- Простые способы были опробованы тоже, ваше высокопреосвященство. – Атос пожал плечами. Логика кардинала была безупречна, он и сам об этом задумывался. Но ведь отряд, поджидавший их на пути в поместье Нуаре, даже не пытался захватить юную графиню живой, иначе бы они не открыли стрельбу. Да и приказ Россильяка принести ему голову мадам де Бутвиль… хотя он мог это сделать лишь для того, чтобы вывести из себя непрошеного гостя… Или, быть может, с того момента, когда Нюайе потерпел неудачу, что-то изменилось? Или…

«Или мадам де Бутвиль мешает кому-то еще».

- Люди Россильяка пытались ее застрелить по дороге в Нуаре, - задумчиво проговорил мушкетер. – А сегодня я своими ушами слышал, как Россильяк приказал своему слуге ее убить. «Я знаю, что она его знает, он мне сам сказал» - его собственные слова.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

- Вы хотите, чтобы я попытался убедить в этом господина графа? – Атос взглянул на кардинала с новым интересом: они с Ришелье вновь мыслили одинаково, по крайней мере, на первый взгляд. Черт возьми, этот вывод приходил в голову решительно всем, кто так или иначе был затронут приключениями мадам де Бутвиль… Всем, кроме, кажется, ее мужа.

- Господин де Бутвиль не производит впечатления человека, способного прислушаться к чужим советам, - с вздохом сказал он. – Впрочем, как и его супруга.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

Вот теперь беседа сворачивала с более-менее сносной дороги на скользкую горную тропку, где придется выверять каждый шаг. Насколько проще было бы, если бы можно было рассказать все как есть – опустив лишь участие Агнессы, так как великодушие Ришелье по отношению к погибшему барону вряд ли распространилось бы на его служанку и помощницу. Но, увы, решать, что кардиналу знать следует, а что нет, было не во власти Атоса. Решение принял де Тревиль, а мушкетеру оставалось уповать на то, что кардинал отнесется к пробелам в его рассказе снисходительно.

- Простите, ваше высокопреосвященство, но мне придется начать издали, - слегка поклонился Атос. – Беда в том, что я и сам могу лишь предполагать. Вы, должно быть, знаете, что у гонца, тело которого нашли на берегу в Сабль-д'Олон, не было при себе письма. Было ли оно украдено, утеряно или вовсе должно было быть передано на словах, мы так и не смогли выяснить. Ездили трое, считая и меня. Один погиб вскоре после этой экспедиции во время штурма от выстрела в спину. Второго через некоторое время нашли заколотым в палатке. А на следующий день попытались убить меня. Благодаря д'Артаньяну мне удалось не только отделаться царапиной, но и схватить нападавшего. Это оказалась маркитантка. Д’Артаньян допросил ее, и мы узнали, что, во-первых, смерть Фаволя – тоже дело ее рук, а во-вторых, ее нанял помощник барона де Кюиня и приказал вначале выяснить, кто из роты ездил в Сабль-д'Олон, а затем – убить. Из чего мы сделали вывод, что мы трое чем-то мешали планам барона, а значит, как я понял позже, и полковника. Увы, ваше высокопреосвященство, но это все, что я могу вам рассказать.

Атос вновь слегка поклонился, давая понять, что закончил, и поднял на кардинала прямой и спокойный взгляд. Ни слова лжи в его рассказе не было. Недомолвки – были. Вряд ли Ришелье мог этого не понимать, но – будь что будет. На некоторые вопросы Атос отвечать не собирался, и даже не особенно это скрывал.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

- Вы правы, ваше высокопреосвященство, - кивнул Атос. – У меня действительно есть догадка, но возникла она значительно позднее. В нашем отчете не было и не могло быть ничего подобного, мы проездили впустую… о чем я и имел честь тогда же докладывать его величеству. И я совершенно уверен, что мы в самом деле не видели и не слышали ничего важного. Кюре, который нашел тело гонца, тоже не рассказал мне ничего нового, но барон де Кюинь, как видно, считал иначе.

Мушкетер умолк и отпил глоток вина – выглядело это как желание промочить горло в середине долгого разговора, тогда как на самом деле Атос попросту давал себе миг, чтобы собраться с мыслями. Обыск, затеянный Сен-Виром, визит ряженой «экономки», обвинение в утаивании письма – все это не удалось бы сохранить в тайне при всем желании, так что кардинал наверняка знал эту историю. Мушкетер внутренне собрался: следовало говорить очень осторожно.

