Трактирщик разобрался с привередливыми гостями и вернулся в зал, когда похлебка уже подходила к концу, но еще до того, как бретер, пожелай он того, стал бы вытирать миску ломтем хлеба. Блеск золотой монеты в руке постояльца позволял надеяться на его щедрость, добровольную или вынужденную, и оттого ушлый мэтр Жиро собственноручно принес его гостю вторую миску, но, в отличие от служанки, убежавшей сразу же, с тем, чтобы затем тайком наблюдать за Жискаром из кухни, трактирщик удаляться не спешил и даже негромко кашлянул в кулак, давая тем самым понять, что у него имеется что сообщить.

Взгляд, брошенный в ответ бретером, вопросительный и вместе с тем несколько раздраженный – естественный взгляд человека, которого отрывают от еды, пусть и удвоив только что количество оной, придал храбрости мэтру Жиро, и он примостился на лавке напротив, перегибаясь через стол.

– Вы извините, что беспокою, господин Жискар, только тут дело такое… деликатное. Вы ведь ночевать не будете, верно?

Вопрос этот был вызван несколькими словами, которые, на миг высунувшись из своей комнаты, шепнул трактирщику тот самый похожий на купца человек, столь поспешно покинувший зал при появлении трех новых гостей. Добросовестно выполнив данное тем поручение и отыскав для юнца войлок и овчину, мэтр Жиро засомневался затем в своих выводах и, поразмыслив, решил на всякий случай справиться у самого бретера.

Мэтр Жиро озадаченно потер небритую щеку и принял заговорщицкий вид.

- Тут такое дело, сударь, тут, может, жарко станет, то есть не в том смысле, что не холодно, и я не хотел сказать… нет, даже в мыслях не имел, что вы там напугаться можете или что, но вот приятель этот ваш… Или, может, не приятель… ну вот, то есть, я сказать хотел, что его вроде как не любят немного, и вот как бы чего не вышло.

В своих делах с привередливыми постояльцами мэтр Жиро, надо признать, проявил похвальную беспристрастность. Переживут те эту ночь, или нет, было ему совершенно безразлично. А вот с проживающим по соседству бретером он предпочитал сохранять хорошие отношения, оставляя за тем право выбрать сторону, на которой он может захотеть вмешаться, или просто остаться в стороне от возможных неприятностей. Заведению мэтра Жиро вряд ли что-либо грозило в любом из этих случаев, благо столы и лавки в «Рыжей куропатке», как в любом парижском кабаке, были достаточно прочны, чтобы послужить стенобитным орудием.

Отредактировано Провидение (2016-10-26 23:12:51)

Мэтр Жиро, совершенно правильно оценив умонастроение своего гостя, вскочил с лавки и поклонился, прижимая обе руки к груди. Служанка, наблюдавшая из дверного проема, невольно открыла рот при виде подобного раболепства, и трактирщик метнул на нее злобный взгляд, заставивший ее тут же скрыться на кухне.

- Не серчайте, ваша милость, ей-Богу, нет моей в том вины! Вот чем хотите поклянусь! – Он осторожно стукнул себя кулаком в грудь. – А только вот был тут один… не скажу, что господин, человечек один, так он послал сказать Дважды-Меченому, что вот, мол, он здесь Дорогушу найти может, ежели поторопится. Мне вот сказали только потом, а я вот и подумал, что вот нехорошее это может получиться дело.

По роду занятий мэтр Жиро вынужденно недурно знал отбросы той части парижского общества, которая проживала на Левом берегу, и оттого мог как предположить, где отыскать главаря шайки головорезов, наводивших ужас на Латинский квартал, так и предвидеть, что желание этого последнего с кем-либо побеседовать вряд ли хорошо для этого кого-то кончится. Было ли его благородному гостю известно прозвище Дважды-Меченого, он не знал – кто может сказать, что знает и чего не знает наемник, и оттого трактирщик на всякий случай предпочел уточнить, решив, что дворянин может и оскорбиться, если его заподозрят в том, что его занимают подобные мелочи.

- Дважды-Меченый, сударь, это мерзавец один. Он здесь появлялся пару раз, чуть душу из меня не вынул. Что тут бедному человеку поделать? Приходится вот и с такой швалью знакомство водить.

Мэтр Жиро, заметно побледневший и перепуганный, забормотал что-то неразборчивое, что должно было, по-видимому, выражать его готовность немедленно исполнить приказ, но при втором его суматошном поклоне на верхней ступеньке лестницы появились башмаки Шере. Трактирщик тихонько взвыл и кинулся прочь с такой стремительностью, что сумел вернуться с кувшином в тот же момент, когда Шере, улыбаясь, снова занял место напротив бретера.

– Вот, господин де Жискар, пожалуйста, господин де Жискар.

Не надо было обладать сверхъестественной проницательностью, чтобы сообразить, кто напугал трактирщика, и Шере, придвигая к себе вторую миску, из которой ещё поднимался благоуханный пар, улыбнулся их спасителю со всей благодарностью, которую только мог выразить взгляд, всей душой надеясь, что злость бретера ограничится мэтром Жиро.

– Прошу прощения за вынужденную отлучку, сударь, но шевалье еще так молод, ему тяжело слишком долго оставаться без сна.

