Никто не ждал от капитана кардинальской гвардии, что тот будет присутствовать в ставке с утра до вечера, однако и его исчезновение на почти целый день незамеченным не осталось. И поэтому, даже не вернись он в компании мушкетера и одноглазого искателя приключений, его возвращение все равно привлекло бы к себе любопытные взгляды, и в числе тех, кто увидел его, причем одним из первых, оказался и сам Ришелье, который тут же поторопился избавиться от своей собеседницы.

В приемной его высокопреосвященства и после заката толпился народ, и, однако, простившись с г-жой де Бутвиль, кардинал только покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Шарпантье. По каким бы причинам Кавуа не появился в таком обществе, Ришелье хотел их знать – и как можно скорее. И поэтому часом позже своего прибытия в ставку кардинала Атос, вынужденно ожидавший в той же самой приемной, вновь сделался мишенью множества взглядов, от любопытных до неприязненных, когда из кабинета кардинала вышел одноглазый бретер, а возникший на пороге дежурный секретарь отыскал в собравшемся обществе единственного мушкетера.

- Его высокопреосвященство побеседует с вами, сударь, - сообщил он.

Вокруг послышались негодующие восклицания – впрочем, как и в предыдущем случае, приглушенные. И секретарь отступил в сторону, пропуская к кардиналу вызванного посетителя.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье ответил мушкетеру пристальным взглядом, ничуть не скрывая, что изучает его.

- Проходите, господин Атос, и садитесь.

Дверь кабинета беззвучно закрылась.

- Господин де Кавуа совершенно прав. Я действительно хотел бы с вами побеседовать. Если вы позволите мне предложить вам вина… - движением руки он указал на стоявший неподалеку столик с графином, наполовину наполненным бледно-золотистой жидкостью, и несколькими бокалами.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье, подавая пример, омочил губы в вине – больше, при том, что посетители менялись, а он оставался, он сделать не мог, даже если не предпочел бы один из настоев мэтра Ситуа.

- Прежде чем его величество выразит вам благодарность за господина де Россильяка, это хотел бы сделать я. Даже если он не выживет, это не такой уж плохой итог.

Ронэ он свое неудовольствие уже высказал, получил ответ, который в очередной раз заставил его задуматься, почему он все еще держит этого человека у себя на службе, снова признаться самому себе, что вопрос это риторический, и задать следующий, который таковым не был. Сейчас же, прежде чем начинать расспрашивать, он хотел прощупать почву. Мушкетеры по причинам, которые он недурно понимал, первого министра не любили, а Атосу он днем ранее дал лишний повод к неприязни. Но тот приехал и, более того, дождался в приемной, и это было любопытно.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье подпер щеку кулаком и с нескрываемым любопытством взглянул на мушкетера. Пока что тот вполне оправдывал свою репутацию, как, впрочем, и мнение о нем двух его сегодняшних спутников. Сказал он именно то, что должен был бы сказать любой дворянин, но при этом создавалось впечатление, что он искренне верит в свои слова. И это было необычно.

- Я смею положить, что вы не в ответе за чужие поступки, господин Атос. А моя благодарность не связана напрямую с побуждениями тех, кто оказывает мне услуги. Если кто-то протягивает вам руку помощи, приняв за другого, вы разве не станете считать себя в долгу перед ним?

Этот вопрос, конечно, уводил разговор в сторону, но получить на него ответ Ришелье и в самом деле хотел  - и не только из праздного любопытства.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье чуть высокомерно приподнял брови, глядя на мушкетера с откровенно насмешливым любопытством. Похоже, полчаса ожидания в приемной заставили молодого человека забеспокоиться, не примет ли его кто-нибудь за предателя интересов г-на де Тревиля.

