Друзья, враги и знакомые испанского посла прекрасно знали, что до полудня сеньор маркиз изволит почивать и тревожить его дозволено одному только дону Мануэлю, который, однако, пользовался этой своей привилегией удручающе нечасто. В более узком кругу было известно, впрочем, что через два часа после рассвета дон Антонио уже, как правило, не спит, а совсем уж близкие, в число которых входила и недавно покинувшая город очаровательная герцогиня де Шеврез, были посвящены и в то, что утренние часы маркиз проводил пусть и в постели, но с пером в руке, тратя на свою обширную корреспонденцию время, которое другие проводили в объятиях Морфея. К полудню, однако, господин посол был неизменно уже одет, улыбчив и рад видеть всех, кто пожелал бы его навестить – за исключением, разумеется, тех, кто в этот час уже не находил его дома.

Молодой дон Иларио де Корнильон в число этих последних не входил, а если бы и входил, то не в этот декабрьский день, когда поутру ему на квартиру принесли запечатанную записку, в самых изысканных выражениях просившую достойного кабальеро навестить соскучившегося по его обществу сеньора маркиза не позже чем около часа пополудни. И именно в этот час - с некоторой поправкой на золоченые часы в кабинете, чье время не всегда совпадало с боем Самаритянки - любезно улыбающийся дон Мануэль пригласил дона Иларио пройти в кабинет посла, поднявшегося ему навстречу с учтивой улыбкой.

– Доброе утро, или, должен я сказать, добрый день! Садитесь, дон Иларио. Вина? Шоколада? Как ваше здоровье?

Поскольку служба ему молодого француза была омрачена тремя ранениями, вопрос маркиза не представлял собой одну лишь дань вежливости.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио учтивым жестом указал молодому человеку на стоявший рядом с выбранным им креслом столик, на котором стоял графин и несколько бокалов, и подождал, пока тот нальет себе вина. Шевалье де Корнильон огорчился бы, узнав, что для предстоящего ему поручения маркиз выбрал его не за отвагу, о которой свидетельствовали носящиеся по Парижу слухи о дуэли в лодке, и не за преданность, в которой у него еще не было возможности убедиться, и даже не для того, чтобы отвести глаза шпионам. Напротив, рассчитывал он на незаметность юноши: поскольку, чуть не убив его по пути в Париж, люди господина кардинала его больше не беспокоили, дон Антонио решил, что первый министр разгадал его игру и потому шевалье де Бутвилю его чрезмерное внимание пока не грозит. Что, разумеется, превращало молодого человека в отличного курьера.

– Я хотел узнать, свободны ли вы, – вежливо осведомился он. – И сможете ли покинуть Париж на день-другой.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио одобрительно кивнул. При всех сомнениях, которые он не мог не испытывать в отношении этого живого подарка от кузена – сомнениях, усугублявшихся не только семьей, к которой принадлежал шевалье де Корнильон, но и его характером, некоторое представление о коем маркиз уже успел себе составить – выказанная тем готовность показывала, что польза от молодого человека могла быть, пусть даже не вполне та, на которую испанец изначально рассчитывал.

– Отвезти письмо, всего-навсего. Как можно быстрее, как можно незаметнее, – дон Антонио улыбнулся, понимая, что два поставленных им условия противоречат друг другу, и пояснил: – Имея в виду, что вас могут попытаться остановить, и в этом случае вы должны постараться… очень постараться, – он сделал краткую паузу, – это письмо уничтожить.

Послание к своему брату королева передала ему из рук в руки, в Лувре, украдкой, когда он ничего подобного не ожидал и поэтому не мог с уверенностью сказать, заметил ли кто-либо, как ее величество извлекла и вручила своему собеседнику небольшой кожаный пакет.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Откровенное недоумение отобразилось на лице маркиза, сменившись почти мгновенно чуть снисходительной усмешкой, хотя на самом деле проницательность француза его не на шутку встревожила, как, впрочем, и его прямой вопрос.

– Нет, дон Иларио, разумеется, нет. У ее величества есть и французская королевская почта, и другие способы поддерживать свою переписку. Но поверьте, содержание моих писем также многих не оставляет равнодушными.

Не полагаясь всецело на шифры, дон Антонио самые важные свои отчеты писал по-баскски, но рассказывать об этом курьеру он, конечно, не собирался.

– Я вполне понимаю вашу жажду приключений вплоть до желания погибнуть, но не уступить, однако в данном случае я очень прошу вас сперва уничтожить письмо. Видите ли, вам, может быть, хочется, чтобы его сняли только с вашего хладного трупа, но я предпочел бы, чтобы его не сняли вовсе.

Это было жестоко, и маркиз прекрасно это осознавал, но, решив доверить важное послание молодому сорвиголове, он не мог затем напомнить ему, что охотиться будут не за человеком, а за письмом и, избавившись от последнего, он может сохранить жизнь первому – пусть даже и только жизнь, а не свободу.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Если бы дон Антонио не отправил еще до полудня двух своих людей со срочными заданиями за пределы Парижа, он отказался бы сейчас от мысли доверить послание ее величества столь легкомысленно настроенному посланцу, но, учитывая принятые им меры предосторожности, можно было надеяться, что молодой француз завершит свое путешествие, не пережив ничего более волнующего, чем боль в шее, которую он заработает, постоянно оглядываясь.

– Вы поедете в Медон, – решившись, маркиз извлек с ящика своего стола небольшой кожаный пакет, запечатанный тремя сургучными печатями без гербов, – и отыщете там гостиницу под названием «Голова мавра», где спросите господина Бальзамо. Скажите ему, что вы прибыли от своей сестры, госпожи д’Антан, и она желает все-таки приобрести у него ковер. Он должен спросить, который - голубой или красный, на что вы ответите, что он найдет все подробности в этом письме. Возможно, он даст вам другое письмо, но в любом случае, возвращайтесь как можно скорее и сообщите мне. А на случай, если у вас будут какие-то дорожные расходы…

Дон Антонио присовокупил к пакету кошелек и протянул и то и другое своему собеседнику.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио дождался, пока драгоценный пакет не исчез из вида, и только тогда ответил:

- Отправляйтесь сейчас же. Если за вами будут следить, то уже от ворот моего дома. Самый простой способ сбить их со следа это дойти до Сены, нанять лодку и переправиться на Левый берег. Даже если кто-то за вами последует, вам должно хватить времени, чтобы затеряться в толпе после высадки, а… Неважно, - усилием воли маркиз заставил себя не продолжать - это могло быть уже оскорбительно. - Итак: Медон, «Голова мавра», господин Бальзамо, госпожа д’Антан. Удачи вам, кабальеро.

Искренне надеясь, что удача молодому человеку не понадобится, испанец в очередной раз мысленно поклялся самому себе, что не будет больше так рисковать: это было второе письмо за меньше чем две недели, о содержании которого он был не осведомлен. Королева клялась, конечно, что это очень важно, но дон Антонио предпочел бы знать, стоит ли овчинка выделки.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная