То ли услышав сомнение в голосе молодой женщины, то ли усомнившись в ее правдивости, монах недоверчиво улыбнулся.

- Да, это ерунда. И вы ее иногда рассказываете? Не думаю, вы быстро наскучили бы супругу, если бы и в самом деле так поступали. Но поразмыслите: то, что кажется важным вам, может выглядеть иначе для него. Я думаю, у него тоже имеется немало важных дел, которые он вам не рассказывает, полагая, что они для вас… - он помедлил, словно подбирая слова. - Вас не задевают.

- И если задевают... - тихо произнесла молодая женщина и снова закусила губу. Мадемуазель де Брольи существовала, так ли иначе. И не может быть, чтобы Луи-Франсуа не знал о ней.

Ее собеседник заметно смутился.

- Прошу прощения, сударыня. Я не хотел… я… я всего лишь имел в виду, что ваш супруг вряд ли стал бы посвящать вас в те свои дела, которые, ну… мужские дела, свои обязанности при господине герцоге, например. Но да, возможно, он также щадил вас, если думал, что какое-то знание будет для вас болезненно, это естественно.

- Конечно, болезненно. Вы не знаете, кто такая мадемуазель де Брольи? - вопрос вылетел сам, прежде чем Эмили подумала.

Брови монаха приподнялись в недоумении, однако ответить он не успел: в библиотеке снова появился Шарпантье.

- Прошу прощения… его высокопреосвященство хотел бы побеседовать с вами.

Обращено это было к отцу Жозефу, и тот тут же поднялся, бормоча извинения, и последовал за секретарем, а несколько минут спустя скрытая за шкафом дверь отворилась, и на пороге возникла фигура в красной мантии.

- Можете быть в этом уверены, – засмеялся кардинал. С отцом Жозефом он сумел поговорить очень недолго, но даже то немногое, что сказал капуцин, более чем заслуживало внимания - монах лучше кого-либо, кого он знал, умел уместить многое в немногие слова. «Она скучает в браке и благопристойности». «Не боится опасности». «Сомневается в любви мужа». «Уже немного умеет умалчивать и хочет научиться лгать». «И мужу?» - спросил тогда напряженно слушавший Ришелье, и монах покачал головой. Пока нет, но это придет. Пока г-жа де Бутвиль очень хотела быть хорошей… но больше ли, чем она хотела, чтобы ее оценили?

Кардинал наметил тогда себе стратегию, и любезность, с которой он встретил свою гостью, была лишь первым в ней этапом.

- У вас на глазах убили невинного старика, - продолжил он, - вас увезли в никуда, привезли в обитель, где вас встретили женщины, лишенные здравомыслия не меньше, чем милосердия, - краткий взгляд, брошенный им на графиню, не позволял решить, смеется ли он, - и подвергли мучениям духовным и телесным. И вы, несмотря на несколько дней чистилища, смогли затем, во-первых, подробно изложить все произошедшее, не разрыдавшись и не лишившись сил, а во-вторых, не видите, похоже, в этом ровным счетом ничего необычного. Я молчу уже о том, что вы предпочли не броситься домой, где вы смогли бы отдохнуть и увидеть вашу подругу, а приехать сюда. Нет, сударыня, вы меня не разочаруете. Вина? Или гипокраса?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Продолжения не будет, - уверенно отозвался Ришелье. С тем, что сообщил ему отец Жозеф, он знал теперь достаточно, чтобы не сомневаться в своих выводах. Монморанси в Париже не было, не было и Бутвиля, но г-жа де Бутвиль написала ему, а значит, тот, кто подстраивал все это, должен был перехватить это письмо. Много ли людей в Париже имели доступ к особняку герцога и сосредоточились бы на г-же де Бутвиль?

И однако, до самого последнего момента кардинал не был уверен.

- Я обещал вам свою дружбу, сударыня, - напомнил он и взмахом руки предложил ей стул. - Почему же вы не пришли ко мне за помощью? После того, как вас похитили в первый раз?

Почему этого не сделал г-н де Ронэ, Ришелье знал и без расспросов. Такой изумительный, ни с чем не сравнимый козырь, а он считает себя обязанным. И при таком отношении, за г-жу де Бутвиль Ронэ просил уже второй раз. Решительно, это была любовь, пускай и самая странная, какую кардиналу когда-либо приходилось наблюдать - любовь, словно сошедшая со страниц какого нибудь рыцарского романа, где Рыцарь не ждет от Дамы ничего кроме счастья вновь и вновь ей служить.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Не путайте исполнителей с заказчиками, - рассеянно отозвался Ришелье, добавляя к образу г-жи де Бутвиль, который он составлял себе, еще один штрих. - Вы и вправду полагали, что те, кто хотел вас скомпрометировать, остановятся, не достигнув задуманного?

Поскольку сам он меньше минуты назад сказал ей, что новых покушений не будет, теперь он с нетерпением ждал, вспомнит ли она об этом, а если вспомнит, сделает ли правильный вывод. Выручая ее из беды, он оказывал услугу не ей и даже напротив, выигрывал, получая отличное средство давления на герцога Ангулемского, но, даря ей эту непрошеную защиту, он делал г-жу де Бутвиль обязанной себе - и рассчитывал, что она не останется неблагодарной.

