Французский роман плаща и шпаги зарисовки на полях Дюма

Французский роман плаща и шпаги

Объявление

В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.

Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой.

Текущие игровые эпизоды:
Посланец или: Туда и обратно. Январь 1629 г., окрестности Женольяка: Пробирающийся в поместье Бондюранов отряд католиков попадает в плен.
Как брак с браком. Конец марта 1629 года: Мадлен Буше добирается до дома своего жениха, но так ли он рад ее видеть?
Обменяли хулигана. Осень 1622 года: Алехандро де Кабрера и Диего де Альба устраивают побег Адриану де Оньяте.

Текущие игровые эпизоды:
Приключения находятся сами. 17 сентября 1629 года: Эмили, не выходя из дома, помогает герцогине де Ларошфуко найти украденного сына.
Прошедшее и не произошедшее. Октябрь 1624 года, дорога на Ножан: Доминик Шере решает использовать своего друга, чтобы получить вести о своей семье.
Минуты тайного свиданья. Февраль 1619 года: Оказавшись в ловушке вместе с фаворитом папского легата, епископ Люсонский и Луи де Лавалетт ищут пути выбраться из нее и взобраться повыше.

Текущие игровые эпизоды:
Не ходите, дети, в Африку гулять. Июль 1616 года: Андре Мартен и Доминик Шере оказываются в плену.
Autre n'auray. Отхождение от плана не приветствуется. Май 1436 года: Потерпев унизительное поражение, г- н де Мильво придумывает новый план, осуществлять который предстоит его дочери.
У нас нет права на любовь. 10 марта 1629 года: Королева Анна утешает Месье после провала его плана.
Говорить легко удивительно тяжело. Конец октября 1629: Улаф и Кристина рассказывают г-же Оксеншерна о похищении ее дочери.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Мастера тайных дел. 13 декабря 1628 года, вечер-ночь


Мастера тайных дел. 13 декабря 1628 года, вечер-ночь

Сообщений 1 страница 20 из 31

1

Предыдущий эпизод:
"Добрый знак", недобрые люди. 10 декабря 1628 г., вторая половина дня

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

0

2

Дверь отворила Мари, которая при виде Шере ойкнула, чуть не выронив лампу, и бросилась прочь, оставив его в темноте. Шере постоял с минуту, давая глазам привыкнуть и смутно надеясь на ее возвращение, но девушка так и не вернулась, и он по памяти отыскал, куда повесить промокший от снега плащ. Идти наверх без света ему не очень хотелось, но с кухни, когда он тихонько подошел к двери, донесся веселый голос Эжена, и Шере, сразу передумав, так же тихо поспешил назад к лестнице. Не очень-то и хотелось, на самом деле – тем более что он честно не заходил к Реми уже три дня, и ему не терпелось теперь увидеть друга – и кое-что рассказать.

Обыкновенно он не торопился бы так и задержался бы снаружи, прислушиваясь – один раз он столкнулся у Реми лицом к лицу с г-жой де Кавуа и возобновлять знакомство отнюдь не хотел – но в этот раз он споткнулся обо что-то на лестничной площадке, и подкрадываться уже не было смысла, поэтому он сразу постучал в нужную дверь и, услышав знакомый вопрос, вошел.

- Привет! Помнишь этот свой череп…

Он осекся, обнаружив в комнате хирурга незнакомца, который разглядывал его с таким видом, что сразу становилось ясно: для него Шере, безусловно, был третьим лишним. Больной?

Шере перевел смущенный взгляд на друга.

- Я зайду завтра? Или на кухне подожду? Добрый вечер, сударь.