Отредактировано Dominique (2016-10-28 20:14:24)

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере не составило ни малейшего труда изобразить неловкость, хотя то, что он чувствовал, было ближе к страху: бретер, похоже, принял его за равного, иначе не представился бы первым. На всякий случай, он предпочел пока кувшин не трогать.

– Шере, сударь. – Спохватившись, он уточнил, чтобы не оставить уже никаких сомнений: – Доминик Шере. Секретарь, на службе у его высокопреосвященства господина кардинала де Ришелье.

Обыкновенно он не стал бы упоминать, кому служит, но сейчас опасался, что без этого его постигнет та же судьба, что и мэтра Жиро, а что приключилась с тем, он и гадать не хотел.

Отредактировано Dominique (2016-10-28 20:15:47)

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере, следивший за переменами в физиономии собеседника тем внимательнее, что был, казалось, занят только своей похлебкой, мысленно вздохнул с облегчением, пусть даже на его лице по-прежнему читалась лишь благодарность пополам со смущением. Поверил. Если бы не платье Александра, который так очевидно был дворянином, г-н де Жискар скорее всего усомнился бы, для секретаря первого министра Шере был одет слишком просто. Но явный маскарад одного позволяет заподозрить, что другой тоже переоделся – и это несмотря на то, что мальчик назвал спутника наставником. Впрочем, объяснение лежало на поверхности – кто бы стал ждать изощренной лжи от юнца?

– Вы спасаете меня во второй раз за ночь, – Шере приложил все усилия к тому, чтобы шутка прозвучала серьезно. – Мы искренне благодарны вам за помощь, если бы не вы…

Он содрогнулся – и притворяться при этом ему не было никакой нужды – и взялся за кувшин.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Грусть, мелькнувшая в глазах Шере при упоминании пистолетов, сменилась задумчивостью, но головой он покачал уверенно – не задумываясь, потому что любой другой ответ был опаснее. Что он мог сказать? Что даже ножи свои забыл в этот раз дома? Или что не умеет стрелять, побоялся бы нажать на спусковой крючок и даже поднять пистолет может с трудом? Что понятия не имеет, как его зарядить, и не станет таскать с собой такую тяжесть там, где, если не убьют сразу, можно договориться? Что ему не надо было просто соваться ночью на Левый берег?

– Обычные грабители, – отозвался он. – Никто не мог знать, что мы окажемся там, где оказались, тогда, когда оказались.

Это было, разумеется, чистой правдой, пусть даже подходило не только бывшему ростовщику, но и секретарю первого министра, выполняющему тайное поручение.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере на мгновение поднял взгляд от тарелки. Вопрос прозвучал странно – знает ли он кого-то в этом квартале? Знал, конечно, а почему бы и нет? И какое дело бретеру, кого знает или не знает секретарь первого министра? Даже если этот секретарь обязан ему жизнью – почему вдруг этот вопрос?

– Не скажу точно, сударь, – смущенно отозвался он, – в темноте все не так выглядит, как днем. А почему вы спрашиваете?

Объяснение, на самом деле, напрашивалось – г-н де Жискар мог видеть его раньше, совсем в другом обществе и в совсем другой роли, смутно запомнить, как это бывает, а теперь, когда концы с концами не сошлись, искать какое-то разумное объяснение.

Отредактировано Dominique (2016-10-30 01:36:26)

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Сердце в груди Шере застыло, а затем забилось быстро-быстро, и он также развернулся к двери, а ножа в рукаве опять не было, и в глазах на миг потемнело, по спине побежала тонкая струйка пота, а мысли налетели порывом грозового ветра.

– Компания? – переспросил он, уже понимая, на самом деле, что ответ не имел значения, главное было что г-н де Жискар взялся за шпагу, но смотрел при этом уже не на него, а значит, кажется, собирался не на него нападать, а снова заступиться – дворянин! За простолюдина! Нет, за секретаря его высокопреосвященства, разумеется, но все одно это было чудо, и Шере дохнуть лишний раз боялся и стрельнул глазами в сторону лестницы, лишь когда дверь распахнулась, пропуская троих – смуглого и длинного как жердь цыгана, небритые щеки которого были украшены каждая двумя шрамами, и двух его спутников: белобрысого мальчишку, смутно похожего на мэтра Жиро, и здоровенного, под потолок, бугая. Всех их Шере видел в первый раз в жизни, но цыгана мог бы назвать – не по имени, разумеется, а по прозвищу. Дважды-Меченый.

Несколько невыносимо долгих мгновений вошедшие постояли на пороге. Затем мальчишка порскнул в сторону, Дважды-Меченый сделал шаг вперед, а бугай, с неожиданной подобострастностью обежав своего главаря, зашел сбоку, остановившись на полпути между ним и столом, за которым сидели Шере и Жискар.

– Доброго вечера, господа хорошие, – цыган раздвинул бледные губы в улыбке, обнажая гнилые зубы. – Погодка, надо сказать!

– Скверный вечер, – Шере и сам бы не смог сказать, соглашался он или возражал, но сейчас показывать страх было нельзя. Раз Дважды-Меченый сразу не кинулся, значит, оценивал, и каждая прошедшая минута удваивала его шансы выжить.

Над лестницей скрипнула половица, как если бы кто-то выглянул из своей комнаты – поглядеть, что происходит. Обернуться было тоже нельзя. Только бы не Александр!

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.