Французский роман плаща и шпаги |
|
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть II: На войне как на войне » Кто ищет истину, тот рискует её найти. 21 сентября 1627 года, вечер
Продолжение эпизода Убить или сказать спасибо, вот в чем вопрос! 21 сентября, вечер
Действующие лица: граф де Люз,
капитан де Кавуа,
господин Атос
мадам де Бутвиль
В доме, занятом его высокопреосвященством, не было длинных коридоров, а потому граф де Люз, двигаясь в указанном ему направлении, не успел обдумать, как ему себя вести в предстоящем разговоре. Но даже если бы и успел, скорее всего, заготовленные фразы забылись бы, поскольку за дверью, которую граф открыл без стука, обнаружилась совершенно неожиданная компания: капитан Кавуа пил вино в обществе... господина Атоса? Кто бы мог подумать, что эти двое не просто знакомы, но еще и поддерживают дружеские отношения?
"Мушкетер и гвардеец? Тысяча чертей! Да есть ли в мире хоть что-нибудь незыблемое?- мысленно воскликнул Луи-Франсуа, но тут же сам умерил свое возмущение: не он ли сам скоро станет чуть ли не завсегдатаем ставки Ришелье?
- Прошу извинить, что нарушаю ваше приятное времяпрепровождение, господа, - слегка наклонив голову в общем приветствии, сказал он, - но до меня только что дошли некоторые странные известия, смысл которых я бы хотел безотлагательно выяснить с вашей помощью, господин капитан.
Занятие действующих лиц согласовано
Отредактировано Бутвиль (2016-03-08 11:29:56)
После того, как врач заново перевязал Атоса и ушел, капитан предложил мушкетеру вина. События сегодняшнего дня, который - наконец-то! - приблизился к концу, явно требовалось запить. И обсудить кое-что из недавних событий.
Беседа шла неторопливо. Кавуа к ночи чувствовал себя уставшим и предполагал, что мушкетер испытывает примерно те же чувства, поэтому разговор то и дело сворачивал на темы, близкие сердцу любого солдата. Вино, мастеров-оружейников, проходимость местных дорог... Ненадолго они затронули тему баронессы де Брэ и герцогини, кое в чем даже сошлись во мнениях и успели за это выпить, но к тому времени, когда на пороге без стука появился граф де Люз, они потягивали вино, для разнообразия - бургундское, практически в тишине.
Навскидку, Кавуа мог придумать сразу несколько вопросов, ответы на которые хотел получить Бутвиль. И только один из них относился к неожиданному перемещению госпожи графини из трактира в ставку. Оставался еще Ангулем, чьим адъютантом был граф, и с которым Кавуа вдребезги разругался на виду у широкой публики. И еще кое-что...
- Прошу вас, заходите, господин граф, - по лицу кардинальского телохранителя трудно было угадать, о чем он думает в этот момент, оно оставалось непроницаемо-любезным. - Разрешите предложить вам вина? Будь дело в моем лагере, я бы предложил бертинское, но здесь у нас недурная Бургундия, и я никак не могу определиться - Мерси? Монтаньи?.. В любом случае, это неплохо.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
Еще накануне Атос ни под каким видом не сумел бы даже представить себе, что он будет отдыхать в компании капитана кардинальской гвардии. Однако именно это и происходило. Кавуа оказался прекрасным собеседником – и отличным собутыльником. Вино было хорошим, беседа - приятной и ненавязчивой, а молчание ничуть не тяготило, словно они с капитаном знали друг друга уже давно и потому могли обойтись без протокольных фраз. Одним словом, Атос и в самом деле отдыхал, в равной мере получая удовольствие от вина, от общества пикардийца и от того, что рана, придавленная свежей повязкой, наконец-то угомонилась. Перипетии этого богатого на события дня отодвинулись куда-то на второй план, но – увы – как оказалось, ненадолго.
Когда дверь распахнулась безо всякого предупреждения и на пороге, словно досадное напоминание о сегодняшних хлопотах, возник Бутвиль, мушкетер только выразительно приподнял бровь. Будь он у себя дома, Атос, пожалуй, поинтересовался бы, с каких это пор принято входить в чужое жилище без стука. Странные известия… Он готов был поспорить, что речь пойдет о графине де Люз.
Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)
- От вина не откажусь, - сдержанно ответил Бутвиль на предложение капитана, - я выслушал только что такое количество речей, что в горле у меня пересохло, хотя сам в основном молчал... Бургундское любого сорта - не самый худший выбор.
Он окинул комнату взглядом, заметил свободный табурет, поставил его так, чтобы видеть лица обоих собеседников и наконец сел; очень хотелось просто поговорить, обсудить новости, но... ни Кавуа, ни даже Атос не были ему друзьями, и потому Бутвиль не позволил себе расслабиться.
- Думаю, вы уже догадались, господин капитан, о чем я хотел бы спросить в первую очередь. Утром меня вызвал к себе господин герцог Ангулемский, в течение дня я сопровождал его и вместе с ним оказался здесь. Однако госпожа де Бутвиль осталась дома, то есть в гостинице, и я, зная, что ей небезопасно выходить одной в город, велел дожидаться, пока я вернусь. И тем не менее, только что мы встретились в этом здании, наверху, и из объяснений моей жены я понял, что вы говорили с нею, а потом кто-то из ваших подчиненных доставил госпожу де Бутвиль сюда вопреки её желанию - и, насколько я могу судить, с применением грубой силы. Будьте любезны разъяснить мне, чем было вызвано это вторжение, какой именно приказ был вами отдан и было ли разрешено вашим людям действовать именно так, а не иначе?
Кавуа, наполнив кубок гостя и оставив на столе только что открытую бутылку, вернулся на свое место, внимательно выслушал речь Бутвиля, и выдержал некоторую паузу.
- Я ждал этих вопросов, сударь, - наконец проговорил капитан, перебирая в уме варианты развития событий. Некоторые из них могли сильно не понравиться патрону, некоторые не нравились ему самому, но были и такие, которые приятно согревали бретерскую душу. К сожалению, они совпадали с теми, которые могли бы не понравиться Ришелье. И не все были уместны в сложившихся обстоятельствах.
"В первую очередь", сказал граф. Значит, было что-то еще? Ну что ж...
- Я говорил с человеком, которого считал вашим пажом, - вежливо улыбнулся он. - Прискорбная ошибка. К счастью, графиня сочла возможным развеять мои заблуждения.
"Чего не сделали вы", - говорил выразительный взгляд пикардийца.
- Но пока я не до конца понимаю, о чем речь. Вторжение?.. Грубая сила?.. Если вы расскажете мне о том, что услышали от графини, мой ответ на ваши вопросы, вероятно, будет более полным. Меня не было на месте событий, я к этому времени уже уехал из Этре.
Тот, кто хорошо знал Кавуа, мог бы отметить неожиданную покладистость пикардийца, более чем нехарактерную и обещающую неприятные сюрпризы.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
Поскольку Бутвиль обращался только к капитану, Атос предпочел хранить молчание. Однако, как ни хорошо мушкетер владел собой, сказанное графом де Люз заставило его в очередной раз поднять брови – впрочем, это было единственным проявлением удивления. Господин граф знал, что его жене грозит опасность, и преспокойно оставил ее одну в гостинице, полагая, что это ее убережет? Странная уверенность, особенно с учетом того, что менее недели назад в этой же самой гостинице уже была убита постоялица. И не менее странно было на месте Бутвиля рассчитывать, что госпожа де Люз послушается его приказа. Насколько Атос помнил, эта дама всегда и все делала наоборот. По губам мушкетера скользнула мрачная усмешка: если бы не «вторжение» людей Кавуа и не их с Ронэ сегодняшняя авантюра, господин граф имел все шансы застать жену дома, но несколько не в том состоянии, в каком он ее оставил. На месте Бутвиля он бы лишь поблагодарил капитана за своевременное вмешательство. Бутвиль же, похоже, собирался предъявлять претензии… Атос задумчиво отпил из кубка, не без интереса ожидая продолжения.
Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)
Бутвиль медленно выпил предложенное вино, и в самом деле неплохое. Но для человека, уставшего за день и ничего не евшего с утра (герцог Ангулемский, увлекшись расследованием заговора, позабыл о еде, а вместе с ним вынуждены были поститься и его спутники), вино - плохой помощник. Луи-Франсуа не хотел говорить ничего личного этим двум суровым и чужим людям, но не удержался.