В руках незнакомец держал дымящуюся кружку, а значит, был гостем. Может, тоже врач? И – анатом? Реми говорил о других друзьях, и Шере постарался не разглядывать гостя чересчур уж откровенно, как бы он ни сгорал от любопытства. По возрасту тот вполне годился Реми в друзья и выглядел тоже так, как по представлениям Шере, должен был выглядеть ученый – высокий лоб с залысинами, руки в чернилах… А ноги тоже в башмаках – значит, небогат. А может, просто скуп – на безымянном пальце левой руки незнакомца блеснуло золотое кольцо.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

3

- Заходи, заходи, - радушно повел рукой Барнье. Он прекрасно понимал, какую неловкость должен был испытать его гость при появлении незнакомца, но сам полагал, что Доминик пришел как раз вовремя. Тема разговора могла его заинтересовать - может быть, не с практической точки зрения, но теоретической. Может быть, Доминик потом о чем-нибудь спросит. И можно будет ему рассказать.

- Разрешите вас познакомить, друзья мои. Это месье Шере, - Барнье улыбнулся, представив, что должен сейчас подумать старший из этих двоих. - Секретарь Его Высокопреосвященства. Это месье Фарж, доктор медицины, физиолог, анатом и демонолог, насколько мне известно.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

4

Шере вежливо наклонил голову, делая вид, что не заметил, как шарахнулся г-н Фарж. Слова Реми не оставили равнодушным и его, но его чувства на его лице не отразились. Демонолог? Если бы не байка про огненных змей, он сосредоточился бы, конечно, на другом слове – «анатом», это было мало того что неожиданно, но и откровенно пугало: ладно он сам, но с Реми станется точно так же довериться кому-то другому. Но первой пришедшей ему в голову мыслью было что настоятель, как его – отец Вильгельм? –написал этому вот г-ну Фаржу и тот приехал… Да нет же, ерунда – не испугался бы он так тогда.

Анатом, значит. И – «друзья мои». Нет, Реми все-таки немножко сумасшедший. Или не все анатомы?.. Он не стал додумывать эту мысль, тем более что демонолога надо было немного успокоить.

– Я знаю Реми, у него иногда можно верить только одному слову из трех, – улыбаясь сказал он. – Кто вы на самом деле, господин Фарж?

– Доктор медицины, – отозвался тот, также с улыбкой, но у него она выглядела куда менее естественно, да и настороженность в глазах никуда не пропала. – А вы?

– Секретарь.

Реми не очень понимал, наверное, или никогда не задумывался, что это означает для других – секретарь кардинала, того самого кардинала. Оценивающие взгляды, подобострастные улыбочки, порой – опаска. Шере потратил немало усилий, чтобы заставить прислугу в Пале-Кардиналь забыть о его должности – и ему еще помогло и презрение Шарпантье, и слухи о его прошлом, и явная неприязнь гвардии, и нескрываемая зависть писцов, не знавших, чем он от них отличается… Так же, как в его прежней жизни ему необходимо было бросаться в глаза, использовать любой намек на свою влиятельность и прикрываться именами тех, кто мог его защитить, так в этой, новой жизни он старался стать незаметнее – насколько это было возможно.

В комнате Реми хватало табуретов и стульев, но два из них были заняты, а на прочих громоздились книги, стопки бумаг, какие-то свертки и, может даже, чьи-то кости. Шере привычно устроился на краешке стола и повернулся к другу.

– А что такое физиолог?

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

5

- Человек, который способен накормить тебя слабительным так, что ты попросишь добавки, - не задумываясь, ответил Барнье и вручил Доминику собственную кружку, над которой тоже еще поднимался пар. - Осторожно, еще горячий. Аньес обещала пирог нам сюда принести.

Фарж сокрушенно качнул головой.

- Это ученый, который изучает сущность живого, - пояснил он, явно не желая ассоциироваться только со слабительным и демонологией. - И все, что происходит на протяжении жизни живого существа. Применительно к людям - как человек живет, почему болеет, зачем стареет и от чего умирает.

- И патологии, - согласился Барнье. - И это самое интересное.

- In vivo, - улыбнулся Фарж.