- Разумеется, господин Атос, случайный помощник – это еще не друг. Однако, если моя благодарность настолько гнетет вас, чем я могу отплатить вам за вашу услугу, чтобы вы более не испытывали неловкости, случайно оказавшись мне полезным?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье подавил усмешку, и его взгляд заметно смягчился. При всем уважении, которое вызывал г-н Атос, кардинал испытывал к нему весьма смешанные чувства.

– Было бы странно, – согласился он. – Если бы вы, сударь, служа королю и Франции, не осознавали бы, что тем самым оказываете услугу и мне, как первому министру, движимому тем же долгом. Но Франция выражает свою благодарность лишь через тех, кто ей служит, его величество зачастую поступает так же, и поэтому я избавлю вас от необходимости говорить мне, что выполненный долг сам по себе является лучшей наградой.

Ни во взгляде, ни в голосе Ришелье не мелькнуло и тени иронии.

– Я помню, однако, – продолжил он после краткой паузы, – что я обязан вам также и как частное лицо – и не забуду этого. Прошу вас, если честь не позволяет вам поведать мне, что вам известно о планах Россильяка и его присных в том, что затрагивает лично меня, рассказать мне, что можете, о его роли как шпиона.

Собрав воедино то, что знали Кавуа и Ронэ, и сопоставив это с отчетом Рошфора, Ришелье не мог не прийти к выводу, что сети полковника сплетались не только вокруг г-жи де Бутвиль и что целью подложного письма из форта была и его репутация – но, однако, что дело этим отнюдь не исчерпывалось. И оттого, как ни должен он был быть благодарен г-ну Атосу, любопытство – в более чем одном отношении – во много раз превышало ныне его признательность. В конце концов, только мушкетер мог сказать, о чем полковник разговаривал с ним наедине.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье слушал с тем большим вниманием, что ему необходимо было слышать не только что было сказано, но и как это было сказано – безукоризненно честные люди, оказавшись перед необходимостью лгать и умалчивать, зачастую находили выход в презабавнейших словесных увертках, которые при известной тренировке можно было заметить.

Как г-н Атос и обещал, он приложил все усилия, чтобы сказать поменьше, и, то ли пользуясь полученным разрешением, то ли по незнанию, и в самом деле не сообщил ничего, что могло бы быть полезно лично кардиналу. Кроме, впрочем, одной мелочи, значение которой молодой человек мог даже не понимать – имени баронессы де Брэ. О том, что кузина герцогини де Шеврез тоже оказалась под Ларошелью, ему сообщил Кавуа – тоже со слов Атоса, но лишь сейчас кардинал подумал, что вряд ли г-н Арамис об этом не знал. Ришелье очень сомневался, что засада, подстерегавшая Атоса и д'Артаньяна в Ле Миним – событие, требовавшее, чтобы кто-то, кто знал об этой поездке, успел передать нужные сведения англичанам – обошлась без этого звена. В самом деле, об опасном предприятии должны были знать лишь трое: двое мушкетеров и Тревиль. Однако возможно ли было для великолепной четверки, чтобы половина их осталась в неведении? И от одного из них ниточка тянулась к женщине, которую г-н Атос только что обвинил в связях с англичанами. И этот же г-н Арамис предложил ему недавно свои услуги. Значит, дело было не только в неземной любви к герцогине, молодой человек хотел обезопасить себя на случай, если его роль сделается явной. И это делало Арамиса куда более понятным, куда более предсказуемым и, увы, скорее всего дважды предателем, потому что сам он г-жу де Брэ не упоминал.

На мгновение Ришелье допустил возможность отплатить Арамису той же монетой, раскрыв г-ну Атосу глаза на роль его друга, но тут же отмел эту мысль: Арамис уже был ему полезен и обещал быть таковым в будущем. Как у любого оружия, у него была рукоятка, и только опыт мог подсказать, как использовать его, не обрезав пальцы.

Вопросов у кардинала было столько, что он едва знал, с которого начать, однако прежде чем перейти к ним, необходимо было кое-что прояснить.