- Я оставил невесту в Париже, под присмотром почтенной дамы, в доме, где юная девушка могла получить все, что требуется: безбедное существование, пристойные развлечения, присмотр и воспитание. Она не выдержала и месяца разлуки, бросила все, переоделась в мужское платье и разыскала меня. Мы обвенчались, и она осталась рядом со мной в облике пажа. А что еще мне оставалось? Отправить ее обратно? С кем? У меня нет больше ни близких друзей, ни таких родственников, которых я мог бы попросить сопровождать госпожу де Бутвиль, ни достаточно денег, чтобы нанять охрану. Да и напрасно это было бы: она бы снова сбежала... Она не может жить без меня, а я - без нее, вот мы и живем в этой дрянной гостинице, в окружении слухов, сплетен, подозрений, подлых ловушек, неизвестно кем расставленных, и выхода из этого порочного круга я не вижу. А вы бы увидели, будь вы на моем месте, господин Атос? Я не могу бросить службу, не могу обеспечить безопасность жене, я даже не могу постоять за её и свою честь, как подобает дворянину, потому что достаточно уже нашей семье и одной отрубленной головы. А теперь я нахожу свою жену здесь, с синяками на руках и с неясным рассказом о каких-то гвардейцах, от которых она собиралась отстреливаться, хотя, слава богу, все-таки не стреляла...
Граф наконец сумел усилием воли остановить этот поток подробностей, неинтересных для его собеседников, которые, чего доброго, могли подумать, что он ищет у них жалости и сочувствия. Заглянул в кубок - там осталось лишь несколько капель на дне. Посмотрел на бутылку, но больше пить не стал. Потер лоб и продолжил другим тоном - сухим и жестким:
- Жена упорно не желает сообщать мне подробности, видимо, из уважения к вам, господин де Кавуа, но я догадываюсь, что графиню де Люз вытащили из комнаты и увезли силой. И это наверняка видели многие - в гостинице и на улицах Этре всегда многолюдно. Возможно, намерение обеспечить моей жене безопасность, доставив её сюда, и было здравым, возможно, я должен благодарить вас за это, но исполнение... Я жду от вас прямого ответа, господин капитан: какие именно указания вы дали своим людям? Вы дали им полномочия действовать таким образом, или они решили сами, что им все можно?
Кавуа с прежней внимательностью выслушал гостя и освежил вино во всех кубках, заново наполнив их почти до краев.
Статус капитана гвардии Ришелье немало его обязывал. Уже потому, что в некоторых случаях его решения и действия могли быть приписаны покровителю. Бутвиль вспомнил о своем брате; пикардиец тоже о нем вспомнил...
Приходилось обдумывать каждое слово. Хотелось ответить резкостью.
Защитить жену от своих соратников-заговорщиков Бутвиль не может, равно как и удержать ее в безопасном месте (много же значит его слово для супруги!), зато пришел защищать ее от гвардейцев!
- Как вы понимаете, единственный человек, перед которым я обязан отчитываться о действиях своих людей, никогда не назывался графом де Люз, - пояснил Кавуа с обманчивым спокойствием. - Но речь идет о вашей жене, граф. Точнее, о ваших догадках. Извольте. Я действительно отдал приказ немедленно доставить мадам де Бутвиль в ставку. Сразу после нашего с ней разговора. Мои люди обычно выполняют указания в точности. Предполагаю, что у вас есть основания чувствовать себя оскорбленным. Но, рассуждая здраво, обратите свои чувства на меня одного - мои люди выполняли приказ.
Кавуа не пропустил мимо ушей сожаления гостя о невозможности постоять за свою честь, и готов был заверить его, что может предоставить ему такую возможность в любое время - не вспоминая ни о каких эдиктах и обеспечив полную секретность встречи. Кроме того, даже секундант у него был...
Пикардиец бросил короткий, но выразительный взгляд на Атоса.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
Перехватив достаточно красноречивый взгляд Кавуа, мушкетер чуть заметно вздохнул и так же, почти неуловимо, кивнул. Он недостаточно хорошо знал капитана, чтобы распознать, что за чувства тот испытывает, но сказанное им было в высшей степени прозрачно и двойного толкования, пожалуй что, не допускало. Если Бутвиль продолжит в том же духе, дело кончится дуэлью. Как бы мадам де Бутвиль не осталась вдовой в столь юном возрасте… Атос не считал себя ни бесчувственным, ни жестокосердным человеком, но и у него речь графа де Люз, которая, казалось бы, должна была вызвать сочувствие, вызвала лишь смутное раздражение.