- И post mortem, - возразил хирург. - От предположений к точному знанию, коллега.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

6

Шере механически взял кружку, но почти сразу, спохватившись, снова протянул ее другу. Будь они вдвоем, он непременно сказал бы, что живет человек плохо и поэтому болеет, стареет и умирает и что все, кого он знал, кто изучал сущность живого, обычно находили ответ на дне бутылки – или что-нибудь столь же глупое, а потом спросил бы и про другие непонятные слова – и их разговор рано или поздно закончился бы на том, что никто не знает. Реми это, как ни странно, нравилось, а Шере, хотя он по-прежнему не мог взять в толк, какой ему во всем этом интерес, слушал как ради всяческих баек, которые тот вспоминал по ходу рассказа, так и потому, что иногда можно было услышать что-то по-настоящему полезное – про то, как жемчуг лечат, например. Странно даже – думает человек о настолько умозрительных вещах, а узнает кучу всего такого, что и в жизни пригодится.

– Я ненадолго, только хотел рассказать, – он замялся, но все же продолжил: – помнишь, ты говорил как-то про крысу?.. На рынке Сен-Мартен у зубодера змею показывают, двухголовую. Живую. Я подумал, может, тебе будет любопытно.

Г-н Фарж очень выразительно закатил глаза – так выразительно, что Шере сразу решил, что он притворяется. Может, ему тоже не хотелось, чтобы Реми разговаривал не с ним, а с кем-то другим, да еще о такой ерунде.

– Я надеюсь, коллега, вы не помчитесь сию минуту в балаганчик зубодера?

Шере мстительно подумал, что если он доктор и физиолог, то ничего Реми не соврал.  Или уж точно не одно из трех.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

7

На мгновенно оживившемся лице Барнье огромными буквами читалось желание именно это и сделать.

- Я хочу ее себе, - проговорил он, выделяя каждое слово. - Живую.

И покосился на дверь. Мадам де Кавуа могла решительно не оценить все прелести сосуществования с двухголовой змеей, но если она не будет знать...
А кто ей расскажет?

- Эти живодеры ее замучают, - озабоченно проговорил хирург.

Шере тоже покосился на дверь, но подумал он при этом о Мари. Если попросить Реми не хвастаться… Жалко, что нельзя сделать так, чтобы Мари про змею не знала, а Эжен… На секунду у него мелькнула мысль предложить Реми отправить к зубодеру Эжена, но он почти сразу же передумал. Во-первых, такое предложение было шито белыми нитками, а во-вторых, ему же и пришлось бы туда с юношей идти, чего он совершенно не хотел.

- Зачем им ее мучить? - засмеялся он. - Это же живая прибыль. Они ее будут беречь как… как зеницу ока.

Он хотел сказать «как собственного ребенка», но это наверняка было неправдой: собственными детьми такие люди не дорожили вовсе. Врать, даже нечаянно, он не любил почти так же сильно, как и говорить всю правду, и поэтому он не стал добавлять, что никто на самом деле не знает, как беречь двухголовых змей, и зубодер мог ее прикончить с самыми лучшими намерениями. Особенно в декабре месяце.

Тут его осенило, и он соскочил со стола.

- Хочешь, я за ней схожу?

Ни малейшего желания тащиться зимней ночью до самого рынка Сен-Мартен он не испытывал, но зато можно будет прийти назад попозже, когда г-н Фарж уже уйдет. А змея… Подумаешь, змея, всегда можно что-нибудь придумать.

- Нет! - Барнье даже протянул к нему руку протестующим жестом. - Знаю я, где этот ваш рынок....

Он покосился на Фаржа и тот, хорошо зная хозяина комнаты, на мгновение закрыл глаза рукой.

- Я знал, - пробормотал физиолог.

- Вместе пойдем! - азартно подался к нему хирург. - Ну! Живая!

Следует отдать северянину должное, как бы ни хотелось ему получить змею в личное пользование, отпускать за ней Доминика в одиночестве он решительно не желал.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+2

8

Фарж мрачно уставился на хирурга.

