Очнувшись от полудрёмы, которую навевало покачиванием экипажа, Лавалетт не сразу понял, что кто-то зовёт его. Приём, оказанный л’Обеспином, епископом Орлеанским, оставил приятное послевкусие, и город на Луаре он покидал в самом приподнятом расположении духа. Избегая шума и толпы, посланник Парижа старался привлекать к себе как можно меньше внимания, и нынешняя встреча со старым приятелем была обставлена почти по-домашнему.

Увы, раскисшие от непрекращающихся дождей дороги норовили всё испортить, и не только настроение, но и ту миссию, с которой кардинал направлялся в Лангедок. Вовсе не в Тулузу, с целью уладить дела в связи с его отказом от местной кафедры, как он всем говорил, а ради встречи с Роганом, который никак не унимался в своём стремлении возвести для единоверцев сияющий град на холме. За счёт короны.

Впрочем, пока о мятежном бретонце Луи предпочитал не думать. Стук колёс и хмурые тучи над голыми полями за окошком кареты усыпляли лучше всякого снотворного порошка, а когда небо особенно яростно низвергало на путешественников свои хляби или снег, он даже испытывал некое удовлетворение оттого, что добровольно отказался от езды верхом.

— Чем могу быть полезен, сударь? - осторожно отозвался сын герцога д’Эпернона, убедившись, что взывавший к нему голос вовсе не являлся отзвуком сна. Из-за отведённой в сторону шторки он разглядывал человека, показавшегося ему знакомым. Вероятно, он видел его у Рамбуйе или Ангулемов.

Отредактировано Луи де Лавалетт (2017-12-13 23:06:03)

Подобное небрежение этикетом больше занимало его отца, по молодости искавшего повсюду зачин для драки, а в почтенные годы - повод побрюзжать на тему падения нравов и ущемления достоинства людей благородного сословия. Луи же попросту не обратил внимания на поведение бретёра, ещё не проснувшись до конца. К тому же привезённое тем послание занимало его больше прочих условностей.

Итак, ключ был у него в руках. Странный выбор, но вполне в духе его друга, усмехнулся Лавалетт, покрутив в руках книгу в тёмном со скромным тиснением переплёте. А также письмо, которое следовало прочитать, используя известный лишь избранным шифр.

— Благодарю вас, сударь, - со сдержанной улыбкой обратился он к одноглазому вестнику. В ряды тех, кто служил первому министру, тот выписывался так же, как и неоднозначные пьесы испанского монаха - в библиотеку князя Церкви. - У вас есть ещё какие-либо поручения?

Отредактировано Луи де Лавалетт (2017-12-18 01:17:23)

Ещё меньше это представлял сам кардинал. Впрочем, во всём, что касалось его отношений с собратом по Священной Коллегии, он давно отдал тому преимущества, предпочитая соглашаться с министром и будучи твёрдо уверенным, что Ришелье поступает разумно. В конце концов, одноглазый посланник мог оказаться полезен на столь отвратительно раскисших дорогах.

— В таком случае, рад снова приветствовать вас, шевалье де Ронэ, - лёгкая улыбка показалась на лице Лавалетта, надеявшегося, что он верно запомнил имя новоприбывшего. - Полагаю, что в скором времени ваши услуги будут более чем кстати.

И это во многом зависело от содержания письма, которое эмиссару Парижа не терпелось распечатать. Кто знает, возможно, за время его отсутствия Лувр или Пале-Кардиналь стали свидетелями чего-то весьма значительного, начиная с очередного приступа ярости королевы-матери и заканчивая подступом турецкого флота к Марселю.