– Чудесная мысль, сударь! – согласился бретер. Предложенную ему ручку он не замедлил поднести к губам – а теперь не спешил отпускать. Судя по перемене в выражении его лица, мысли его потекли в том же направлении, что и мысли мушкетера. И кто бы мог его винить, когда дама не только хороша собой, но и щедра? Расчет, сдобренный изрядной долей иронии, сменил на его лице выражение удивления, с которым он встретил неожиданный дар. Четки? Ловя взглядом взгляд ее ореховых глаз, Теодор понизил голос. – Я сегодня же помолюсь, мадам, чтобы вы подарили мне повод считать мои Ave Maria.

На ретировавшихся гасконцев он, казалось, даже не смотрел. И, если у него было желание обыскать труп, ничто в его поведении на это не намекало. Впрочем, зажиточным тот не выглядел и при жизни.

Портосу пришлось приложить некоторое усилие, дабы придать лицу подобающее столь благочестивому подарку выражение, но, невзирая на старания, в результате он уверен не был.

- Сударыня, я буду беречь его как зеницу ока, - заверил он мадам де Вейро, бережно принимая дорогую вещицу. Для Арамиса, надо думать, подарок представлял бы ценность в первую очередь своим содержанием,  Портос же обратил внимание на отделку – и пришел к выводу, что дама не только любезна и очаровательна, но еще и состоятельна. Что лишь добавило ей привлекательности, а самому мушкетеру – желания как-нибудь поскорее избавиться от Ронэ. Было совершенно очевидно, что тот и не подумает отказаться от проводов… что бы такого, черт побери, предпринять?

- Мадам, я согласен провожать вас хоть на край света, - заверил Портос женщину, еще раз покосившись на бретера – не то чтобы с вызовом, но давая понять, что уступать пока не собирается. – Скажите, куда… О!

Обрадованный возглас мушкетера объяснялся просто – в этот момент судьба, как видно, решила его поддержать, и он заметил выглядывающего из-за ближайшего угла одного из носильщиков. Собственно, на это он и надеялся – что те не захотят бросить портшез на произвол судьбы.

- Вот и носильщик вернулся! А где один, там и второй… Эй, бездельники!

Убедившись, что драка прекратилась и ему больше ничего не угрожает, слуга рискнул приблизиться.

- Где твой приятель? – тоном, не терпящим возражений, обратился к нему Портос, радуясь про себя, что обстоятельства складываются вполне благоприятно. – А ну живо тащи его сюда!

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

Красноречивые взгляды мадам де Вейро пропали втуне: Теодор, хоть и смотрел, казалось, на нее, видел только закрывшуюся за тремя гасконцами дверь подвальчика. Дверь так и не открылась снова. И что-то в этом ему не нравилось.

Убитый, которого оставили в грязи.

Озорная улыбка мадам де Вейро и ее тонкая насмешка отвлекли бретера. Вперед, назад – взрыв рифм, простейший из размеров. Одно мгновение, лишь удар сердца, кусочки мозаики сложились в узор. Который раскололся, стоило прозвучать имени Клейрака. Гасконцы были забыты напрочь. Изумление, понимание, ирония – когда он покосился было на мушкетера – смешались во взгляде Теодора. И лишь в последний момент он прикусил язык. Портос был знаком с мадам де Бутвиль – Клейрак держал слово – но не причислил же он ее к какому-нибудь ордену? Святой Оппортуны – самое оно!

Но – монашки? Какие еще, к чертовой матери, монашки? Мадам де Бутвиль ни о чем таком не говорила!

Отчаянным усилием воли бретер выловил в паутине спутавшихся мыслей четыре строки.

        Назад – взгляните. И узрите тень,
        Которой стал Орфей, сказавший это:
        «Вперед спеша, дойдя до края света –
        Позвольте мне вас встретить в темноте».

Не те, не то – не тогда.

Теодор хотел бы спросить о монашках, но это было даже глупее. И он лишь протянул руку, чтобы помочь даме вновь занять место в носилках. Хотя вряд ли она в этом нуждалась.

– Честное слово, мадам, – заверил он, потому что вовсе никак не ответить было бы до крайности невежливо, – ни в драконах, ни в принцессах нет ни малейшей нужды.

Мужа она в числе прочих не упомянула. И что это значило?