– Рынок. В декабре. В восемь часов вечера. Кто из нас рехнулся, ты или я? Что ты там в такое время вообще найдешь? Если тебе так нужна эта двухголовая змея, которая, – тут он с неприязнью покосился на Шере, – может вообще оказаться ужом в чехле, то ты можешь сходить за ней завтра утром.

Шере решил все-таки отпить из кружки. Если бы он искал в этом деле какую-то выгоду для себя, он, конечно, сначала посмотрел бы на эту змею сам, но речь-то шла всего лишь о прогулке! Даже если на рынке Сен-Мартен и зубодера-то никакого не было, с его точки зрения это было неважно – или точнее, не имело значения, пока не появился этот г-н Фарж.

– Вы не бойтесь, это не так страшно, как кажется, – сказал он с самым искренним видом. – В этом квартале вообще не опасно, а около аббатства… ну, пошаливают немного, конечно, но ведь с нами Реми будет.

По уму, надо было поступать ровным счетом наоборот и пугать Фаржа так, чтобы он сам попросил разрешения остаться, но во-первых, это был не его дом, а во-вторых, физиолог был, конечно, прав, а значит, можно было немного его подразнить, потому что все равно они никуда не пойдут, а Шере он нравился с каждой минутой все меньше и меньше.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

9

- Пошли, - Барнье порывисто поднялся со стула и сунулся куда-то к полкам. Зачем, стало ясно через секунду, когда в руках врача появились пистолеты. Он оглянулся на друзей и с самым кровожадным видом сообщил:

- Сегодня около аббатства шалить буду я!

И было не совсем понятно, дурачится он или нет.
Барнье, конечно, хотел получить змею. Но до последних слов Доминика все-таки слегка колебался, и у Фаржа, который всегда мыслил более здраво, был шанс отговорить его. Но теперь, после этого простодушного "с нами Реми будет"... Невозможно было отступить. Падать в глазах Доминика совсем не хотелось.
И хирург грохнул об стол мешочком с пулями. Он не хранил дома заряженные пистолеты, незачем было. И теперь возился с зарядкой настолько привычно, что руки, казалось, двигались сами.

- Ну же, Фарж. Не самая безумная вещь в нашей жизни, ей же ей, - подбодрил он друга.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

10

При виде оружия Шере поежился, вспоминая тот единственный раз, когда ему самому пришлось браться за пистолет. Будь они с Реми наедине, он непременно попытался бы предупредить друга хотя бы не стрелять без предупреждения. В отличие от друга, он смотрел на пистолеты как на средство убеждения, а не завершения спора – но объяснять при Фарже не хотел. По счастью, тот отнюдь не выглядел успокоенным решимостью своего друга:

- Хватит на наш век безумств, - возразил он. – Даже на сегодняшний вечер, если ты настаиваешь.

На Шере он при этом старательно не смотрел, что выдавало его мысли не хуже самого пристального взгляда. Значит, он пришел к Реми с какой-то авантюрой, в которую тот непременно захочет ввязаться. Возникшая у него догадка – Фарж был все-таки, по словам Реми, еще и анатом – ему категорически не нравилась. Прогулка до рынка Сен-Мартен тоже была опасной, но здесь все опасности были знакомыми, и они будут вместе, он сам сможет помочь. А с Фаржем… если Шере что-то понимал в людях, даже сам Реми  настоит на том, чтобы не вмешивать посторонних. Он сам не стал бы. 

- А вы тоже любите головой рисковать, сударь? – простодушно спросил он.

- Нет, - отрезал физиолог, - она у меня одна, думать умеет, и я предпочитаю использовать ее по назначению. Реми, мы давно уже не мальчишки. Сходишь завтра.

Взгляд, который он бросил при этом на Шере, ясно показывал, кого он в число взрослых не включает.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

11

- А если они ее убьют до завтра? - осведомился Барнье, методично заряжая пистолеты. - Да брось. А вдруг у них еще что-то интересное найдется? Прогуляемся как встарь. Дружище, ты совсем закостенел над своими манускриптами.

