- Вполне, - отозвался Венсан, мельком взглянув на бумагу.
Его не интересовал смысл написанного - только густота чернил. Насколько, конечно, ее можно было оценить при столь скудном освещении.
Венсан поставил на прилавок небольшую плошку, покрошил в нее немного сурьмы и для верности немного растолок  порошок пестиком. Работа, казалось, настолько увлекла его, что он забыл о своем госте. Сосредоточенно наморщив лоб, Венсан стал осторожно, по капле, добавлять в плошку воды. Горлышко кувшина показалось ему слишком широким для такой кропотливой работы. Тогда он отлил немного воды в пустую маленькую склянку. Капля за каплей падали на дно плошки, тотчас окрашиваясь в темный цвет. Наконец получилось странное темно-серое месиво. Веснушка придвинул плошку к гостю.
- Попробуйте, сударь. Сможете написать что-нибудь вот этим?

Венсан огляделся по сторонам. В каком, все-таки, удивительном мире он живет! Вокруг в изобилии стояли шеренги склянок, равно способных как исцелять, так и лишать жизни. Средства обуздать мигрень, колики, одышку - рядом с избавлением от неверного супруга, кредитора, плода греховной страсти. И среди всего этого великолепия -  почти ничего, что могло бы попросту утолить голод.
Корзина со снедью отыскалась в глубине лавки. Венсан в темноте стянул с нее тряпицу и нашарил бутыль. На пальцы немедленно налипла пыль. Веснушка недолго думая вытер и руку, и бутылку о собственные штаны и возвратился к гостю.
Для масла понадобилась новая плошка. Веснушка плеснул немного тягучей жидкости на дно, а потом щедро долил воды. Получившееся снадобье выглядело совсем не так отвратительно, как приготовленное перед этим.
Венсан смочил в маслянистом растворе краешек тряпицы и осторожно провел ее уголком по исписанному листу. Сощурился, внимательно разглядывая результат, и сокрушенно покачал головой.
Нет, он не ошибся в расчетах: приготовленное из сурьмы месиво смывалось. Только на листе, увы, оставалось маслянистое и грязноватое пятно, хорошо видное даже при столь скудном свете. Что же говорить о солнце.
Венсан тяжело вздохнул и потер пальцем переносицу - верный признак того, что он был сбит с толку.
- А может, и правда свинец попробовать? - пробормотал он больше про себя, чем обращаясь к своему гостю. - Если брать его совсем немного, может,  это и не опасно?

Веснушка вздохнул и поднес лист к свече. 
- Пуля от стрелка зависит, - проговорил он, глядя, как черная каемка с венчиком огня бежит по бумаге. - Давид, я слышал, в пращу не свинец, а обычный камень заложил, и Голиафу этого оказалось достаточно. А свинец, рассказывают, спровадил к праотцам английскую королеву. Слишком уж она любила белить им лицо.
"Еретичка! - говорил отец Вильрож, встряхивая кувшин, чтобы проверить, насколько он полон. - Кара господня ее настигла, не иначе. Красила лицо, как римская блудница, а сама преследовала добрых католиков. Вот и воздалось ей за грехи ее. Венсан, сын мой, а плесни-ка мне сюда еще вон того вина".
От листа бумаги остался крохотный клочок с черным краем, и Веснушка задул огонь за мгновение до того, как ему обожгло бы пальцы.

Даже при скудном освещении Венсан мгновенно оценил размер предложенной платы. В первые дни пребывания в Париже он, возможно, был бы вне себя от радости. Хотя, пожалуй, и тогда бы насторожился. Имея же за плечами изрядный для столь юного возраста опыт, он спросил себя, что именно хотят вознаградить столь щедро: такие же услуги в дальнейшем или неприятности, которые, может статься, он себе только что нажил.
Вопрос гостя несколько успокоил его. Если дело только за тем, чтобы и в будущем доставлять это средство, то тут Веснушка ничего трудного не видел.
- Для вас, сударь, я всегда найду что пожелаете, - заверил он.
Ничего другого ему и не оставалось. Иные проблемы, если в них впутаешься, оказываются вроде кареты, которую понесли лошади. Как понесли, так, глядишь, и выдохнутся. А вздумаешь выпрыгивать на ходу - свернешь шею.

Искушение получить монету, словно разгонявшую своим блеском полумрак тесной лавки, было велико. Дьявол, принимающий облик круглого кусочка металла, бывало, затягивал в свои сети добычу и покрупнее безусого юнца. Венсан подозревал, что одними поставками порошка дело не кончится, и упоминание о девушке не стало для него неожиданностью. Мало того, он чуть не рассмеялся от облегчения.
В лавку часто заходили женщины, бывало, что и субретки знатных дам, которым совершенно не хотелось искупать сладости плотских утех тяготами материнства. Случалось и кавалерам забегать сюда в поисках средства загладить последствия своих проказ. Мысль о том, что гостю нужны услуги именно такого рода, была первой, пришедшей в голову Венсану. За нее-то он и ухватился в своем стремлении заполучить монету, совершенно позабыв о том, что девушки, эти милые притягательные создания, иногда попадают в совершенно другие переделки, из которых не выпутаться с помощью простой спорыньи.
-За чем же дело стало, сударь! - оживленно откликнулся он. - Можете на меня рассчитывать.

Венсан кивал головой, слушая гостя. Он и сам, пожалуй, мог бы порассказать о том, как иной раз умеют злиться девушки. В этого господина еще кувшином не швыряли, застав его с новой подружкой. Ей-богу, некоторые девчонки вели себя так, будто он уже дал им обет перед алтарем.
Но гость, похоже, и в самом деле не решался сделать шаг, который сам же считал необходимым. Венсан прикинул, что помощь в таком деле может обернуться еще не одной полновесной монетой, пусть даже и с отсрочкой.
- Если нужно передать что-нибудь, то я могу это сделать, - сказал он. - Других помощников у хозяина нет, так что, я здесь и за посыльного. Ну а если вы полагаете, что та... - он едва заметно запнулся. - ...молодая дама ничего от вас не примет, то можно и не говорить ей, кто меня прислал.

Венсан собирался сказать гостю, что можно и не называть отправителя - достаточно будет объяснить, девушке, что лекарство ей передает некое лицо, которое о ней печется. А там уж пусть догадывается сама. И тут прозвучали слова, оглоушившие Веснушку покрепче приснопамятного кувшина, попади он тогда в цель.
Он предполагал использовать средство не один раз?!
Дьявол. Во что же он впутался?!
На мгновение мелькнула надежда: может, гость думает, что по неосторожности и впредь будет попадать в такие переделки? Но эту мысль Веснушка тут же отбросил: кто вздумает загадывать так далеко вперед в делах подобного рода! Нет, тут таилось что-то другое, и Венсан уже догадывался, что именно. Но отступать было поздно.
- Я сделаю все, что вы прикажете, сударь, - хмуро сказал он.
Угрюмый взгляд, брошенный им на злополучную монету, вполне мог бы прожечь в ней дыру.

Веснушка едва сдержал вздох. Уже в который раз с ним происходило нечто подобное: стоило ему почувствовать себя опытным волком, как на хвосте тотчас повисал капкан. Похоже, ему еще долго предстояло набираться житейского опыта в веселом городе Париже. И ведь пенять, кроме себя, было не на кого: сам напросился.
- Я все сделаю, - заверил он, смирившись с тем, что отступать уже поздно. Оставалось только одно: разобраться, во что он впутался в этот раз. И он добавил: - Только скажите, что именно я должен буду отнести. И кому.
И Венсан устремил на гостя выжидательный взгляд. Сейчас решалось, просто в туманную историю он влип, или же сам себе сплел, да еще и намылил веревку.

Отредактировано Венсан Веснушка (2016-08-19 23:27:45)

До Венсана стало доходить, что речь все о том же средстве, которое он предложил гостю, а не о чем похуже. С одной стороны, можно было перевести дух. С другой стороны, он был озадачен: что же это за горничная, которой нужны такие вещи? Среди знакомых Венсана водились девушки, служившие у знатных господ, но все они если и умели читать, то только по слогам. Им и обычные-то чернила были без надобности, а тут - на тебе. Может, дело было не в ней, а в том, на кого она работала? Веснушка тщетно рылся в памяти, гадая, не слышал ли он прежде имя некоего Кавуа. Ничего не вспоминалось. Похоже, у него оставался один способ разобраться в происходящем: взвалить на себя роль посыльного. Тем более что, если гость не преувеличивал, таинственная горничная была хороша собой.
- Как скажете, сударь, - отозвался он. - По мне, так воскресенье хорошо так же, как и любой другой день.

Венсан полагал себя человеком самых разнообразных достоинств, в число которых, однако, не входило благочестие. В последний раз он заглядывал в церковь на празднование Пятидесятницы, и его ничуть не смущало то, что он собирается идти в храм впервые за несколько месяцев, причем отнюдь не из богоугодных соображений. При этом он был бы уязвлен, упрекни его кто-нибудь в кощунстве. Отнюдь не причисляя себя к безбожникам, он попросту считал, что всерьез подумывать о спасении души стоит лишь где-то в возрасте мэтре Серро: до тех пор все равно на исповедь не набегаешься.
- Я постараюсь быть там к началу мессы. И все объясню, конечно, - сказал он и словно невзначай устремил задумчивый взгляд на золотой, так и лежавший на прилавке. Теперь его блеск вновь казался Веснушке таким же притягательным, как и раньше, и куда больше, чем весьма неопределенная участь собственной души, его занимала дальнейшая судьба монеты.

Отредактировано Венсан Веснушка (2016-08-22 08:24:57)