже было сложно, ведь окна выходили сразу на две стороны - во внутренний двор, так что можно было увидеть подъезжающих гостей, и на улицу.
Приют этот, обитый яркой голубой тканью с цветочным узором, умудрялся быть похожим одновременно и на кабинет дипломата и на будуар дамы. Легкая ширма, расписанная павлинами, делила его на две части. Сядьте за большой массивный стол, так что вам будет виден только он, заваленный стопками бумаг, секретер с множеством ящичков и шкаф с книгами - и вам покажется, что вы в комнате настоящего мыслителя. Переместитесь по другую сторону ширмы, в изящное кресло, одно из двух, поставьте ноги на низкую скамеечку, и перед вашим взглядом окажется картина с Амуром и Психеей (застигнутыми художником в момент истинного взаимопонимания), высокая ваза со свежими цветами и изящный столик, крышка которого очевидно является поднимающимися створками. Обычно они заперты на ключ, хранящийся у хозяйки. Но когда маркиза принимает гостей, то створки распахиваются, превращаясь в подставки для бокалов и графина с Риохо (маркиза не выносит французских вин), и можно увидеть внутреннее содержимое - засахаренные фрукты и прочие сладости. Если вас принимают в первый раз, то маркиза обязательно расскажет, что этот столик заказала четверть века назад, когда ее старший сын был мальчишкой, чтобы хранить сладости. И что если бы кто хотел узнать, как выглядит настоящее нетерпение и жажда удовольствия, тому надо бы было посмотреть в глаза Энрике, когда она доставала ключик, чтобы отпереть столик.
На самом деле у столика есть еще один секрет - если потянуть за гвоздь, затерянный между сладостями, то дно ящика вместе с ними поднимется наверх, оказываясь чем-то вроде подноса, а под ним окажутся бумаги. Одну из них маркиза перечитала незадолго до прихода посетителя. Судя по ее внешнему виду, бумагу сминали и, видимо, собирались сжечь. Во всяком случае, если бы тот, кто писал ее, увидел ее сейчас, то очень удивился бы и рассердился. Но у него такой возможности нет. Об этом секрете столика, кроме маркизы, знает только маркиз, и обоих это вполне устраивает.
В кабинете две двери. Кроме той, что ведет в спальню, есть еще одна, в углу. Обычная дверь, какой обычно пользуется прислуга. Правда, слуги в особняке испанского посла если и попадают в кабинет, то через спальню, а через дверь в углу приходят особенные посетители.
Сама донья Франсиска, принимая гостей, старалась ограничиваться будуарной частью. Так было уютнее и больше располагало к разговору.

Было уже совсем поздно, но маркиза не собиралась спать. Она была одета в зеленое платье простого покроя, но при этом из шелка. Ее прическа была скромна, но безукоризненна, а на правой руке блестело кольцо с массивным бриллиантом. Она что-то писала за столом, но легкий шум за окном - едва слышный скрип закрывающейся двери - заставил ее убрать письмо и сделать несколько шагов к двери в углу. Услышав звуки с лестницы, она кивнула себе и,  переместившись, села в кресло. Вошедшему посетителю прямо в дверях должна была открыться уютная картина: сидящая в нескольких шагах перед ним женщина читала книгу, а перед ней на створках распахнутого фруктово-сладкого нутра стоят два наполненных вином бокала.
- Здравствуйте, мой друг, - приветливо улыбнулась донья Франсиска.
Она была похожа на женщину, которая безумно рада увидеть своего сына, за которого всегда переживает, по которому скучает и которого редко видит, но при этом не испытывает желания в чем-то его упрекать и чего-то требовать. Образ мифический, но маркиза де Мирабель всегда с ним справлялась.

- Это смотря что считать греховными намерениями, мой друг, - ни капли не оскорбившись двусмысленностью, маркиза не только не отняла руки, над которой склонился бесстыдник Алехандро, но и наградила его материнским поцелуем в лоб.
Донья Франсиска любила, когда вокруг нее собирались молодые мужчины. С высоты своего возраста она щедро относила к этой категории всех, кому было меньше тридцати пяти, а кое-кто умудрялся задержаться в ней и до сорока. Она баловала их вниманием и позволяла за собой ухаживать, поощряя и находя легкий дух фривольности чрезвычайно бодрящим, молодящим и радующим. Она не имела ничего против того, чтобы помогать некоторым в продвижении или по мелочам, но это нужно было заслужить. Нельзя сказать, чтобы маркиза де Мирабель имела что-то против молодых женщин. Ее не мучила ревность к их возрасту, но вот радовать они ее не радовали, так что их присутствия в своем окружении донья Франсиска не искала.
Впрочем, Алехандро в этом кругу стоял несколько особняком, ведь он оказывал услуги не по велению души, а, можно сказать, по службе и с поручения испанского правительства. Ну так тем искреннее была симпатия доньи Франсиски.
- Садитесь и выпейте вина. И возьмите миндаль. Он собран в Валенсии каких-то две недели назад...