Имел в виду он, конечно, труды по демонологии. Физиолог-демонолог - это звучит гордо, хотя лучше бы этим словам вообще не звучать в таком сочетании, в этом и Фарж, и Доминик были совершенно правы. Но ведь в комнате были все свои?
Обвинять человека в связи с дьяволом из-за его врожденных уродств, родимых пятен или неких особенностей - что за вздор. И кто лучше физиолога предоставит обществу иные причины таких выходок природы, кроме бесовского влияния? Да никто. Но чтобы приводить весомые аргументы, одним физиологом быть недостаточно, неплохо бы еще и в чертях разбираться. И вот результат, специалист по демонам призывает его, порядочного анатома, не запятнавшего себя народными суевериями, к благоразумию!
Барнье весело посмотрел на друга и чуть не фыркнул. Нет, ну надо же!

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

12

– А если ее уже убили? Или ее вообще нет?

Спрашивая, Фарж смотрел на Шере, и тот в ответ только пожал плечами – доказывать ему было нечего, идти он и сам не очень хотел, а выступать невинной жертвой часто куда выгоднее, чем защищаться. Однако физиолог удивил его, внезапно переменив тактику:

– Ну скажите же ему, что это глупость беспримерная! Добро бы еще к умирающему! Если он вас другом называет, можете же вы его хотя бы для приличия поуговаривать!

– По-вашему, это поможет? – вопросом на вопрос Шере ответил скорее по привычке – выигрывая мгновение, чтобы осознать, что ему сказали, и вместе с тем скрыть свои чувства. Укол оказался неожиданно болезненным – потому что Реми тоже мог подумать, что ему безразлично, рискует ли он жизнью. Но уговаривать, как предлагал Фарж, он не решился: вдруг ему втемяшилось сейчас, что это вопрос храбрости? Да и, откровенно говоря, не горел он желанием проверять, стоит ли его дружба такой уступки. А если нет? Реми всегда хотел все знать…

Пусть лучше Фарж позади останется. Если еще и с пистолетами, то ночная прогулка, на самом деле, почти не вызывала страха.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

13

Барнье заканчивал заряжать второй пистолет и слова демонолога застигли его врасплох. Может быть, потому, что он уловил их скрытый смысл. Который мог быть, а мог померещиться.
Хирург давно не умел краснеть, но все равно опустил глаза, якобы присматриваясь к полке замка, а на самом деле прикидывая, не пнуть ли Фаржа как-нибудь понезаметнее, чтобы не просветил секретаря ненароком относительно некоторых забав, в которых им обоим доводилось принимать участие.
В реакции Доминика Барнье совсем не был уверен. Молодой человек мог решить, что не нужны ему такие друзья. Особенно после вылазки на Нотр-Дам - ведь все, что тогда происходило, так легко было бы увидеть в ином свете.
Слова Фаржа задевали за живое, и трудно было этого не показать, но нужно было. Задевали, потому что демонолог был не прав, - в том, ином смысле - но...
В конце концов, чего стоили его желания, когда для Доминика все это запросто могло обернуться трагедией?
Барнье поднялся на ноги, чуть ли не оттолкнув от себя тяжелый стол (что было, конечно, невозможно).

- Валяйте, - с привычной добродушной ухмылкой предложил он, пользуясь возможностью ни на кого не смотреть, пока пристраивал пистолеты на перевязь, что делало его похожим не на почтенного хирурга, а на настоящего головореза - и притом удачливого, если судить по одежде.

- Уговаривайте. Пьер, ты знаешь, что там разливают горячее вино? Моча мочой, совсем как у старика Леза, - в голосе хирурга звучала ностальгическая нежность. - Идемте в загул, а? Такой повод! А я змею достану. Интересно, где ее держать-то?

Он оглядел комнату, словно только сейчас над этим задумался.

