День уже сменил утро и полностью вступил в свои права, слепя отблесками на волнах, прогревая палубу июльским солнцем и будто даже не зная о той трагедии, что успела разыграться, пока на море резвилась ночь. А может он все-таки знал и именно поэтому встретил месье Резона и юного виконта теплом?
А вот в каюте господина Дюпре, несмотря на повод - гостеприимное приглашение обсудить все дела за сытным обедом и добрым вином, было прохладнее во всех смыслах.
Нет, Дюпре не уклонился от своего намерения предложить каждому из своих гостей подумать, согласны ли они занять места в экипаже. Но при определенной доли проницательности можно было почувствовать, где в его предложении искреннее желание заполучить свежую кровь в команду переходит в обычную вежливость.
Первое относилось к опытному месье Резону, чье согласие стать вторым штурманом, время от времени сменяя нынешнего, более молодого штурмана, было бы воспринято весьма благосклонно. А вот вежливость полупрозачно прикрывала неохоту в предложении господину виконту продолжить обучение и набираться опыта все в том же качестве ученика капитана. Уж слишком Дюпре был замкнут, чтобы не сомневаться, не принесет ли ему излишних хлопот роль наставника, каким бы способным и неглупым, согласно услышанным утром словам месье Резона, ни был сидевший перед ним юноша.
- ...Подумайте, господа, и сообщите мне о своем решении. Я не тороплю.
Дюпре пригубил терпкое вино и внимательно взглянул на гостей. Его никак не оставляло ощущение, что их что-то беспокоит, но пока он никак не мог понять, что именно.

Дюпре встретил этот взгляд легким прищуром и отпил еще вина прежде, чем ответить.
- Что ж, вполне понятные... опасения, - наконец проговорил он, дернув уголками губ. Не оценить сдержанность и разумный подход виконта было нельзя. Но особенно по душе Дюпре пришлось, что тот сам предоставил хорошую причину не обременяться учеником.
- Привычка брать в долг - не та, которой стоит обзаводиться, - согласился Дюпре, как будто бы идя виконту навстречу, а не хватаясь за любезно подкинутую соломинку. - Долги имеют свойство копиться и напоминать о себе в самый неподходящий момент.
Он шумно вздохнул, после чего бросил взгляд на штурмана, ограничивавшегося пока тем, что кивками ставил за своего юного товарища точки.
- Я помню о нашем уговоре, господин виконт, месье Резон. Как только обстоятельства позволят мне посадить вас на другое судно, я это сделаю. А до тех пор... - Дюпре качнул бокалом, подыскивая слова. - Я буду рассчитывать лишь на то, что если в какой-то момент мне понадобится ваша помощь, господа, вы любезно не откажете мне в ней.
Теперь уже он вопросительно взглянул на виконта. "Ведь так?" - читалось в глазах Дюпре.

Дюпре с интересом выслушал предложение Резона и потер пальцами подбородок, отведя взгляд и теперь задумчиво глядя куда-то над плечом штурмана. Перед внутренним взором капитана "Белого ястреба" встала морская карта, а линия, обозначавшая намеченный курс, поползла в сторону.
- Дело говорите, месье Резон, - проговорил Дюпре, одобрительно покачивая головой. Штурман и впрямь был хорош, свое дело он знал и предложенный маршрут в другой раз пришелся бы весьма кстати. Но Дюпре действительно вело не одно лишь желание побыстрее добраться до Квебека. Маршруты, где проходит больше судов - и неважно, на ост, вест или еще куда - его не манили.
- Однако мне не хотелось бы отклоняться от прежнего курса, во всяком случае в ближайшее время. И все же благодарю вас за это замечание, сударь.
Он признательно кивнул Резону и снова откинулся на спинку стула, потирая подбородок. Все же есть определенное удобство в том, чтобы быть капитаном - не обязательно объяснять свои решения. Желательно, но...
Но прибегать ко лжи - а правдой делиться сейчас было бы неразумно - Дюпре не хотел категорически, а оттого надеялся, что отказ будет достаточен сам по себе. Тем более, что и в этих водах, продолжая двигаться нынешним курсом, у господина виконта и его спутника еще будет возможность встретить судно и, так сказать, сменить обстановку.

Отредактировано Андре Мартен (2017-12-14 23:09:01)

- Кого только там не встретишь, - неопределенно пробормотал Дюпре и утопил негромкий смешок в бокале. Довольный тем, что обсуждение маршрута было, как ему показалось, наконец исчерпано, он не заметил как слегка изменился взгляд виконта, иначе бы ответил более серьезно и развернуто. Но вряд ли бы он заметил, ведь Дюпре, хоть и отличался свойственным капитанам острым взором, мелкие изменения чужих лиц, в отличие от изменений на море, улавливал с трудом. Обычно он обращал внимание на совсем уж явные признаки. Такие, например, как заметная хмурость господина Резона. Но ее Дюпре списал на огорчение от затянувшейся разлуки с Лизеттой, или как там звали штурманскую даму сердца, упомянутую утром.
- Не стоит беспокоиться, месье Резон, - едва успел сказать Дюпре, намереваясь подбодрить штурмана, как в дверь каюты застучали, не дав уточнить, о чем именно месье Резону не стоит беспокоиться - о возвращении домой, о скорости прибытия судна в Квебек или еще о чем-то.
- Господин капитан, - сунулась в каюту взлохмаченная голова Андре. - Господа...
Стоило ему увидеть за столом знакомые лица с "Маргаритки", как губы его, не удержавшись, дернулись в приветливой улыбке, но он тотчас взял себя в руки. - Марсовой заметил встречное судно.
Дюпре без лишних слов отставил бокал и поднялся из-за стола, чтобы направиться на палубу. Ему бы порадоваться тому, что месье Резону и господину виконту, если повезет, уже к вечеру выпадет шанс оказаться на судне, следующем во Францию. Но в этот момент его интересовало лишь две вещи: кого и откуда там гонят волны?..
А уж куда - это было делом третьим.

Вот теперь Андре сдерживать улыбку не стал, весь засиял как надраенная палуба и с готовностью покивал, не решаясь ответить вслух в присутствии Дюпре. Несколько дней - и штурман с виконтом ступят на родной берег, неужто этот день мог понести что-то лучше? Это ведь здорово, когда все будто благоволит хорошим людям. А Андре как раз почему-то был уверен, что эти двое - хорошие люди, вон как с ним сегодня утром разговаривали и нос не воротили, что всего лишь юнга. Их интерес к "Белому ястребу" и господину Дюпре заставил, конечно, поволноваться, но нельзя же винить в любопытстве людей, чудом избежавших страшной участи на море и оказавшихся на чужом корабле среди чужих людей, пусть даже соотечественников.
Дюпре же не улыбался, чем, впрочем, нисколько не удивлял Андре. Но взглянув на виконта от двери, отказывать в просьбе не стал. Это было бы уж очень странно и неоправданно неучтиво - отказать в столь безобидной просьбе.
- В таком случае пройдемте на палубу, господин виконт, - кивнул он и приглашающе протянул подзорную трубу.

Отредактировано Андре Мартен (2018-01-13 21:00:12)

Дюпре остановился рядом с виконтом, щурясь на море так пристально, что Андре едва не засомневался, а не просто ли для виду тот носил раньше подзорную трубу. Вдруг капитанский взгляд способен без всякой там помощи пронзить пространство и разглядеть очертания другого судна, посчитать количество мачт и пушек, опознать поднятый флаг?
Звучало невозможно, но кто знает, кто знает. Капитаны - они ведь... капитаны. Не то что обычные люди, правда?
Но и обычные люди в ожидании смотрели на темную точку. Андре, правда, наоборот смотрели на виконта, а не на слепящее глаза море, чтобы успеть еще по лицу прочесть ответ - там тот самый корабль или нет? "Тем самым" он посчитал бы совершенно любой, который бы вернул виконта де ла Фер и месье Резона домой.
Тем временем в глазок подзорной трубы вплыл корабль. По всей видимости, шхуна - как "Белый ястреб". Две мачты... Косые паруса... или то, что от них осталось. И флаг, увидев который, Андре бы ойкнул и уставился бы уже не на виконта, а на своего капитана.
- Господин виконт? - Дюпре не любил быть в неведении.

