Путь из ставки кардинала в «Герб Аквитании» отнял у Теодора больше двух часов, потому что ехал он шагом и очень кружной дорогой, тщетно пытаясь не думать обо всем, что произошло сегодня. Получалось прескверно, и в Этре он приехал в омерзительном настроении и с головной болью. К которой добавилось раздражение, когда он обнаружил Паспарту наверху. Слуга попытался сразу же подняться, бормоча что-то про ужин, но даже в тусклом свете масляной лампы видно было, каким лихорадочным блеском горят его глаза и как раскраснелось лицо.

– Лежи, – бросил Теодор. – Как-нибудь сумею я поужинать без твоей помощи.

Мэтр Бовэ, пойманный у подножия лестницы, пообещал тут же послать за цирюльником, а бретер, положив, что свой долг он выполнил, устроился в обеденном зале с кувшином вина, обещанием каплуна, письменными принадлежностями и видом на безнадежно закрытую дверь очаровательной Аделаиды. Часом позже каплун был не только принесен, но и почти уничтожен, и спустившийся вниз хирург удалился со своим гонораром и похоронным видом. А Теодор, в очередной раз подняв голову от бумаги и потянувшись к кружке, обнаружил на ступеньках юную графиню де Люз. Как, черт возьми, она успела вернуться так, чтобы он не заметил?

Решительно, думать вредно.

Поскольку мадам де Бутвиль по-прежнему была в мужском платье, окликнуть ее он не мог, и вместо этого помахал шляпой.

– Читаю.

Теодор сложил бумагу, на которой за час появилось только две строчки:

Дорогой Дженнаро!
Я давно хотел тебе написать

– Тот, кто за вами охотился, – сухо сказал он, – больше не будет вам докучать. Но остался кто-то из свиты герцога Ангулемского, кого вы знаете. И он очень боится, что узнаете. Или может, это сам герцог.

Сказал – и тут же сообразил, что она все это уже должна знать. Кавуа рассказал, или Атос. Монсеньор велел возвращаться, и он уехал. Не желая видеть ни того, ни другого.

Теодор невольно усмехнулся.

– И вы, конечно, именно это ему и сказали?

Если бы он убил Россильяка, он мог бы быть и вправду уверен, что ей ничего не грозит. Но Россильяка ему убить не дали, и про свиту герцога Ангулемского узнал Атос. И он же показал мадам де Бутвиль человека, которого она узнала. А ее безопасностью обещал заняться монсеньор – как и сказал. Хотя вообще-то это уже сделал капитан де Кавуа. Куда успешнее, чем что-либо, что мог сделать он сам. На редкость глупая причина, чтобы желать убить человека. Даже если бы не хватало других.

Это движение только привлекло внимание к тому, что мадам де Бутвиль хотела скрыть. И Теодор, протянув руку, поддернул ее манжет, вновь обнажая узкое запястье.

– Это еще откуда? Не сразу захотели говорить о связях вашего дяди?

Несмотря на улыбку, взгляд его оставался настороженным.

- Бросьте, пустое! - отняв руку, юная графиня состроила недовольную гримаску. - Из-за этой ерунды итак уже целая история была. Это я не захотела сразу ехать.

– Великая вещь – приказ. – Теодор подал трактирщику знак принести вторую кружку. Господа гвардейцы, верно, и не задумались ни на миг. А он не мог так поступить. Не мог увезти ее силой. Не из рыцарских чувств, а потому что ему бы это не спустили окружающие. Да и куда бы он ее отвез? Туда же, в ставку? Монсеньор был бы в бешенстве. Но она была бы в безопасности. Кто бы подумал, что месье де Ронэ может быть благоразумным? И презирать себя за это благоразумие, и злиться – и на нее, и на Кавуа. Который все сделал правильно. Кроме того, что это было не его дело. Но она ни в чем не виновата. – Он обещал вам покровительство?

Отредактировано Теодор де Ронэ (2016-05-03 12:01:05)

– Он так сказал? – Теодор не ограничился бы этим вопросом, но помешало появление мэтра Бовэ. Который не только поставил на стол вторую кружку, около локтя мадам де Бутвиль, но и взялся протирать столешницу ветхим полотенцем. Пришлось молчать и думать самому. Когда это Атос мог что-то такое услышать? И от кого? Не от Россильяка, хотя… Мог. В самом начале разговора, которое Теодор пропустил. И не сказал ни слова? Ему – мог и не сказать. Ни кардиналу, ни Кавуа? Которые позволили ей уехать? Или – не позволяли?