- С позволения вашего высокопреосвященства, вот факты. Третьего дня к капитану де Сен-Виру явилась женщина, представившаяся экономкой кюре из Сабль-д'Олон, и заявила, что кюре нашел у гонца письмо из форта и передал его мне. Капитан приказал обыскать мою палатку. Разумеется, никакого письма не нашли, - Атос позволил себе презрительную усмешку, - пока же шел обыск – экономка исчезла, оставив в лагере сброшенное платье и накладную грудь, то есть это был переодетый мужчина. Напрашивается вывод: Кюинь не нашел письма сам и заподозрил, что кюре действительно отдал его мне.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

- Не мне, - лаконично ответил Атос. Речь, несомненно, шла о письме Давенпорта. – Письмо, написанное невидимыми чернилами, нашла мадам де Бутвиль, я видел его только один раз. Его удалось прочесть, но после проявки оно, увы, рассыпалось.

Ришелье мельком глянул на Шарпантье, и в улыбке, с которой он вновь посмотрел на Атоса, промелькнуло что-то, роднившее его с его кошками, что-то хищное.

- Это госпожа де Бутвиль – вы знаете, что она здесь? – вам сказала, что письмо рассыпалось? – уточнил он и обвел стол рассеянным взглядом, как если бы искал что-то в сложенных, разложенных и рассыпавшихся по нему бумагах. – Или это она рассказала, что в нем было написано?

Своими предположениями относительно того, кто помог прочитать письмо и одновременно постарался, чтобы оно безвозвратно погибло, Атос не делился даже с капитаном де Тревилем. Рассказывать же об этом кардиналу было и вовсе немыслимо. Мушкетер даже вообразить не мог, как отреагирует Ришелье, узнав, что адресованное ему секретное донесение помогала расшифровать герцогиня де Шеврез.

- Нет, об этом я узнал не от графини, - пожал он плечами. – Но, рискуя навлечь на себя гнев вашего высокопреосвященства, я все же вынужден умолчать о тех, кто мне сообщил его содержание. Могу лишь сказать, и с полной уверенностью, что упомянутая в письме угроза форту Сен-Мартен больше не существует.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

Атос вздохнул. Ришелье действовал в интересах Франции. Письмо Давенпорта служило интересам Франции. Он с д'Артаньяном плавал в форт ради интересов Франции. Тревиль преследовал те же цели. И все-таки они подозревали друг друга во всех смертных грехах и тщательно скрывали друг от друга каждый шаг, словно игроки за карточным столом, прячущие от глаз друг друга свои карты… Черт бы побрал всех политиков и все интриги на свете. Это было бы, право, смешно, если бы не было так грустно.

- Если бы это было так, ваше высокопреосвященство, я бы не стал говорить об этом письме капитану де Кавуа, - сдержанно заметил он. – Я не называю имен лишь потому, что опасаюсь, чтобы ваше высокопреосвященство не истолковали превратно побуждения этих людей.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

В наступившей паузе чуть слышно скрипнуло кресло – Атос, хотя и сохранил видимое спокойствие, невольно переменил позу, почти неуловимо для глаза наклонившись вперед. Итак, о вылазке в форт кардиналу известно. Откуда? Поделился ли догадкой Кавуа, или у его высокопреосвященства были иные источники – сейчас это было не так уж важно, в конце концов, он мог узнать об этом и от короля. А вот что Ришелье на самом деле считал причиной…

- Увы, ваше высокопреосвященство, - сухо проговорил мушкетер, отчетливо понимая, что его упорство вызовет лишь еще большее раздражение, а может быть, и гнев кардинала, - мне нечего добавить. Могу лишь поручиться вам своим честным словом в том, что письмо, найденное мадам де Бутвиль, не имеет никакого отношения к причинам вылазки. Равно как и в том, что от нее это письмо попало к верному слуге короля. И не ее вина, что письмо было утрачено.

Выдать Арамиса было немыслимо. Но допустить, чтобы юную графиню обвинили… в чем – в подлоге, в предательстве? – и вовсе невозможно. Оставалось надеяться на то, что Ришелье, руководствуясь здравым смыслом – тем, в чем Атос ему никогда не отказывал – должен понять, что для экспедиции в форт совершенно не нужны были никакие дополнительные причины. И уж, во всяком случае, вылазка эта точно не приносила никакой выгоды никому, кроме французов…

- Ваше высокопреосвященство, разумеется, вольны сделать любые выводы, - вот этого добавлять, пожалуй, не стоило, но досада и гнев заставили Атоса на время забыть об осторожности.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

- Откуда же мне знать, ваше высокопреосвященство, – Атос покачал головой. Не мог же Ришелье, в самом деле, рассчитывать на столь примитивную уловку! Или все же мог? Или он сам чего-то не понимал? Предсказать логику мадам де Бутвиль – если она вообще была, эта логика! - сам он решительно отказывался: сочетание свойственного женщинам сумасбродства, юношеской поспешности суждений и ко всему этому, несомненно, благородного характера могло дать совершенно изумительные результаты. Любые.