- До ада вам, друг мой, далеко, а вот мне гораздо ближе. Так что я давно уже думаю о душе больше, чем о бренном теле, - это был ответ на незаданный до конца вопрос и легкое предостережение.
Своей осторожностью и безупречностью вот уже сколько лет маркиза де Мирабель берегла как раз свое тело. Уж она-то точно знала, что забота о нем - лучший залог праведной жизни. Но в такие тонкости не был посвящен никто, кроме маркиза.
Впрочем, о душе донья Франсиска тоже беспокоилась, как и полагалось истинной католичке, не желающей задерживаться в чистилище: в ее духовном завещании были указаны внушительные суммы на поминальные мероприятия, которым надлежало растянуться на такой долгий срок, что к моменту их завершения на земле уже точно не будет ни ее детей, ни внуков, ни даже правнуков, даже если им будет отмерен завидный срок жизни. Но это маркиза считала дурной темой для разговора.
Взяв пригоршню орехов, она протянула ладонь расположившемуся на полу Алехандро.
- Вы уверены, что вам с такого положения будет удобно говорить о деле?

Донья Франсиска кивнула, как бы показывая тем, что полностью довольна переменой и тем тоном, на который теперь был настроен разговор.
- Вы правы, мой дорогой друг. Нам нужен именно шевалье де Тайе.
Говоря "нам", маркиза давала понять, что это не ее личное пожелание и необходимость и что речь идет не об услуге, которую нужно оказать лично ей.
- Больше всего понадобятся наблюдательность этого молодого человека и, конечно, его обаяние. Ведь речь идет в том числе и о дамах. Очень молодых дамах...
Едва заметно улыбнувшись, маркиза де Мирабель сама взяла один из орехов, лежащих на ее ладони.
- Две очаровательные (им не больше восемнадцати, а значит, они должны быть очаровательны) дочери шведского премьер-министра прибудут в Париж уже совсем скоро. Самое большее через месяц. И поселятся в особняке маркиза де ла Форс.

- Ну почему же? Я думаю, вы прибедняетесь, шевалье де Тайе. Вы только представьте себе, - маркиза взяла сразу два орешка, с завидным хрустом раскусила их и с задумчивым видом проглотила. - Две юные особы прибывают бог весть откуда. Из той страны, название которой большая часть даже тех, кто принят при дворе, не произнесет за свою жизнь и пяти раз. И если они не прибудут для того, чтобы сидеть в особняке маршала, спасаясь от внимания добрых католиков... а я искренне думаю, что даже протестантки не бывают настолько безумными... так вот если это обычные молодые дамы, прибывшие в Париж, то через каких-то две недели они могут оказаться из тех, кого модно звать в гости. И тогда где только они не будут появляться.
Глаза маркизы, все это время неотступно изучавшие потолок, как будто на нем была написана ее речь, наконец, вновь остановились на Алехандро.
- Для шевалье не составит труда найти возможность оказаться там, где есть они. Но я вам решительно запрещаю испытывать к ним что-нибудь, кроме практического интереса, - маркиза с деланой строгостью погрозила Алехандро пальцем. - Во-первых, чувство вообще всегда мешает делу, а во-вторых, нам нужны вовсе не они.

