На вывеске лавки «Драгоценные изделия господина Дюрана» был намалеван золотой перстень с огромным красным камнем. Люсьен всегда морщился, глядя на этот, с позволения сказать, шедевр искусства - маляр содрал преизрядную сумму, но пятно, долженствующее символизировать рубин, оставалось просто бесформенным пятном. Честное слово, лучше бы сам нарисовал —  или не трогал еще дедовскую…  Но та совсем сгнила от старости.
Тем не менее, маляр божился всеми святыми, что клиентов у ювелира прибавится от эдакого «шедевра» —  и, как ни странно, сказал правду. Видимо, аляпистая вывеска невольно заставляла задержать глаз.
Нынче утром он отправил Франко на рынок за свиными кожами для шлифовки, а сам работал с кольцом, которое заказал несколько дней назад один господин для своей возлюбленной…
Несмотря на довольно раннее утро, горела свеча, заключенная в длинную и узкую  стеклянную трубку —  чтобы воск не капал мимо, а света давала достаточно. 
Деревянная дверь скрипнула, Люсьен поднял голову, и тут же отложил свою работу.
- Добро пожаловать, сударыня, - он поклонился, выступая из-за своего стола, явно знатной даме —  и немного удивился, что она одна. Женщины чаще приходили в сопровождении своих мужей, женихов… или, так сказать, избранников. - Желаете заказать брошь? Заколку? Быть может, ожерелье? Люсьен Дюран —  а это, сударыня, с вашего позволения буду я, выполнит любой заказ в наилучшем виде!

Отредактировано Люсьен Дюран (2017-11-09 10:20:20)

- О, жемчуг! Благородный дар морей, - Люсьен улыбнулся.
Он принял из рук посетительнице ожерелье и поднес его к самому носу, разглядывая. Жемчужины были отличные —  крупные, подобранные одна к одной.
- Отличная работа, должен заметить… но, похоже, эту красоту долго не носили… Вы знаете, сударыня, жемчуг —  камень, что способен влюбляться, а без живого тепла он тоскует и болеет, словно покинутый возлюбленный без внимания дамы сердца… 
Люсьен поднял взгляд на девушку:
- Боюсь, потребуется лечение, сударыня.

Люсьен кивнул: да-да, именно так, как он и подозревал.
- О нет. Дело не в том, что он не полюбил вас, сударыня… и, смею сказать, это совершенно невероятное стечение обстоятельств, - он снова мягко улыбнулся, не смотря, впрочем, на девушку чрезмерно пристально - еще оскорбится!  Замужняя благородная дама, в конце-то концов. Взгляд был скромно устремлен в стол. То есть, на ожерелье. - А в том, что вы не удостаивали бедные жемчужины достаточным вниманием… Но теперь это неважно. Кхм…
Люсьен покивал.
Честно говоря, он не очень любил иметь дело с жемчугом. Морской камень был капризен, иногда еще отцовский состав на основе винного уксуса с солью срабатывал, а иногда…
Эх, вот бы чего понадежней!
Однако и отказать девушке Люсьен просто не мог.
И даже не только потому, что можно было попросить за услугу приличное вознаграждение…
- Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы исцелить эти чудесные жемчужины.

Люсьен бросил взгляд на девушку. Она не была похожа на очень богатую даму —  а это значит, что вряд ли стоило ее смущать, предлагая тяжелые массивные золотые цепи с драгоценными камнями. И она совсем девочка, наверняка, ее избранник тоже юн…
- Поглядите-ка на это, сударыня.
Люсьен достал бархатную шкатулку и приоткрыл ее. В ней лежал перстень.
- Лучшее австрийское серебро и чистейший аквамарин, сударыня.
Люсьен по праву считал этот перстень своей удачной работой —  узор, похожий на переплетение  стеблей травы венчал синий камень, напоминающий каплю росы.  На пальце юноши он будет смотреться очень неплохо.