- На вашем месте, сударь, - сухо проговорил он, - раз уж я не сумел бы добиться от супруги послушания, я взял бы ее с собой как пажа – так, по крайней мере, я смог бы ее защитить. И, на вашем месте – я был бы благодарен тем, кто обеспечил ей безопасность, раз уж я сам оказался на это не способен. Если бы я вообще мог оказаться на вашем месте, сударь! Синяки на руках куда менее вредны для здоровья, чем простреленная голова, а с характером вашей супруги вы, надо полагать, знакомы куда лучше меня.
Атос мог бы добавить, что, несмотря на несносный характер, графиня де Люз тем не менее находила друзей почти везде, куда бы ни попала – в отличие от своего мужа, но промолчал. Он и так высказал слишком много.
Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)
Выслушивая эти отповеди, граф де Люз успел много раз мысленно обругать себя за проявленную слабость. Смутное ощущение, уже не раз возникавшее в последние месяцы, стало сейчас предельно четким и ясным: между ним и людьми, которых он привык считать "своим кругом", стоит преграда, невидимая, но куда более прочная, чем каменная стена. Воинские подвиги, честная служба, правдивость - все это будет неверно понятно, криво истолковано, просто не замечено, а то и осмеяно. Тогда какой смысл продолжать? Невзирая на соперничество гвардейцев и мушкетеров, Атос и Кавуа оба были по одну сторону этой преграды, а он - по другую. Да, один. Потому что Эмили уже начали перетягивать туда: не мог же капитан увезти её без согласия или даже приказа своего патрона? Кардинал любит брать на службу людей с темными пятнами на прошлом. Глядишь, и для лживого Бреклена у него найдется местечко. А дочери авантюриста, чудом избежавшего виселицы, племяннице английского шпиона там будет хорошо. Ришелье бережет тех, кто ему служит. Муж дал ей имя, а все остальное ей дадут там...
"Ты её любишь? - спросил он сам себя. - Ну что же, докажи свою любовь делом. Устрани препятствие, которое мешает ей обрести прочное положение и защиту. Как все просто!"
Вихрь жестоких мыслей улегся, и Бутвилю стало необыкновенно легко, даже почти весело. Глаза его заблестели, складка между бровей расправилась; он встал, отпил немного вина и с кубком в руке подошел к капитану.
- Господин Атос совершенно прав, - с улыбкой сказал он, - я действительно должен быть благодарен ему и вам, господин де Кавуа, не только за помощь моей супруге, но и за ценные замечания, высказанные вами обоими. Соответственно, примите мою благодарность, а также извинения за неуместную болтливость. Я хотел еще расспросить вас о том письме, которое отправлял вам, но теперь вижу, что в этом нет нужды. А вот в приятной прогулке на свежем воздухе ощущается настоятельная необходимость, вы не находите? Если вы укажете такое место, где мы могли бы прогуляться без помех, я буду вам еще более благодарен.
Он не спеша допил вино и аккуратно вернул кубок на стол.
Мадам де Бутвиль почти догнала супруга, видела, как он без стука вошел в комнату, и вполне могла бы войти следом, но задержалась за дверью, прислушиваясь к разговору. Несколько раз по коридору прошли гвардейцы и какие-то слуги, но на стоящего под дверью пажа, очевидно, ждущего господина, особого внимания никто не обратил. Щеки же пажа краснели все больше и больше... Эмили не все расслышала, но и того, что ей удалось услышать, было довольно. Как они могут, как смеют! Луи не может обеспечить ее безопасность, добиться ее послушания... Тут юная графиня с досадой прикусила нижнюю губу. Ну да, последнее, в общем-то, верно, но разве не говорит это о том, что он добрый и мягкий человек? И разве это дурно - быть добрым и мягким? И что это ему вдруг вздумалось прогуляться? Разве что... Эмили непроизвольно сжала кулаки. Нет уж, господа, обойдетесь без дуэли, этого еще только не хватало! Как возможно помешать мужчинам, мадам де Бутвиль пока не знала, но не сомневалась, что что-нибудь придумает.
