Шов, по крайней мере, прощупывался. Может, поэтому не удалось определить, что еще было под штанами, кроме женского тела, чье тепло ощущалось сквозь слои ткани. И снова Ронэ удалось вогнать любовницу в краску. Она наклонила голову, скрывая лицо за полем шляпы, но прерывистый вздох и горячие пальцы, которые легли на запястье бретера, могли сказать о многом.

- Шевалье, - в мгновенно охрипшем голосе звучала укоризна. И просьба. - Нас будут ждать.

- Она... возьмет ее у трактирщика, - не очень уверенно предположила южанка, не выпуская, впрочем, руку бретера. - Быстро вернется.

Она слегка прикусила губу, пытаясь справиться с участившимся дыханием, но кому и когда удавалось не дышать?!
Будь на то воля Эжени, она уже болталась бы под окном у Эмили, ожидая, когда это окно откроется. Но попросить Ронэ прекратить было выше ее сил, нужно было собраться с духом. И чем дольше она собиралась, тем меньше хотелось возражать.
И теперь от него вкусно пахло апельсинами. Югом.

- Уже поздно, - все-таки решилась Эжени. - Не сейчас. Не второпях. Снова придется одеваться...

Пришлось выпустить запястье Ронэ и положить руки ему на плечи. Так было легче стоять, потому что голова шла кругом. Южанка невольно шевельнула бедрами, отвечая движениям пальцев, и не смогла заставить себя остановиться.
Это было ужасно неприлично. То, что он с ней делал. Но так горячо.
Тихий возглас "Что вы...", не требующий ответа и больше похожий на стон, оборвался. Мадам де Вейро закусила губу уже всерьез, чтобы сдержать стон настоящий. Дверь. Дверь была не заперта. Нужно было прекратить это безумие.
По телу бежала дрожь, и она спрятала лицо в одежде бретера, страстно желая, чтобы он остановился, чтобы не останавливался, и чтобы никто не вошел. Она молчала ценой солоноватого привкуса во рту, только дыхание срывалось и выгибалось тело; и стука в дверь она, конечно, не услышала. И осторожного скрипа петель.

Эжени глянула на любовника пьяными, шальными глазами. Слизнула каплю крови с прокушенной губы, едва ощутимо дрожа в его руках. Разгоряченная, податливая, едва понимающая смысл слов.
Она прижалась к Ронэ бедрами, еще ближе, еще тесней, и замерла, пытаясь справиться с собой и вздрагивая как лошадь, остановленная на скаку.
Желание было так велико, что становилось болезненным, не найдя выхода, а мужские плечи под пальцами, запах мужской кожи, тепло его тела и призрачное прикосновение там, внизу, сводили с ума.

- Да, - выдохнула она, отлично понимая, что сию секунду не сделает и шага, и устоит только, если ухватится за стол. Или что там окажется под руками.
Стучали, да.