А еще - отец Жозеф говорил, что она спрашивала, как ее нашли - Ришелье ждал также и этого вопроса. По сочувственному лицу его, однако, никак нельзя было предположить его расчеты, когда он с улыбкой закончил:

- Но не будем об этом. Вы устали, и я не задержу вас надолго. Отец Жозеф сказал, что вы не хотели оставаться под покровительством герцогини Ангулемской. А как насчет принцессы де Конде?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Проще всего было назвать молодой графине имя герцогини Ангулемской, однако у Ришелье были уже планы на обеих женщин и отказываться от них он не хотел. Господин герцог сможет приструнить свою супругу и будет чувствовать себя обязанным, если эта гнусная история не станет притчей во языцех.

- Мне ничего не известно, у меня есть только догадки, – отозвался кардинал. – Но я дам знать тем, кого подозреваю, что я осведомлен о них. Я полагаю, этого будет достаточно, чтобы они отказались от новых попыток. Простите мне, если я не назову вам имена – потому что какие-то из них будут именами невиновных. Спросите господина де Ронэ, он, я уверен, подозревает тех же людей. А если вы согласитесь навестить как-нибудь мадемуазель Розье и поговорить с ней о благах этого мира, ее мать будет вам бесконечно благодарна.

Один из капуцинов, которых отец Жозеф называл своими друзьями, зашел на рассвете в дом г-жи Розье и, побеседовав минут пять с прислугой, узнал достаточно, чтобы подтвердить, что призыв о помощи, который передала мать Анны-Марии, не был фальшивкой.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Пустят, - заверил кардинал. - К госпоже Розье, потому что я расформирую этот монастырь и мадемуазель Розье вынуждена будет вернуться домой, хотя бы на время. Единственная дочь, ее родители в отчаянии. Но если это призвание… Прошу прощения, сударыня. Прежде чем вы покинете меня, я хотел бы попросить вас об услуге. Мое вмешательство в вашу судьбу тайной не останется, но я хотел бы, чтобы вы не рассказывали никому - и я подчеркиваю, никому - об участии в этой истории господина де Ронэ. С его родом занятий… - губы Ришелье дрогнули, – он меня скомпрометирует. Не могу же я объяснять всем и каждому, что он просил о помощи капитана де Кавуа?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье кивнул, надеясь, что по его лицу нельзя было сказать, как маловероятна была такая просьба. Даже дружба между Ронэ и Бутвилем, на которую надеялась г-жа де Бутвиль, была вероятнее - эти двое, по крайней мере, не дрались при любом удобном случае.

- Ему тоже нельзя, - серьезно произнес он, вполне оценив важность этого вопроса. Если он хотел использовать г-жу де Бутвиль с ее неожиданными талантами и жаждой приключений, на которую указал отец Жозеф, она должна была научиться если не лгать мужу, то хотя бы не все ему рассказывать. - Тем паче что, если он решит, что господин де Ронэ служит мне, его неприязнь к нему только возрастет. У господина де Бутвиля есть причины меня не любить, вы же знаете.

Легкое сожаление прозвучало в голосе кардинала, и, разумеется, он не стал добавлять, что, когда граф де Люз узнает о его роли в спасении его жены, он возненавидит его еще больше - нет ничего неприятнее, чем быть обязанным тому, кого не любишь. И это, конечно, было еще одной причиной не говорить Бутвилю о помощи Ронэ, но г-жа де Бутвиль эту причину бы не поняла.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Возражение, которым Ришелье собирался ответить на сомнения г-жи де Бутвиль, осталось не произнесенным, и брови кардинала красноречиво приподнялись: он давно уже отвык, чтобы кто-то осмеливался его перебивать. Пауза, которую он выдержал затем, была уже куда менее доброжелательной.

- Нет, сударыня. Но я предпочел бы сперва обсудить ваше молчание.

Не думая, что г-ну де Бутвилю придет в голову спросить супругу, замешан ли в ее спасении г-н де Ронэ, полагаться на это Ришелье бы не стал - хотя бы потому, что любой на месте графа приложил бы все усилия, чтобы узнать, что происходило между его легкомысленной женой и ее телохранителем, пока мужа не было в Париже. Умолчания в таких делах могло не хватить, и поэтому, как бы кардиналу ни хотелось узнать, почему г-жу де Бутвиль так занимает м-ль де Брольи, отвлечься он себе не позволил.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье скрыл улыбку. Г-жа де Бутвиль готова была лгать мужу ради шевалье де Ронэ, а тот - договариваться с человеком, которого искренне ненавидел. В высшей степени поучительная иллюстрация грехов и безумств, на которые людей толкает любовь.

- Может, - ответил он, что даже не было ложью, и, не получив ответ, на который рассчитывал, объяснил: - Если кто-то захочет выяснить, как вы спаслись, благодарите мадемуазель Розье и ее мать. Это же не будет неправдой?

Полено в очаге затрещало, и еле заметный сквозняк по ногам возвестил о том, что ведущая в канцелярию дверь приоткрылась: Шарпантье решил проверить, не нужен ли он.

- Мадемуазель де Брольи, вы сказали, - повторил Ришелье и для него тоже. - А кто это такая и почему она вас беспокоит?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.