- Придумаю что-нибудь.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

14

Мечтательная улыбка осветила все лицо Фаржа, и Шере ощутил укол зависти – у него подобного прошлого не было, ни с Реми, ни с кем-либо другим, и тот единственный раз, когда он напился по-настоящему, не закончился даже хуже, чем он закончился, лишь благодаря немыслимой удаче. Ошибки могли позволить себе все остальные, а у него был Александр. Видит Господь, ему за глаза хватало и тех глупостей, которые он делал невольно, и поэтому Шере не почувствовал бы ни малейшего желания «уйти в загул», даже если бы с ними не было Фаржа – да что там, без него было бы, наверное, даже хуже. Разговоры на колокольне Нотр-Дам он помнил очень хорошо, и здравый смысл подсказывал ему, что с откровенностью надо покончить раз и навсегда – а еще лучше с самой этой дружбой, чтобы не проговориться в следующий раз.

– В мешок какой-нибудь, – предложил он.

– Холщовый. А мешок в сумку, – поддержал Фарж. – Чтоб мы на нее ненароком не наступили, по пьяни.

– Я, пожалуй, пить все-таки не буду, – Шере снова примостился на краешке стола, рядом с кружкой, от которой еще поднимался благоухающий корицей пар. Надо было вызваться посторожить змею, но очень уж не хотелось. Как не хотелось и уходить, хотя тоже стоило бы того.

– Да брось ты, – Фарж смотрел неожиданно дружелюбно, – где наша не пропадала, пойдем. У меня пистолетов, конечно, нет, но морды бить я, надеюсь, еще не разучился. Меня Пьер зовут, ты слышал.

– Меня – Доминик, – Шере покосился на Реми, надеясь получить какую-нибудь подсказку. С чего бы вдруг такой поворот?

– Мы с Реми – давние друзья, очень давние. Хорошие друзья. И очень давно не виделись. Кстати, моя не подойдет?

Он поднял с пола свою кожаную сумку, вопросительно глядя на хирурга.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

15

Барнье смотрел на обоих с очень странным выражением на лице, в котором на мгновение смешались приязнь и горечь - но только на миг. А потом улыбнулся.
Фарж в своих догадках был так близок к истине и так бесконечно от нее далек, что не улыбнуться было невозможно.

- Подойдет, - согласился северянин. - Доминик, пойдем. Будешь командовать нашим маленьким отрядом. Как самый здравомыслящий!

Подсказать он другу ничего не мог. Хотя бы потому, что нечего было - Пьер сказал чистую правду, с которой секретарю стоило разобраться самому. Не ревновал же он, в самом деле. Неожиданная мысль снова заставила усмехнуться, на этот раз себе под нос. Ну да, размечтался.

Шере молча кивнул, тщетно пытаясь разгадать выражение лица друга. Что-то Реми огорчило в словах Фаржа, или это в его собственных? Может, дело в том, что сам он не только секретарь, и Реми боится, как бы это не выплыло наружу? Все-таки старый друг, теперь уважаемый человек, наверное, а тут у тебя в друзьях ростовщик, пусть даже и бывший - не то общество, которым хочется хвастаться. Еще спросит, чего доброго, не еврей ли - а Реми придется его защищать... Кому такое по нраву?

- Раз я самый здравомыслящий, тогда не стреляй, пожалуйста, пока нас никто не убивает, - попросил он. - И... Можно я у тебя перо возьму? А лучше два?

Реми мог подумать, что это какой-то тайный знак, тогда как на самом деле все было гораздо проще: это был еще один способ заставить людей сперва заговорить - потому что они же тоже решат, что это знак какой-то банды.

- Три возьми, - серьезно предложил Фарж. Барнье кивнул, с легким недоумением глядя на друга. Перья? Это еще зачем?

- Будешь писать летопись наших подвигов? - предположил он, оглядывая комнату напоследок. Нет, вроде бы ничего не забыл. Все компрометирующее надежно спрятано, остальное - хлам, едва ли кому-то интересный. А, черт...
Барнье пробежал глазами по фигуре Доминика. В доме было достаточно тепло, но хирург помнил плащ секретаря, подбитый отличным рыбьим мехом. Самое то для прогулок!