Благодарность Бутвиля капитану была совершенно не нужна. Насколько хорошо он был к нему настроен - по старой памяти - в Париже, настолько же был в конце концов разочарован под Ларошелью.
- У нас еще будет время обсудить это письмо, граф, - Кавуа поднялся, внимательно глядя на своего незваного гостя. За окном уже стояла ночь. Гвардеец готов был драться в любое время и при любой погоде, но понятия не имел, на что нынче способен Бутвиль. Когда-то, в фехтовальном зале его старшего брата, граф де Люз был весьма неплох, но темноту пикардиец всегда полагал своим союзником.
Хотелось равных условий. По той же старой памяти. Кроме того, в темноте слишком легко убить случайно.
О свежем шве на плече капитан даже не вспомнил, - в конце концов, у него была еще одна рука.
- Если только вы говорите о том письме, в котором вам угодно было ввести меня в заблуждение, - он вежливо улыбнулся. - Я совершенно согласен с вами, сударь, в любом доме иногда появляются лишние уши и беседа под открытым небом будет лучшим способом внести ясность во все вопросы, которые еще стоят между нами. Угодно вам беседовать немедленно или вы предпочтете прогулку при солнечном свете?
Коситься на Атоса Кавуа больше не стал. Они в который раз друг друга поняли без слов.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
На этот раз Атос лишь слегка поклонился Бутвилю, сохраняя непроницаемое выражение лица. Благодарности он не ждал ни тогда, ни теперь, тем более что мадам де Бутвиль уже выразила ее – от своего собственного имени. Единственное чувство, которое он испытывал сейчас, была досада. Он не понаслышке знал мастерство Кавуа, и, раз уж вызов прозвучал и был принят...
- Если вам потребуется компания, то я к вашим услугам, господа, - сдержанно проговорил он. - Право, господин де Бутвиль, вы ставите меня в тупик. Неужели вы считаете, что раннее вдовство – лучший подарок, который вы можете сделать супруге?
Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)
- У меня сложилось впечатление, - не менее сдержанно ответил Бутвиль, - что вам, господин Атос, глубоко безразлично, что я думаю и что считаю. И вы тоже, господин де Кавуа, видимо, вычитали в моем письме то, чего там не было. Люди с такой удивительной уверенностью судят о моих мыслях и намерениях, что мне самому незачем тратить время на их изъяснение. Что для кого на самом деле лучше, знает лишь наш милосердный Господь. Давайте же не затрагивать высшие сферы и думать только о своих делах. Вообще-то я предпочитаю гулять при свете солнца, - добавил граф, обратившись к капитану, - но кто знает, когда еще я смогу прогуляться с двумя столь уважаемыми лицами? Не хотелось бы откладывать. Кстати, о компании... Господин Атос, позвольте уточнить: вы намерены действовать совместно с господином капитаном или только наблюдать?
"Неужели они готовы драться вдвоем против одного? - подумал Луи-Франсуа с таким интересом, как будто его это совершенно не касалось. - Ну, тогда мне точно конец!"
О том, станет ли мушкетер на его сторону, он и спрашивать не стал: это было явно невозможно.
Эмили закусила губу до крови и даже не заметила этого. Надо было срочно что-то делать! Обсуждают ее вдовство! А ее опять забыли спросить?! Вот только что же делать?.. Конечно, она могла сейчас войти в комнату и объяснить мужчинам, как глупо они себя ведут. Но только наверняка ее тут же пошлют к черту... нет, обратно в комнату, с приказом не вмешиваться, причем все трое... А стараниями господина капитана могут, пожалуй, отыскать и помещение с замком... Что же делать?! Одна идея у нее возникла, но настолько дикая... Может, и сработает, но может такая каша завариться... Мадам де Бутвиль достала из сапога подаренный бретером кинжал, спрятав его под рукой, чтобы не заметили со стороны, однако решила еще послушать, а заодно и подумать - вдруг придумается что-нибудь поумнее?
На лице Атоса не дрогнула ни одна черточка, лишь глаза опасно сузились и потемнели. Бутвиль не мог не понимать, насколько оскорбительно его предположение для дворянина. Или все же мог?
- Позвольте уточнить и мне, - холодно произнес он, - вы в самом деле считаете, что я способен на такую низость, или просто пытаетесь меня оскорбить? Считайте, что вам это удалось. После прогулки с господином де Кавуа я к вашим услугам. Если, конечно, вы будете в состоянии продолжить.
Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)
Пикардиец слегка помрачнел. Незаметно при свечном свете. Он мог поручиться за себя, что не станет бить насмерть, даже имея такую возможность - даже разозлившись или вспылив, хотя его и оскорбили только что, как и Атоса.
Причин было две.
Но как поведет себя мушкетер после такого оскорбления, оставалось только гадать. Не имея тех же причин... Да сам Кавуа, не имея этих причин, обошелся бы со своим визави без малейшей жалости.
У Атоса была своя, ее звали мадам де Бутвиль. Достаточно ли он к ней расположен, чтобы это расположение перевесило дерзость ее мужа, бог весть. Кроме того, мушкетер был ранен...
Ладно. Можно было попробовать не допустить этой дуэли в ближайшее время, просто отправив графа в постель на пару-тройку дней, но граф, помнится, был совсем неплохим фехтовальщиком, и запросто мог не оставить противнику выбора.
Интересно, покинул ли уже ставку Ангулем со свитой...
- Мы можем встретиться сразу после рассвета. Так у нас будет дневной свет, и ждать слишком долго не придется. Что касается места...
За дверью вполне мог оказаться кто-то из гвардейцев или слуг. Стоило проявить осторожность.
Он дотянулся до пера, обмакнул его в чернильницу и на обратной стороне уже исписанного листа набросал несколько строк и показал обоим. После чего поднес бумагу к пламени свечи.
- Возражения, господа?
Кавуа очень по вкусу пришлись развалины старого аббатства, обнаруженные среди местных лесов и болот, и будто созданные для подобных встреч. При наличии одного-двух секундантов можно было гарантировать, что никто не подберется незамеченным.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
- Относительно того, кто на что способен, можно долго рассуждать, - хмуро ответил Бутвиль Атосу. - Если кто-то может предположить, что я способен на предательство и измену, почему мне бы не предположить, что кто-то другой также способен на низость? О вас идет добрая слава? Так ведь и обо мне еще совсем недавно никто не говорил худого. Я не ставил себе целью оскорбить вас, а всего лишь хотел уточнить диспозицию...
Взмахом руки он пресек эту тему, не желая опять тратить лишние слова, и сосредоточился на том, что сказал и написал капитан.
- Относительно места у меня возражений нет, - сказал он. - Однако откладывать прогулку до рассвета не считаю возможным. Ночь только начинается, коротать ее здесь мне неуместно, а если я вернусь с супругой в гостиницу, то выехать оттуда незамеченным, даже ранним утром, будет весьма затруднительно. Так же трудно будет скрыть отнюдь не служебную цель моего отъезда. К тому же... - тут голос Луи-Франсуа дрогнул, и чтобы скрыть это, он вспомнил о недопитом вине и сделал несколько глотков. - К тому же, сейчас госпожа де Бутвиль находится здесь, и я могу быть уверен, что в случае несчастливого для меня исхода прогулки она не останется без помощи. А темнота нам не помешает - почему бы не взять с собой несколько факелов?
Ах, она не останется без помощи! В случае несчастливого исхода! Молодец, это он хорошо придумал, и про факелы не забыл! Пора было вмешиваться, мужчины еще не вышли и не обнаружили объект заботы под дверью. Мадам де Бутвиль тяжело вздохнула. Ничего умного так в голову и не пришло, и она, собираясь с мужеством, приготовилась играть спектакль. Сжав покрепче кинжал, Эмили зажмурилась и полоснула себя по левому плечу. Больно-то как! Вызывать слезы не потребовалось — они брызнули сами, сопровождаемые коротким болезненным всхлипом. Кинжал быстро в сапог, рану зажать правой рукой, чтобы кровью измазалась... Господи, кровь сама льется, а вдруг там вена или артерия?!! Перепугавшись того, что сделала, графиня толкнула тяжелую дверь и ввалилась в комнату.
- Луи! - она ошалело глянула на мужчин. Слезы текли по ее щекам, одна из которых еще неестественно розовела, по левому рукаву белой рубашки растекалось алое пятно. - Там!.. Он!..
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть II: На войне как на войне » Кто ищет истину, тот рискует её найти. 21 сентября 1627 года, вечер