- Каким бы ни был вкус относительно женщин у шевалье де Тайе, у маркизы де Мирабель он еще хуже. Она предпочитает тех дам, которые гораздо старше ее и никогда не были красивы, - сказала донья Франсиска с той интонацией, что свойственна людям, способным на самоиронию и умеющим посмеяться над собой. - Но я не буду давать вам советы относительно женщин. Мне придется попросить вас сделать кое-что непростое - поискать черную кошку в темной комнате. И я уверена, что она там есть.
Если судить по черновику письма, попавшему к маркизе де Мирабель прямиком из канцелярии кардинала, в приезде шведов был заинтересован сам Ришелье. И донья Франсиска была уверена, что он бы не стал проявлять беспокойства о резиденции в Париже для двух дочерей даже премьер-министра Швеции из рыцарского расположения или от большого количества свободного времени, потому что ни того ни другого у него было быть не должно. Интерес должен был быть совсем другим.
- Обе юные дамы приедут наверняка ради приятного времяпровождения, но в их свите должен быть человек со стремлениями гораздо более прагматическими и, вероятно, дипломатическими. Шведский дипломат, тем более тайный, да в Париже - это теперь очень плохо, мой дорогой друг. К сожалению, я не могу вам сказать, какой он и кто... Если не считать того, что это точно не одна из девиц, но вы бы и без меня до этого догадались. Мы очень надеемся, что вам удастся узнать, кто это. А может даже, и какое у него поручение.

Отредактировано маркиза де Мирабель (2020-08-18 21:47:39)

- Я бы сказала иначе, мой друг. Девчонкам скорее всего ничего не сказали. Но это не значит, что они ничего не знают. А еще лучше, если они и сами не догадываются о том, что знают.
Маркиза де Мирабель зябко повела плечами, но виной тому жесту была не осенняя прохлада, которой, к слову, еще и не было. Ей было неуютно, когда было слишком много неизвестного. Гораздо больше донье Франсиске нравилось, когда картина начинала складываться, проявляя рисунок, части которого еще могли быть скрыты, но уже готовились открыться.
- Да, этот дипломат окажется как раз в самом центре событий. Значит, его не опасаются туда допускать, что, может быть, лестно самому дипломату, но тревожно для нас. С другой стороны, там теперь столько людей, что ничье появление не будет выглядеть неуместным... Могу попробовать быть предсказательницей и утверждать, что там обязательно появится какая-нибудь белошвейка или портной... Дамы, конечно, захотят обновить свой гардероб после первых же знакомств.

- Нет-нет, мой друг, я совсем не кровожадна. Я вполне согласна на то, чтобы все были живы, здоровы, но жили так, как бы меня устроило, - с видом записной скромницы сообщила маркиза де Мирабель. - Но я не буду говорить вам, что и как делать. Уверена, что вы и сами все придумаете гораздо лучше меня.
Донья Франсиска и сама бы с удовольствием попробовала что-нибудь сделать. Искушение устроить так, чтобы две северные девы оказались в ее гостиной (если они и впрямь станут теми, кого модно приглашать, в том нет ничего сложного), было велико. Увы, как бы ей ни хотелось, маркиза знала, что никогда на такое не пойдет. Даже если среди всех звать их к себе будет гораздо более частым явлением, чем не звать, между нею и шведами никто не должен заподозрить и тени чего-то связующего. На всякий случай.
- Начать можно с малого. Узнать, кто именно приехал. Не только тех, кто будет на виду, но и кто будет скрыт, будет избегать бывать где-нибудь или даже носу из особняка показывать не будет. Жизнь в доме маршала де ла Форс теперь такая, что с тайным поручением можно никуда и не ходить. Кто угодно может и сам пожаловать.

- Тайнах моей души? - в смехе маркизы де Мирабель не было и тени кокетства. - Ну что вы, мой друг. Это был бы очень скучный разговор, хотя и, пожалуй, весьма поучительный. Первое и второе друг без друга не могут.
Поручение, каким бы неопределенным оно не было, все-таки было дано и услышано. И хотя ничего донья Франсиска пока не узнала, а все-таки почувствовала некоторое удовлетворение. Первый шаг к решению очередной ни то загадки, ни то задачи, был сделан.
- Ваш бокал совсем пуст, я налью вам немного, чтобы обратный путь был не скучным.
Не очень завуалированный намек, что встрече уже пора заканчиваться. Маркиза де Мирабель уже давно не испытывала охоты удлинять день за счет ночи. Для удовольствия встреч есть гостиные и вечера, потом же лучше оставаться наедине с собой. Донью Франсиску не тяготило время одиночества. В конце концов, это она выбирала его, а не ей навязывали, как когда-то в годы первого замужества. И для свежего цвета лица так было явно лучше.
- Вы очень скромны, мой друг, в ожидании оплаты. Обещаю, что вы будете довольны.

Отредактировано маркиза де Мирабель (2020-08-24 01:23:12)