- Бери свои перья. А если куртку мою возьмешь, я тебе еще и чернильницу отдам, - он шутил, но только до определенной степени. - Ты, наверное, никуда уже не собирался сегодня? Все из-за меня, так что...

- Мда, все течет, все меняется, - констатировал Фарж. - Мы постарели, остепенились... - он наткнулся взглядом на пистолеты. - Кхм... И обзавелись запасным платьем.

- Да, кто бы мог подумать, - фыркнув, поддержал его Барнье. - Доминик, я тебе не рассказывал страшную историю, как этот почтенный человек у меня штаны одалживал?

- Что значит одалживал?! - возмутился демонолог. - Ты у меня взамен любимый берет утащил! Красный.

- Да, но я-то его вернул!

- Идем, а? - вдруг попросил Фарж, явно опасаясь продолжения. - Змея замерзнет!

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

16

Шере ошарашенно уставился на Реми. Чернильницу? Куртку? Он понял не сразу, но все-таки понял, и на миг отвернулся, когда на его глаза навернулись слезы. Никто не был достоин такого друга – и он меньше всех.

– Меняешь куртку на летопись? Навсегда или только на сегодня? – Глупо на редкость, но вдруг ему захотелось, чтобы Реми отдал ему куртку навсегда, он заплатил бы как за новую, она наверняка была теплой и может, сохраняла что-то от его доброты. – Решай, а я пока начну. «Повесть о лекаре храбром бесштанном и друге его безберетном, Ночью холодною в путь за змеей двухголовой Бодро пустившихся…»

На лице Фаржа выразилось такое уныние, что продолжить Шере не смог, и, неудержимо хихикая, потянулся к ящичку, в котором хирург держал запас очиненных перьев. Время, проведенное с Реми, наложило на него свой отпечаток, и, хотя к поэзии он все еще относился с подозрением, читать он стал больше – особенно в те дни, когда не приходил к другу.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

17

Барнье не смог удержаться от широченной ухмылки, так здорово это было и так непривычно. Не Гомер, прямо скажем (и слава богу), но ведь получалось! И кто бы мог подумать, что Доминик однажды приложит их таким высоким штилем..
За ухмылкой крылось кое-что еще.
Барнье уже давно раздумывал над тем, как запихнуть друга во что-нибудь более теплое, чем то, в чем он обычно ходил, и при этом не обидеть. Дарить деньги, он подозревал, было бесполезно - труд кардинальского секретаря должен был неплохо оплачиваться, и если Доминик эти деньги куда-то девал (откладывал?), то и подарок денет туда же.

- Экая удачная оказия, - поддразнил он друга, отвечая собственным мыслям. - А знаешь, меняю! Особенно если ты придумаешь еще хоть пару строк. Но - по дороге. Куртка в кресле под рисунками, откопаешь - будет твоя. И идемте наконец!

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

18

Стараясь не присматриваться к сваленным на кресле рисункам, от некоторых из которых ему запросто могло стать дурно, Шере вытащил из-под них обещанную куртку – действительно теплую на ощупь и даже с меховой оторочкой по воротнику. Надевая ее, он незаметно принюхался, но вся комната слишком пропиталась знакомым аптечным запахом, чтобы он мог почувствовать что-то еще. С внутренней стороны обнаружилось множество карманов, но Шере пока не стал их исследовать, надеясь найти в будущем что-то интересное – хотя по-хорошему, какое еще будущее? Это была куда более дорогая вещь, чем он рассчитывал.

– Велика, – констатировал Фарж, тоже успевший к тому времени одеться. – Но ничего, мило смотрится.

Шере с сомнением взглянул на друга, прикидывая цену. Что-то в словах физиолога ему не нравилось – снисходительность какая-то, что ли?

– Десять экю? – предложил он наконец.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1

19

Барнье тоже думал, что смотрится неплохо, но все равно бросил на Фаржа предупреждающий взгляд.

