Манолито не нужен был знак господина, чтобы незаметно выскользнуть из приемной, и пренебрежительный жест, который сделал дон Антонио, ясно показывал, сколь несерьезной он полагает беспокоившую дона Иларио трудность.

- Я должен еще предупредить вас, сеньор, что сеньора де Мондиссье не входит в свиту королевы, и я не могу оттого предсказать, в какое время она появится в Лувре. Я почти уверен, что вы застанете ее там завтра утром, но в случае неудачи… - Он ненадолго задумался. Любопытно, что молодой человек мог предположить о его отношениях с фавориткой королевы? – Я не советую вам появляться у нее в доме, поэтому в случае неудачи попытайтесь задержаться в Лувре до вечера. Ее величество устраивает какое-то развлечение для своего ближнего круга, и сеньора де Мондиссье непременно там будет. Постарайтесь перехватить ее по дороге, потому что в покои королевы вечером вас никто не пригласит.

Еле слышный шорох одежды за спиной возвестил о возвращении Манолито, умевшего и в сапогах двигаться бесшумно, не то что в тапочках, и маркиз не глядя протянул руку, в которую немедленно был вложен неприметный кошелек черного бархата, который он протянул французу.

- Я полагаю, наиболее простым решением для вас будет приобрести себе что-нибудь на первое время у одного из торговцев подержанным платьем. Например, на улице…

- Короля Сицилийского, - тихо подсказал Манолито. – Там есть очень приличная лавка.

- На первое время сойдет.

Улыбка дона Антонио была чуть насмешливой. Очень многие молодые дворяне его окружения предпочитали носить платье с чужого плеча, платя дешевле за то, что выглядело куда дороже того, что они на самом деле могли себе позволить.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио повидал на своем веку немало спесивых идальго, но этот француз превосходил их всех. Некоторое сожаление, которое он испытал поначалу о невозможности использовать молодого человека в полной мере, быстро иссякло, а ему на смену пришло понимание, почему кузен без сожаления избавился от казавшегося поначалу таким удобным орудия. Ничто не искупает неумения ладить с начальством, столь глубоко въевшегося в суть, что никакие поблажки уже не становятся возможны.

- Счастлив был услужить вам, сеньор. - Дон Антонио выждал несколько мгновений, с ироничным любопытством глядя на задумавшегося гостя. Когда сделалось ясно, что тот не намеревается ничего добавить, он глянул на Манолито, и тот не замедлил приоткрыть ведущую в прихожую дверь. В приемную вновь донеслись голоса и смех.

- У сеньоры моей супруги гости, сударь, - с все той же безукоризненной вежливостью пояснил маркиз. – Позвольте осведомиться: где вы остановились, дон Иларио?

Манолито с непроницаемым лицом снова закрыл дверь. Сигнал об окончании разговора был дан, и теперь настал момент для следующего: хотя снаружи как будто никто не подслушивал, ответ на вопрос дона Антонио должен был остаться между ними тремя.

Отредактировано Мирабель (2016-05-15 20:46:19)

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Два слова, которые произнес дон Антонио, глядя на стеклянные осколки на полу, понял бы только баск, а его многолетний опыт дипломата помог ему сохранить голос ровным и даже в какой-то мере любезным. Взгляды двух испанцев встретились.

– Я пошлю Игнасио, – и секретарь исчез за дверью в прихожую.

– Не вставайте, сеньор, – вежливо предложил маркиз, и на этот раз также сел. – Дон Мануэль пошлет за хирургом и позаботится о покоях для вас. Не случилось ли вам по пути в Париж что-либо слышать о последних произведениях великого нашего феникса?

Проницательности Игнасио дон Антонио всецело доверял, да и сам не заметил, чтобы бледный молодой человек двигался как тяжелораненый – лишь заметно берег левую руку. Очевидно, он обладал той особенной нервической конституцией, которая так часто отличает женщин и лиц глубоко духовных, обращенных к создателю… Мысль маркиза прервалась, и взгляд стал острым. У юноши не было ни усов, ни бороды, а дон Антонио слишком часто видел очаровательную дукеситу в мужском платье, чтобы не сделать закономерный вывод.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

К этому моменту дон Антонио уже почти готов был отбросить свое подозрение, тем более что от лекаря молодой человек отказываться не стал. Неприятно, конечно, что придется оставить его здесь, после такого весь дом будет о нем знать. Весь дом – и в особенности один из писцов, которого маркиз и Манолито регулярно использовали, чтобы передавать господину кардиналу множество бесполезных сведений и кое-какие откровенно ложные. Раскрытый шпион – одно из самых ценных приобретений, которое только можно сделать, и дон Антонио собирался использовать его, чтобы создать впечатление, что француз оставил его службу, но если он здесь переночует, об этом можно забыть.

- Пустое, сударь. Если это всего лишь потеря крови, беспокоиться вам не о чем.

Дону Иларио, возможно, и вправду было не о чем тревожиться, но его покровителю новое развитие событий грозило доставить некоторое неудовольствие. В Лувр молодой человек завтра не пойдет, это понятно. Пожалуй, и вообще не пойдет, учитывая того самого писца.

Дверь беззвучно распахнулась, пропуская Манолито с графином красного вина и бокалом. Следом за ним, с совком и метелкой, появился Игнасио – похвальная предосторожность, хотя теперь уже бесполезная.

- На первом этаже? – уточнил дон Антонио, не вполне уверенный, как понять чуть заметный наклон головы, которым секретарь ответил на его вопросительный взгляд, прежде чем водрузить свою ношу на столик возле гостя. Врач или комната? Или и то и другое? Манолито кивнул, и он продолжил, обращаясь уже к юноше: - Ваши комнаты будут совсем рядом.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио улыбнулся с одобрением, которое было на сей раз искренним. Судя по этим словам, молодой человек чувствовал себя достаточно хорошо, а его движения и ранее были вполне уверенными. Нет, не будь он столь заинтересован сохранить в тайне своего нового подчиненного, маркиз выказал бы, верно, большее человеколюбие, но, не будучи человеком добрым и не желая им казаться, он не стал настаивать.

- Игнасио проводит вас до гостиницы, сеньор, - пообещал он. - И задержится с вами до утра, на всякий случай.

Число посвященных этот жест доброй воли не увеличивал, и, лишаясь доверенного слуги до рассвета, дон Антонио не терял, однако, почти ничего. Знаком остановив юношу, прежде чем тот сумел бы возразить или выразить свою благодарность, он вновь обратился к секретарю.

- Кого вы отправили за хирургом, дон Мануэль?

Ответить Манолито не успел – в дверь постучали, и Игнасио, не выпуская из рук метелки и слабо побрякивающего совка, пошел открывать. Удивленный столь быстрым развитием событий, дон Антонио и вовсе потерял дар речи, когда на пороге появился ни кто иной как Пабло Сораньо, один из его доверенных курьеров. На лекаря он не походил ничуть, но военного в нем можно было узнать за лигу.

– С вашего разрешения, ваша милость, – пробасил он, подходя к молодому человеку. – Подранили, а? Дайте-ка гляну.

– Уважая деликатность дона Иларио, – с прекрасно разыгранным смущением пояснил Манолито своему господину, – я не рискнул, возможно, оскорбить его, вовлекая в это дело посторонних.

Черные глаза маркиза сверкнули едва сдерживаемым гневом, но он сумел сдержаться.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная