С каждым звучащим словом хищный облик капитана "Белого ястреба" все больше размывался между ястребиным благородством и хлестко подмеченной виконтом стервятнической жестокостью. Даже нос его, казалось, заострился еще сильнее, уподобившись клюву, а темный взор рыскал в поисках другой добычи взамен неразумного птенца-юнги. Только в кого было вонзить когти? Кому выклевать глаза? Юному виконту, который ничуть не топорщил перья в угрозах или высокомерии, но определенно был не тем, на кого стоит охотиться? Или скорее штурману, этой птице не такого высокого полета?
- Да как вы смеете, - зарокотал Дюпре, - меня стыдить...
Только вот даже с простыми птицами становится справиться сложнее, когда их набирается целая стая. Уже все, кто был не занят на снастях, следили за разгоревшимся спором. И на восклицание Резона об удаче по палубе прошел отчетливый шепоток.
Андре, почувствовав смятение товарищей, тут же набрал воздуху в грудь. Как ему множество раз доводилось видеть и в родном охотничьем лагере и в портах и на корабле, как долго и нудно может перекатываться туда-сюда глухое недовольство, не переходя в действие, и как достаточно иногда одного слова, чтобы это изменить.
- Вот именно! - высунулся он из-за Резона. Он не так уже боялся капитана, как того, что может случиться, одержи тот верх. - Тонущим не поможем, сами на дно отправимся. Сколько таких историй рассказано! Что мы, совсем дурные?
- Да то испанцы, тьфу на них! - клюнув на это, выкрикнул кто-то не сильно старше. - Этим дьяволам на дне самое место. Вот своих уже вытащили сегодня, авось зачтется!
- Это на тебя тьфу, умник, - раздался глухой звук затрещины. - Таким не торгуются.
- Да пусть сами спасаются!
- Тебе пусть кто так скажет, - резко обернулся в ту сторону Тома, и от его недоброго голоса, луженого как у всякого боцмана, мурашки пробежались даже у Андре. Впрочем, не только от его голоса.
- А ну притихли, болваны! - окрикнул команду побагровевший Дюпре и ткнул подзорной трубой практически в грудь Резону. В его речи прорезались свистящие ноты, хоть взгляд и не был, пока еще, окончательно затуманен. - Вы. На моем корабле. Меня учить вздумали, как мне быть? Я вас правильно понимаю, с-с-сударь?..

Стань Дюпре свидетелем такого спора между Резоном и любым другим капитаном, то не смог бы не отметить с уважением непоколебимость штурмана, который как скала оставался на месте, не сдвигаясь ни на шаг, ни на слово. Но сейчас капитана куда больше интересовала собственная роль в этом представлении, чтобы об этом задумываться. Чтобы, до некоторой степени, вообще задумываться.
- А вас никто и не заставляет в этом участвовать, сударь! Не хотите находиться здесь, так...
Договорить ему не довелось, и слава господу, потому что пышущее раздражением нутро Дюпре было готово исторгнуть предложение, совсем не подобающее капитану судна. Холодный голос виконта оказался как вода, плеснувшая на раскаленную поверхность и остудившая ее. Пускай и с паром да шипением.
- Я доказал это многократно, потом и кровью, - резко процедил Дюпре, в запале взмахнув трубой все еще в опасной близости от Резона, но на сей раз не нарочно. Взгляд, обращенный уже к виконту, немного прояснился, сохраняя, впрочем, неприятную колючесть.
- Мы знаем, капитан, - подал голос Андре. Он теперь стоял плечом к плечу с Резоном, совсем уже не прячась за ним. Запустив волнение среди команды, он чувствовал ответственность за то, что произойдет в ближайшие минуты. - Мы все это знаем.
Среди матросов раздались согласные возгласы. Ведь и правда, как бы кто не относился к Дюпре в команде и какими бы спорными порой не были его дела, все бы сошлись во мнении, что таких искусных и радеющих за свое судно капитанов еще поискать. Сколько раз сам Андре восхищался его храбростью! И если капитан забыл о том, каким примером он бывал своей команде, Андре собирался напомнить ему. Он не разделял сомнения виконта в человечности капитана. Пока еще не разделял. Ему казалось, что перед ним не хищник, не стервятник, а просто разозленный, раздосадованный человек. А чего только не делают люди, когда разозлены - порой совсем-совсем не то, что сделали бы, сумей вовремя остановить себя сами или окажись рядом кто-то, кто бы их придержал, дав время лишний раз подумать.
- Поэтому и верим, что вы поможете этим людям. Неважно, заслужили они это или нет. Пусть даже нет. Просто так будет... будет... по-капитански, - с бесхитростным прямодушием подобрал он определение. - Вы же сами знаете, что по-другому нельзя. Даже если...
Он замялся, прикусив губу и фразу целиком: "даже если хочется". Вновь вспомнившаяся история об одном из капитанских сыновей, которая этим утром звучала в трюме - не она ли, будучи во многом такой знакомой, не давала Андре перестать видеть в Дюпре человека? Знать бы только, ошибочно или нет...
- Господин виконт ведь об этом, правда? Он не сомневается в вас, а наоборот, да? - Андре с потаенной мольбой взглянул на виконта, ища поддержки и надеясь, что тот сумеет благодаря своему ясному и спокойному уму помочь погасить в капитане дух соперничества, вспыхивающий от всех подходящих для того слов, пока это еще можно было погасить. - Разве стал бы он уговаривать вас пощадить тот корабль, если б не верил, что у вас достаточно силы и достоинства, чтоб так и сделать?