Трактирщик наконец отошел, и бретер перегнулся через стол, до боли сжимая руку юной графини.

– Вам разрешили уехать, или вы опять сбежали?

– Скоро уезжаете? – повторил Теодор, думая о другом. Граф де Бреклен – один из тех двух заговорщиков, которых не было этим далеким утром в поместье Буази. Монсеньор не сказал ни да, ни нет, когда он предложил свои услуги. Никогда не поймешь, что ему известно, а что – нет.

Россильяк пытался избавиться от мадам де Бутвиль, опасаясь, что она узнает Бреклена. Вряд ли сам Бреклен этого не знал. И вряд ли не знал, что эти попытки проваливались одна за другой. Если он решил взять дело в свои руки…

Ну откуда об этом знает Атос?

Не надо было уезжать так быстро.

Но, даже появись у него сейчас возможность передумать, он бы ей не воспользовался.

Пущен по следу… Кто?

– С чего это вы взяли, что я на вас сержусь, мадам? – искренне удивился Теодор, отвлекаясь на миг от своих раздумий. – Разве что за то, сколько вы разболтали господину де Кавуа – но ведь кончилось все хорошо.

- Что такого я разболтала? - так же искренне удивилась мадам де Бутвиль. - Что могло бы вас рассердить? Я говорила про себя, и капитан казался порядочным человеком. А у вас такое хмурое лицо, что я и подумала, что вы все еще после... ну после нашей поездки, вы со мной не разговаривали и злились. Но ведь кончилось все хорошо.
Она нарочно повторила слова бретера.

– Кончилось хорошо, да. А могло – плохо. Или просто кончиться. Для вас. – Завладев кувшином, Теодор наполнил вторую кружку и тут же отпил половину. – Сложно разве было сообразить, что вы можете лично знать того, кто пытается вас убить? Доверять старым знакомым в таком случае – редкостная глупость. Откуда вы вообще его знаете?

- Может, и не сложно, только что-то никто не сообразил. Даже те, кто считают себя умными, - съязвила Эмили — Так что куда уж мне. А откуда знаю?.. Вы что же, забыли, что я племянница шпиона?
Она коротко изложила бретеру то, что перед этим рассказала Атосу.
- Я не знала его по имени. И все равно не понимаю, зачем меня убивать. Ну, допустим, я его узнала... Сказала об этом... ну, мужу... Доказательств все равно никаких. Мало ли что привидится девчонке. К тому же ни графу, ни мне не стоит лишний раз напоминать кому бы то ни было о моих родственниках.

– Какая, к черту, разница? – удивился бретер. Которого хотели убить не раз, по самым разнообразным причинам, и все они были ему одинаково безразличны. – Я спрашивал про Кавуа. Откуда вы его знаете?

Если Бреклен имел какие-то дела с Давенпортом, мог ли он тоже быть человеком кардинала? Какая же все-таки мерзость и грязь, эта политика!

Но Ришелье обещал ей защиту – с этой стороны опасаться было нечего.

С какой тогда? Кого могли послать по ее следу?

Как бы хорошо он ни понимал, что это дело ее мужа, Теодор не мог отрешиться от тревоги.

Теодор опасно сощурился.

– Вам не известны, случаем, их имена? У вас есть кому поучить их обращению с дамами.

Понимание пришло и охладило его не хуже давешнего ливня. Вступившись за нее, он ее скомпрометирует. Даже в роли телохранителя – хорош телохранитель! На месте людей Кавуа мог быть кто-то из наемников Россильяка или Бреклена.

В эту минуту он сочувствовал не ей, а, как ни странно, ее мужу. У которого не было иного выбора, кроме как почти наверняка оставить ее вдовой. Сам Кавуа вряд ли пожелает его убить, но его гвардейцы…

Теодор так же отхлебнул вина, но не почувствовал вкуса. Имена гвардейцев, которые не должны были его занимать, его, однако, занимали, но он об этом и думать забыл, едва мадам де Бутвиль упомянула капитана де Кавуа.

– Разговаривал? – переспросил он, не сводя с нее отяжелевшего взгляда. – Он вам так сказал?

Юная графиня казалась ничуть не обеспокоенной. Кавуа принес свои извинения, и поединка не было? Бутвиль солгал? Не пошли же они драться на задний двор! Не в ставке монсеньора.

Извинился. И, верно, не так, как извинялся за тот удар.