- Ну почему же не интересны! – Портос прекрасно понимал, что на фоне острого языка и поэтического дара Ронэ, который вдобавок, кажется, уже вовсю распускал хвост перед дамой, его скромные таланты рассказчика безусловно проигрывают. Проигрывать же он не любил. К тому же кто его знает, этого одноглазого – еще поймает на какой-либо неточности, все же придворные сплетни не всегда доходили до мушкетеров в неизменном виде… - Но скажите, что делают монашки в семействе вашей сестры?

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

Пока мадам де Вейро жаловалась Портосу на нездоровье своей сестры, а тот рассказывал, какое счастливое обстоятельство позволило ему и его приятелю оказаться так кстати неподалеку, разговор в погребке, куда спустился бретер, продолжался куда менее мирно. Вопрос не успел еще отзвучать, а молодые люди, нашедшие себе место за тем же столиком у окна, уже дружно обернулись к новому действующему лицу.

- Которого, сударь? – сквозь зубы полюбопытствовал старший из них. Погибший играл для них роль офицера, чье место он должен был теперь занять. – Мы ждем хирурга.

Повязка из не слишком чистого полотенца, наложенная на ногу раненого прямо поверх одежды, уже окрасилась кровью, немо свидетельствуя, что помощь врача и впрямь будет не лишней.

– Дело ваше. Если вам безразлично, что снимут с трупа. И как с ним обойдутся.

Раненый заметно переменился в лице. Не остались равнодушными и двое других. Первым опомнился тот, кто до сих пор хранил молчание –  и тут же шлепнулся обратно на лавку.

- А что, по-вашему, с него могут снять, сударь? – возразил он с сильнейшим гасконским акцентом. – Мы все беднее церковной мыши. Можете убедиться сами.

- Он прав, друг мой, - степенно возразил его старший приятель, сообразив, как видно, что настырный бретер и впрямь не имел иного намерения как поучить их хорошим манерам. В отличие от своего откровенно провинциального товарища, он говорил почти чисто. – Заботясь о живых, не следует забывать о мертвых.

Он огляделся, будто ища взглядом хозяина, а затем направился к выходу сам.

- Не откажетесь помочь, сударь?

– Откажусь. – Теодор, который остался на лестнице, не сделал ни малейшей попытки уступить дорогу. – Не знаете ли вы также, как его звали, вашего друга? По ком заказывать заупокойные мессы?

- Нет, - сухо ответил гасконец. – Представления не имею, сударь. Вы позволите мне пройти?

Теодор несколько мгновений смотрел на оставшихся за столом гасконцев. Пока провинциал не покачал в свою очередь головой и также не поднялся с явным намерением оказать своему другу помощь, о которой тот просил.

- Жан, - буркнул раненый. - Кажется.

Теодор, откровенно вызывающе не поворачиваясь к ним спиной, поднялся по шатким ступеням. И появился на свет божий как раз вовремя, чтобы услышать, как мадам де Вейро произнесла: «Он не прощался».

– Дурная примета, – как ни в чем не бывало отозвался он. – Вам на Правый берег, мадам.

Носильщики, не дожидаясь, чтобы к этому указанию добавился пинок, дружно подняли портшез и бодрым шагом направились к Сене. Теодор нагнал их и пошел рядом.

– Но если вы не слишком торопитесь, тут поблизости есть лавка одного моего знакомого издателя. Он то и дело получает всякие новинки из Испании. Si le gusta el Gran Fenix.

Si le gusta el Gran Fenix – исп. Если вам нравится Великий феникс

Отредактировано Теодор де Ронэ (2016-07-26 11:15:33)

Понять произнесенную на испанском языке фразу Портос понял, но при чем тут великий феникс, не имел ни малейшего представления. Не находил он и особого вкуса в стихах; что до пьес, то его познания в этой области ограничивались двумя-тремя забавными представлениями уличных комедиантов и знаменитым «Бахвальством капитана Матамора». Однако что-то подсказывало ему, что дама вряд ли сочтет эту пьесу заслуживающей внимания. Увы, но на этом поле он проигрывал Ронэ по всем статьям.

- Не особенно, сударыня, - честно сознался мушкетер, про себя пожелав Ронэ провалиться вместе со всеми поэтами, сколько их ни есть на свете. – Видите ли, один из моих друзей взял за обыкновение декламировать мне свои стихи, чтобы понять, хороши ли они. А теперь представьте себе, что вас изо дня в день насильственно пичкают поэзией! Как бы прекрасна она не была, а все же приедается…

Нельзя сказать, что Портос вовсе не испытал угрызений совести, выставляя Арамиса в столь невыгодном свете. Но ведь имени он не называл, стало быть, Арамису это не повредит?

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)