Лапен еле заметно сощурился.
Он-то надеялся, что она возмутится: "Что за вздор!" Какой тогда камень свалился бы с души верного слуги!
Но она сказала: "Он откуда узнал?"
Значит, было что узнавать...
По сути, для лакея это ничего не меняло. Он хоть и был привязан к графу, хоть и старался быть исполнительным и проворным, но все же чувствовал себя слугой графини. И если она опять выкинула какой-то фортель (и то сказать, что-то давно себя паинькой ведет!), то Лапен всегда будет на ее стороне. Понадобится - и от графа поможет ее похождения утаить. А полюбовник там, не полюбовник - это его, Лапена, не касается...
- Попробую узнать, ваша милость. Только тайно. Могу, конечно, прижать этого Гастона в тихом уголке, но он же потом молчать не будет. И все решат, что нету дыма без огня... А что насчет записки этой? Когда она появилась? Я попробовал бы расспросить слуг, не было ли в то время в доме посторонних людей. Если не было... ну, тут уж здешних придется трясти...

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

- И читать умеет, и писать, - кивнул Лапен. - При мне писала. Только не хвастается этим. Уж не извольте гневаться, а к неграмотным слугам у господ доверия больше. Я, помнится, когда на первое место устроился, к одному барону, так тоже не хвалился грамотностью. На всякий случай.
В эту минуту Лапену и в голову не пришло, что он выдает хозяйке секрет Мадлен - а ведь он хорошо относился к девушке. Если бы тот же вопрос про чтение задал лакею граф, Лапен сделал бы туповатую физиономию, изобразил припоминание, а в результате сообщил бы, что понятия не имеет, грамотна ли горничная. Но сейчас у хозяйки явно назревали неприятности (опять!), и тут уж было не до привычки всех хороших слуг выгораживать друг друга.
"А ведь надеялся я, дурак, что теперь у нее все пойдет тихо, мирно да благостно!"
Лапен пожалел, что он не охотничий пес. Понюхал бы ту поганую записку, взял след и привел к тому, кто эту бумажонку подбросил. И подержал бы этого гада клыками за горло.

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

Лапен повел широким плечом. Тут уж он ничем помочь не мог...
- Вы бы, ваша милость, письма-то перебрали, - осмелился подсказать он. - Все ли на месте... А если какое пропало, так лучше бы графа о том предупредить...
Лапен заткнулся, понимая, что зашел слишком далеко. Не сестру ведь учит!
Сейчас парню хотелось поскорее свернуть этот разговор и поболтать с прислугой. Он уже прикидывал, кто из здешней челяди самый наблюдательный, кто - самый болтливый, кто - самый злоречивый...

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

- Ах, по сути, ничего! - с досадой отозвалась графиня, невольно любуясь мужем. Все-таки он был хорош, ее Луи-Франсуа! - Мадлен ничего не знает или не хочет говорить. Хотя,честно признаюсь, дознаватель из меня плохой. Лапен вот тоже ничего не знает... Но он сможет кого-нибудь спросить...
Она снова глянула на парня и смутилась. Не того, что слуга оказался втянутым в ее личное дело. Когда Эмили была ребенком, большую часть своего времени она проводила со слугами и хотя, конечно, знала о разнице в их положении, зачастую этой разницы не ощущала. Няня Агата и конюх Том были ей куда ближе, чем сэр Джордж Давенпорт, да и относились к ней с куда большей нежностью. Так что смущало мадам де Бутвиль то только, что она оказалась такой глупой и неосторожной.