- Связан с бароном де Кюинем, говорите вы. – Ришелье поймал взгляд мушкетера. – Если бы речь шла только о доброй или худой славе мертвых, это было бы неважно, но дело касается и живых… а я принимаю некоторое участие в бедной мадам де Бутвиль, столь внезапно оказавшейся сиротой. Мне не хотелось бы, чтобы о роли ее отца сложилось столь пагубное для нее впечатление. Ибо господин барон, вопреки тому, быть может, что вы думаете…

Ришелье немного помолчал, подбирая слова. В какой-то степени он собирался просить об услуге, но о такой, которая была, судя по всему, в интересах самого г-на Атоса.

– Господина барона третьего дня застрелили по пути из мушкетерского лагеря ко мне в ставку. Люди, также связанные, насколько я могу судить, с англичанами, - продолжил он наконец. - Не потому, что он был их сообщником, как вы могли бы подумать, но опасаясь его разоблачений. От его руки не так давно пал английский шпион, и сам он знал чрезвычайно много такого, что мог бы рассказать. Что позволило бы заключить всем, что он был нам не врагом, вопреки общему впечатлению, а союзником. Мне не хотелось бы, господин Атос, чтобы предполагаемые грехи ее отца безвозвратно загубили судьбу госпожи де Бутвиль.

К концу этого короткого, но весьма казуистичного пассажа в глазах Ришелье уже явно читалась ирония. Г-н Атос, насколько он мог судить, был чрезвычайно умен, но поймет ли он, что ему хотели сказать, или, точнее – пожелает ли понять и захочет ли принять? У безукоризненной честности бывают крайне неприятные стороны, и одной из них была совершеннейшая непредсказуемость в некоторых вещах.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье опустил на миг веки, не соглашаясь и не отрицая. Г-н Атос был прав, но был ли это вывод, сделанный на основе того, что ему было известно, или то, что, как он предполагал, хочет услышать собеседник?

- Оставим мертвых в этом случае, господин Атос, и перейдем к живым. Или, вернее, к тем, кто пока еще жив.

Он сделал паузу, размышляя, казалось, как продолжить, а на деле проверяя, вызовут ли его слова в памяти мушкетера того, по чьей вине полковник де Россильяк считался сейчас пока живым скорее, чем просто живым. Но в выжидающем взгляде Атоса ничего не изменилось, и Ришелье мысленно кивнул: все эти упреки самому себе были фигурой речи, а использовать несуществующее чувство вины не научился еще никто.

- Вы сказали, что полковник поддерживал связь с англичанами, - продолжил он. – Могу я спросить, почему вы так думаете?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье в свою очередь помолчал, оценивая, что он мог сказать, а что нет. «Одному из нас удалось». Если не знать, о чем речь, картина вырисовывалась престранная: отряд мушкетеров приехал в Ле-Миним, где их ждала засада, чьи разговоры им, однако, удалось подслушать. Просто впору заподозрить, что Тревиль послал своих людей договариваться с англичанами, но что-то пошло не так. Но если помнить, что двое из этого отряда отправились в форт, и засада была на них, а подслушивали те, кто должен был их встретить, все делалось куда понятнее, и можно было с уверенностью заключить, что беседу англичан пересказал Портос, потому что Арамис не стал бы повторять это описание. «Дружок г-жи де Брэ» – право, эти дамы не только меняли любовников как перчатки, но и менялись ими с той же легкостью! И если г-н Атос не счел возможным называть имя, не означало ли это, что он прекрасно понимает, какую роль сыграл его друг?

- Нюайе, - кивнул кардинал. Имени убитого мушкетера Кавуа не знал, но могли же первому министру его величества сообщить о вакансии в мушкетерском полку? В особенности, когда она образовалась столь необычным образом? - Капитан де Тревиль должен быть чрезвычайно благодарен господину де Ронэ. Любопытно, зачем ему понадобилась госпожа де Бутвиль.

Здесь Ришелье не лукавил: он действительно хотел знать ответ на этот вопрос.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.