Барнье был абсолютно согласен с другом - госпоже де Кавуа нечего было делать в предместье глубокой ночью. Особенно в этом деле, где могла быть замешана кровная месть, и кто знает, чем обернутся их поиски.

- Думаю, я не хотел бы оказаться у нее под горячей рукой, когда выяснится, что мы ее провели, - задумчиво проговорил врач. - Но я в сопровождении, как я ее оставлю? Я поеду, да. А ты?

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

Барнье слегка надулся, потому что именно так он и подумал. И это было еще хуже, потому что приходилось выбирать - охранять мадам де Кавуа или прикрыть Доминика, пока он лезет в чужое жилище.

- Если мадам задержится у священника, я мог бы даже поучаствовать.

Шере запросто мог считать, что участие врача сорвет ему все дело, и Барнье глянул на него с прищуром, мол, не так уж я и бесполезен в этих ваших хитрых делах, а если речь о том, чтобы кого-то разговорить, так и вообще. Груши на уши вешать научился, когда ты и не родился еще!

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

На самом деле Барнье думал, что госпожу де Кавуа так легко не стряхнешь - просто потому, что знал ее лучше. Но надеялся, поэтому смолчал. Уберечь непоседливую хозяйку было труднее, чем запасы выпивки под Ларошелью в гвардейском лагере.

- Мне нравится, - не без сомнения в голосе сказал он. - Кучер стрелять умеет. Вопрос только, удастся ли ее убедить...

- А зачем ее убеждать? - очень убедительно удивился Шере. - Пошли к Кристофу. Если удастся все узнать, пока мы к каретному двору идем, посадим госпожу де Кавуа в карету, кучера на запятки с пистолетами, меня якобы на козлы - расспрашивать. И она даже не заметит, что ты останешься. Если не удастся, то все то же самое, но, как только я узнаю что надо, я тебе дам знак, ты подъедешь поближе, и я переберусь к тебе в седло. Это же можно на ходу сделать? А если нет, замедлим ход, и я спрыгну. Можно на всякий случай еще записку написать и лакею дать. Винсенту.

- Упражнения в вольтижировке, - подытожил Барнье. - Ладно, если вдруг что, и вправим, и зашьем...

Шутка вышла мрачноватой, но вполне в его духе.

- Авантюра, но выбора нет. Доминик, а можно, я у тебя поживу потом пару дней?..

У хирурга было самое серьезное лицо на свете.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

- Денег дать хотим, - ляпнул хирург, не слишком громко - как раз так, чтобы заставить недружелюбного жильца прислушиваться. - Карета сломалась у нас, хозяйка волнуется. Войти-то можно, добрый человек?.. Дождь на улице...

Барнье не рассчитывал на то, что после первых слов к нему проникнутся истинно христианской любовью, но если осел, груженный золотом, может войти в ворота любой крепости, хирург и секретарь, груженные тем же, могут найти неприятности решительно в любом доме.
Или приятности. Это уж как повезет.
Кучер пока не относился ни к тем, ни к другим, но сведения, которыми он обладал, должны были привести по назначению.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

Наступила очередь Барнье выразительно коситься на Доминика. Тому было проще. Речь шла не о жене его покровителя (впрочем, у покровителя Шере и вовсе не могло быть жены), не о хозяйке дома, где он жил, и прочее-прочее-прочее.

- Да вот неплохо бы другую... - почти застенчиво проговорил врач, тщательно избегая ответа на второй вопрос. - Да вот бы с кучером, потому что наш-то, верно, при нашей карете и останется пока...

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

Если бы хирург вовсе не стал торговаться, это выглядело бы странным. Кристоф мог подумать что-то плохое. Что-то заподозрить.
Как любой человек, действительно имеющий камень за пазухой, Барнье очень старался устроить его поудобнее и ему все казалось, что камень то выпирает из-под куртки, то вот-вот вывалится, и все, конечно, только на него и смотрят.

- Дороговато... - вздохнул он, жалея, что Доминик явно не понял, чего от него хотят. Развивать темы о мадам де Кавуа сам Барнье мог в очень ограниченных объемах, хотя она его и не слышала сейчас.

- А ведь это ж еще карету чинить... - он так сокрушался, будто считал не хозяйские денежки, а свои собственные, и родом был не из Пикардии, а откуда-нибудь из, прости Господи, Ломбардии или даже Турина.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

Барнье мигом насторожил уши, но на всякий случай продолжил сокрушаться. То есть пыхтеть, сопеть и явственно переживать. Сработало! То есть не то, чтобы он рассчитывал на разговорчивость кучера, но ведь раздраженные люди и болтают охотнее. Тут, главное, не перестараться.
"Арно, не дави так на скальпель, ты царапаешь стол..."

- Так погода вон какая, - со вздохом сказал врач. - Тут и здоровый копыта откинет. А ночью-то самое оно.

Кристоф натянул сапог и взялся за второй чулок, очевидно заключив, что к Жерому или Пьеру ночные гости не пойдут.

- Ага, а ночуют нонеча у жен мужья сплошь в чужих спальнях, - буркнул он, - или еще похуже. Вам куда ехать-то?

- В Париж, - простодушно пожал плечами Барнье. - Куда еще-то.

"Похуже" - это что, это он про тот самый бордель?.. Хирург торопливо опустил веки, скрывая заинтересованный блеск в глазах. Дама выдала капитана за своего мужа? Логично, интересно даже, а главное - никаких подозрений, хорошая сплетня и только.

- А что хуже чужой спальни? - с тем же простодушием ляпнул хирург. - Сарай чужой?

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

- А ты у него и дома был? - восхитился хирург, представив себе эту картину. Глаза у него были, правда, совершенно круглые. - Во дают люди... И это в Париже, у кардинала под боком прям!

- Почему в Париже? - удивился Кристоф. - Здесь же, в Сен-Манде. А, ты про бордель? Это да, в Париже, в Марэ даже!

- В Сен-Манде у кого-то дома в спальне дыба? - перебил Шере. - Да быть того не может!

- В подвале, - поправил кучер, надевая шляпу. - Сам видел. И не дыба, а так, колодки. Пошли, что ли? Где у вас карета-то застряла?

Видеть колодки в подвале кучер мог в одном случае - если помогал туда что-то или кого-то затащить. Вряд ли хозяйка дома решила провести для него познавательную прогулку по особняку.

- Пойдем-пойдем, - заторопился хирург. - Да ну, заливаешь ты все. Это что ж, хозяйка тебя в подвал пригласила?

В чуть скептическом тоне его явственно читалось любопытство и даже зависть.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.

- Слууушайте, - вдруг остановился врач. Спохватился и кинулся догонять. Надеясь при этом, что Доминик, как это часто бывало, поймет и подхватит.

- А дом этот... - заинтересованные глаза северянина блестели в полумраке. - А он от церкви с какой стороны? На востоке? А то, может, к северу? Или...

Кристоф приостановился, растерянно глядя на врача.

- Эээ, к востоку вроде, - подумав, решил он. - Ну то есть точно не скажу, там такие улицы… А чего вдруг?

- К востоку, - прошептал врач, погрузившись в себя. Он так смотрел во мрак, словно видел там то, чего не видят другие. - Доминик, ты слышишь? Это ж... Это ж они, должно быть. Все сходится. И дыба еще.

Подпись автора

Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.