- Мадам де Бутвиль существо столь же благородное, сколь и наивное, ваше высокопреосвященство, - заметил он. – К тому же у нее есть все основания опасаться предвзятости из-за некоторых родственных связей. Я не берусь судить, решилась бы она открыть вам правду или нет.

Кардинал, конечно, уже разговаривал с молодой графиней. О чем – можно было лишь гадать. Но, даже если он спросил, а она ответила, Атос не хотел ни подтверждать, ни опровергать ее слова.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

Атос сдержанно поклонился в ответ. Он почти не удивился. Он не отказался бы узнать, откуда у кардинала взялась уверенность в правдивости мадам де Бутвиль, но это мало что меняло. И для него, и, хотелось бы надеяться, для Арамиса. Кстати, что за род занятий г-на де Ронэ он должен был учитывать? Бывшая мадемуазель де Кюинь утверждала, что он – ее телохранитель, что представлялось несколько сомнительным. Наемник? Это наверняка.

- К сожалению, ваше высокопреосвященство, эти господа не посвящали меня в свои планы. – Вспомнив, как перебрасывались репликами Кавуа и Ронэ во время перевязки, мушкетер едва заметно усмехнулся. Нет, пожалуй, можно было надеяться, что вопрос исчерпан. До тех пор, конечно, пока у них не найдется новый повод. – Но мне кажется, что это вряд ли случится… в ближайшее время.

Ответная улыбка кардинала была почти зеркальным отражением усмешки Атоса.

- О, ближайшее время меня не беспокоит, - согласился он. – Но вот более отдаленное будущее… Я спрошу прямо, господин Атос: как вам показалось, эта встреча была случайной или преднамеренной?

Атос помедлил с ответом доли мгновения. Вопрос можно было понять двояко, но мушкетер предпочел считать, что речь идет о драке, а не о том, были ли эти двое знакомы раньше. Случайной? Пожалуй, да. Вряд ли кто-нибудь сумел бы предугадать цепочку событий, которая привела к поединку. Он ведь и сам не знал, чем окончится встреча с Россильяком…

- Мне показалось, - мушкетер намеренно подчеркнул голосом «показалось», так как у него в самом деле не было практически никаких фактов, лишь догадки, - что случайной.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)

- Я постараюсь, ваше высокопреосвященство.

Атос рассказывал не спеша, с самого начала, то есть с появления в лагере Ронэ с графиней де Люз, действительно стараясь припомнить все детали и быть возможно более точным – благо, вчерашний день ярко отпечатался в памяти и достаточно было прикрыть глаза, чтобы события вновь замелькали перед внутренним взглядом. Первая часть их головокружительной эскапады, хотя и могла вызвать у человека трезвомыслящего некоторое удивление, не заключала в себе ровно ничего, что он пожелал бы скрыть от кардинала. Закончив наконец описание засады, боя и допроса солдата, мушкетер поднял взгляд на Ришелье.

- Связь лейтенанта Канувиля с полковником Россильяком вчера еще не приходила мне в голову, - проговорил он. – Я предполагал, что охота на мадам де Бутвиль и попытки избавиться от меня могут быть как-то связаны, но только сегодня убедился, что Канувиль служил Россильяку. Значит, Россильяк, организовывая засаду, как минимум должен был знать об исчезновении графа де Люз. А в месте, указанном во втором полученном графиней письме, мы обнаружили лишь следы пребывания пленника – но никакой ниточки, могущей привести к полковнику.

Атос умолк. Умом он понимал, что следовало бы рассказать кардиналу о том, что Ронэ оказался знаком с одним из гугенотов, что он довольно долго о чем-то с ними беседовал… но это слишком походило бы на донос. А в то, что бретер – предатель, он по-прежнему не верил. Поэтому из приключений в Ле-Миним он собирался сообщить лишь то, что касалось их обоих. Вернее, всех троих.

Подпись автора

Никогда будущее не представляется в столь розовом свете, как в те мгновения, когда смотришь на него сквозь бокал шамбертена. (с)