Дюпре вскинул бровь, услышав ответ, и забрал у виконта подзорную трубу. Он впился в нее пальцами и взглядом, выискивая подтверждение прозвучавшим словам. Испанцы? Потрепанные штормом? Высшие силы и впрямь оказались этой ночью благосклонны к "Белому ястребу", едва ли потрепав ему крылья, а теперь и гоня ему прямо в когти очередных бедолаг, которым повезло меньше.
Несказанно меньше.
Дюпре чуть опустил трубу, хмурясь. В мыслях он еще блуждал взглядом по истерзанной оснастке испанского корабля, плывшего на одной удаче и, вероятно, мастерстве своего капитана.
Он снова вскинул трубу, нашел ненавистный флаг. Что-то заставляло медлить с принятием решения. Узы морского братства, которыми он был связан с тем, кого даже не знал, и которые были - или должны были быть - крепче всякой вражды?
Дюпре окончательно опустил трубу и пару раз хлопнул ею о свою широкую ладонь, будто дубинкой.
- Возьмите курс им навстречу, - бросил он рулевому. - Идем на сближение.
- В Квебек, кажись, все-таки совсем запоздаем, - вполголоса пробормотал стоявший неподалеку боцман.
- Запоздаем? - услышал его Дюпре.
- Чтобы помочь им добраться до материка, - боцман махнул в сторону, куда недавно глядели Дюпре с виконтом. Он полностью поддерживал решение помочь дышавшему на ладан кораблю, пусть даже чертовым испанцам, но успел прикинуть, что дело это небыстрое. А капитан ведь спешил, вон утром даже отказался разворачиваться всего ради двух человек. Но теперь, понятное дело, речь уже не о двух душах шла.
Дюпре помолчал мгновенье-другое, будто в нем все еще шла какая-то внутренняя борьба. Он нарочно не уточнял дальнейшие распоряжения, ведь в запасе было несколько часов, прежде чем корабль испанцев окажется достаточно близко, чтобы... Приготовиться сблизиться и вступить в переговоры? Или приготовиться к чему-то иному? Но теперь на него уставилось слишком много пар любопытных глаз.
- Прошу прощения, мой приказ ввел вас в заблуждение, - наконец сказал он. - Мы поможем им, все верно... Мы поможем им пойти на дно, месье Арно.

Встретив этот напор, Дюпре еще заметнее расправил широкие плечи, занимая больше пространства будто поднятый парус. Остатки же своих сомнений, еще не успевших исчезнуть окончательно, он решил обрубить, как обрубают запутавшиеся снасти. Негоже юлить перед каким-то юнцом, сколь знатным он бы ни был по факту и сколь разумным бы ни казался по впечатлению, что уже успел произвести. Дюпре не ошибается, нет. Только не тогда, когда он - на борту своего корабля.
- Боюсь, ослышались, сударь, - так же отчетливо выговорил он виконту. - Я собираюсь пустить ко дну не терпящих бедствие, а испанцев.
Это слово - испанцев - он особо выделил и произнес, почти выплюнув. Для Дюпре это было все равно, что ругательство. Андре, который беспокойства не скрывал и переминался с ноги на ногу, поглядывая то на спорящих, то на испанский корабль, тут весь напрягся и быстро взглянул на капитана, чей тон ему совсем не нравился. Как и знание о крутом нраве Дюпре. Крутом нраве и колоссальной упертости. Тут даже без нелюбви к испанцам - еще та смесь.
- С каких пор вы, французский моряк, - Дюпре, не мудрствуя лукаво, тем временем воспользовался уколом самого виконта, чтобы кольнуть в ответ, - питаете слабость к тем, кто пустил бы нас на дно, не моргнув глазом?
Боцман, шагнувший поближе, пока молчал. Но, в отличие от Андре, смотрел он не на капитана, а на виконта. Пристально так смотрел. Как смотрят на тех, чьих слов очень ждут... И ждут не из праздного любопытства.

Голос Дюпре же был все равно что камень, лежащий под солнцем - тверд, тяжел и разогрет еще не яростью, но раздражением, становящимся все более отчетливым. Этим камнем Дюпре бил по каждому своему слову, вколачивая их в воздух будто колышки в землю. Но был ли стоявший перед ним юноша столь же податлив, как земля?
- О, конечно же нет...
Чутье и уже составленное за этот день впечатление подсказывали капитану, что такой вывод был бы весьма ошибочен. Но Дюпре слишком привык к тому, какой вес обычно имел в глазах окружающих, чтобы придать значение этому спокойствию и непоколебимости виконта, которая в этот самый момент казалась глядевшему на них Андре чем-то удивительным. Больше того, Дюпре это отчасти даже забавляло. Но раздражало все-таки больше, уже потому, что речь касалась болезненной для него темы и тратило драгоценное время.
- Конечно же нет, - повторил Дюпре и черты его хищного лица сделались будто бы четче. - Чужая низость - повод искоренить ее.
Он ткнул подзорной трубой в сторону корабля на горизонте.
- Это не мародерство, господин виконт. Это,  - Дюпре скривил угол рта, - возмездие.
- У них же даже шанса нет, капитан! - раздался глухой голос боцмана, наконец вмешавшегося в разговор. - Это... Простите, капитан, но не по-божески это как-то...
- Не по-божески, месье Тома? - свистяще процедил Дюпре. - Кто, если не Господь, привел нас сюда? Кто, если не он, - подзорная труба уткнулась одним концом в небо, - дал нам шанс сделать море чище? Скажите мне, месье Тома. Или вы, господин виконт!