- Да, великовата. Но ведь можно и подогнать, за день сделают... - он прихватил со стола подсвечник, чтобы вся честная компания не скатилась по ступенькам в темноте, и шагнул к двери. Что было отвечать на вопрос Доминика? Первый порыв вдумчиво объяснить другу, куда он может засунуть свои десять экю, хирург подавил.

- Пьер, ты глянь, на что только не идут люди, лишь бы ничего не делать, - ухмыльнулся Барнье. - Он обещал мне летопись, а теперь предлагает отступное!

– Это ты неправильное отступное предложил, – хохотнул Фарж. – Подсказать или сам поймешь?

- Отставить, - немедленно отреагировал хирург, нахватавшийся под Ларошелью дурных привычек. И незаметно наступил старому другу на ногу.
- Материалов для опытов у меня пока хватает.

Шере шел последним и поэтому не мог заглянуть в лицо ни Реми, ни его другу, но все равно насторожился. Что за отступное имел в виду физиолог? Шере позавидовал невольно этому их общему прошлому, позволявшему им понимать друг друга с полуслова – еще и потому, что у него такого прошлого не с кем не было.

– Серьезно, – начиная уже подозревать, что Реми вознамерился просто подарить ему куртку, он не знал, как к этому относиться. – Хорошая же куртка. Нет, если она тебе еще нужна…

Он мог просто не понять – что если Реми одалживал ему куртку только на эту ночь? Действительно, не пирожок это и не кружка компота – хорошая дорогая вещь. Шере случалось выманивать и подороже, но не у друга же! Особенно у Реми – он вспомнил, как тот повязал ему на шею шарф, и невольно погладил воротник.

- Вот именно, - согласился хирург. - Хорошая. Значит, придется хорошую историю написать. Помнишь, как про всадника и болотницу? Хочу такую про нас. Не в смысле, про нас с Пьером, а про всех троих.

Незримые мучения Доминика были ему невдомек, Барнье искренне считал, что и без того слишком прям.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

+1

20

– Как про болотницу? – в глазах Шере заискрился смех. – Это-то как раз просто, особенно если змея нас не съест. И по дороге не прирежут.

Сомнения его остались при нем, но все его расчетливое естество требовало соглашаться, раз Реми так явно пытается произвести впечатление на своего менее удачливого друга, и заткнуть голос, которому он давно уже научился повиноваться беспрекословно, было попросту невозможно.

– Обо мне можно не сочинять, – голос Фаржа звучал неуверенно, как если бы физиолог не вполне понимал происходящее. – А то прослышит мой покровитель, забот потом не оберешься.

В прихожей по-прежнему царила тьма, но для того, чтобы найти на вешалке у выхода свой плащ, свеча, которую нес Реми, Шере была не нужна. На улице же, напротив, светила луна и сделалось сразу очень холодно, и Шере, натянув на самые уши свою шапку, за тулью которой заткнул все три пера, спрятал руки в чересчур длинные рукава куртки.

– Он боится змей, твой покровитель? – спросил он – не столько потому, что ему было так уж любопытно, кому служит Фарж, но пользуясь возможностью сменить тему.

– Нет, причем тут змеи? – удивился физиолог. – Но он – епископ марсельский, тут особо не побалуешь.

Он принялся рассказывать о ссоре, которую затеял его епископ с другим епископом, затем – о его любовнице, потом о другой, но Шере не оставляло ощущение, что что-то с этим рассказом было не так, как если бы Фарж пытался таким образом разузнать что-то про него самого, и на всякий случай отвечал всем известными россказнями про амурные похождения кардинала де Ла Валетта и сплетнями про дурной характер епископа парижского, пока, в очередной раз завернув за угол, они внезапно не наткнулись на нескольких молодых дворян, которые, пьяно хохоча, окружили их плотным кольцом.

– Куда это могут торопиться честные парижане посреди ночи? – потребовал один из них, старательно прикрывавший лицо полой плаща. – Небось, заговорщики какие-нибудь! А ну, назовитесь!

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

+1


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Мастера тайных дел. 13 декабря 1628 года, вечер-ночь