Графу де Люз совсем не нравилась дружба супруги с госпожой де Вейро, которую после истории с пистолетом представлялась ему, мягко сказать, странной, однако он обещал Эмили,  что не будет  препятствовать этой дружбе, а потому, получив приглашение на поэтический вечер для себя и супруги, сказал лишь, что занят делами герцога, но вполне возможно, заедет за женой чуть позже. Эмили же должна была непременно проделать путь в портшезе и взять с собой госпожу д'Эссиньи, жену дворецкого в доме Монморанси, которая и возрастом и положением вполне подходила в качестве дуэньи молодой графини.
Эмили не стала спорить, понимая, что Луи-Франсуа мог ей этот визит не позволить, и что тогда делать, сбегать тайком? Да и госпожа д'Эссиньи ей скорее даже нравилась: сорокалетняя мать пятерых детей, полная, улыбчивая и добродушная. Светскими развлечениями жена управляющего не была избалована и поехала с графиней с видимым удовольствием.
Дамы выбрались из портшеза, в прихожей отдали горничной плащи, и Эмили нетерпеливо глянула наверх - она ужасно соскучилась по подруге и посетовала на себя: надо было приехать пораньше, пока не было еще других гостей... Хотя Эжени, наверное, была тогда занята приготовлениями, и ей было не до того...

- О, как прекрасно! - выразительное личико молодой графини озалось радостной улыбкой. - Вы не представляете, как я счастлива вас видеть! И господ мушкетеров, конечно же!
Про себя Эмили подумала, что очень кстати надела синее бархатное платье - оно очень ей шло, она знала. Хотя обычно мадам де Бутвиль вовсе не была тщеславной, сейчас ей хотелось, чтобы господа мушкетеры увидели не Франсуа де Кюиня и не растерянную девчонку, а красивую и взрослую даму.
- Но позвольте же мне представить госпожу д'Эссиньи, которая так любезно согласилась меня сопровождать!
- Для меня это честь, ваше сиятельство, - отозвалась госпожа д'Эссиньи и с добродушной улыбкой посмотрела на хозяйку. - И немалое удовольствие.
- Эжени, вы проводите меня к господам мушкетерам? - смеясь, предложила Эмили. - Уверена, я должна поздороваться.

- О да, мне везет с друзьями! - весело ответила мадам де Бутвиль. - Добрый вечер, господа!
Легкий реверанс был по-настоящему изящен, и подаренный мужем чудесный веер ловко раскрылся - пока Эмили была собой довольна. Она с искренней радостью протянула руку Портосу - гигант ей нравился, и она была ему многим обязана.
- Господин Портос, вы так великолепно выглядите! Господин Атос!
Второму мушкетеру предназначалась очаровательная улыбка. С Атосом Эмили не встречалась  с Ларошели, там он ее видел отнюдь не в лучшем свете, к тому же он всегда ее как-то смущал, и она его даже побаивалась, а потому сейчас чувствовала себя немного неловко. Но светские дамы не показывают свою  неловкость, а ведь графиня де Люз теперь была настоящей светской дамой!
- Мы так давно не виделись с вами. Как поживаете?
Образ юной светской львицы немного испортил тихий вопрос, в следующее мгновение заговорщеским тоном обращенный к мадам де Вейро:
- А кто - поэты?

Портос, уже заранее преисполнившийся неприязни к графу де Ла Фер, уставился на него с плохо скрытой воинственностью.

- Знал я одного поэта, который тоже собирался стать аббатом, - объявил он. – Так вот он утверждал, что в том, чтобы упасть к ногам дамы, нет ничего предосудительного. И в том, чтобы посвящать дамам стихи, тоже!

- Если стихи хороши, разумеется, - вмешался Атос. Он уже почти жалел, что мадам де Вейро пригласила их обоих. – Вы полагаете это двустишие недостойным музы, сударь, или музу – недостойной двустишия? В таком случае, предложите свое. А мадам де Вейро будет арбитром в вашем состязании.

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

- У меня нынче только одна муза, господа, - улыбнулся граф и, завладев рукой мадам де Вейро, приложился к ней поцелуем. - И она достойна быть судьей. Но право, не все состязания достойны такого судьи. Я попробую вас развлечь...

Он скользнул неторопливым взглядом по мадам де Люз, вдумчиво оценив лицо, затем вырез платья, узкую талию и юбку до самого края. Это выглядело бы неприлично, не будь лицо графа задумчивым и одухотворенным.

- Что любят дамы и не любят дамы,
известно только дамам - им одним.
Но я, лишь вдохновением храним,
рискну сегодня им пропеть осанну,

не скатываясь в лужу эпиграмм
и не теряя верного настроя.
Как та, из-за которой пала Троя,
стоите предо мною вы, мадам,

прекраснее Елены и Афины.
И если конь троянский вам не чужд,
как многим, у кого не умер муж,
храните свои башни и куртины;

уверен, многим снится ночью штурм.
Но тсс. Молчу. И так сказал я много.
Поэта не судите слишком строго,
он лишь болтает, что пришло на ум.

Закончив, он коротко поклонился, чуть насмешливо глядя на мушкетеров. И обратился к Портосу:

- Нет ничего предосудительного в том, чтобы посвящать стихи дамам, не так ли?

"Начинается..." - подумала мадам де Бутвиль. Она и сама терпеть не могла, когда ее бесцеремонно разглядывают - да и не многие осмеливались, но не хотелось, чтобы вечер Эжени был испорчен из-за такой ерунды.
- Некоторые поэты разговаривают стихами, вот так прямо берут и разговаривают, - поведала она мушкетерам, будто бы не заметив их неудовольствия. - А некоторые не понимают даже, что не всякие рифмованные строки - стихи.
Эмили посмотрела на Атоса, невинно похлопала ресницами, искренне надеясь , что он стерпит ее выходку, и глубокомысленно продолжила:
- Будь это стихи, это было бы дерзостью, конечно... Один наш друг весьма в этом горазд, - она улыбнулась Эжени, - правда? Но вот что удивительно: талант невозможно не простить! А это... Хотя... Здесь хотя бы Елена, а не Венера, хотя я не очень поняла, причем здесь Афина...Ну да Бог с ней. По крайней мере нет перлов, сапфиров и прочих камней. Как вы думаете, Эжени, может, это все-таки стихи?..

- Простите меня, - покаянно склонил голову незадачливый поэт. Ссориться с хозяйкой дома в его планы не входило. Он поклонился мадам де Бутвиль, всей фигурой изобразив искреннее раскаяние, и вновь приложился к руке мадам де Вейро, задержав ее чуть дольше, чем позволяли приличия.

- Я был слишком дерзок. Умоляю, не лишайте меня возможности все исправить. Мадам де Бутвиль, клянусь, я сочиню для вас самый изысканный сонет.

Он развернулся к Атосу:

- Откуда вам известно, что я из Пикардии, сударь?

При этих словах граф бросил быстрый взгляд на Эжени. Ветреная красавица могла разболтать что угодно и кому угодно. Это нужно было учесть сразу, а не ждать, когда рядом появятся какие-то мушкетеры. К тому же, ее добрые знакомые...
Все это могло сильно усложнить дело.

- Разумеется, - охотно согласился граф. - Я унаследовал титул после смерти его прежнего хозяина и не был в Пикардии много лет. Имение почти выморочное, надо бы привести его в порядок, но руки не доходят. Поместью не хватает хозяйки.

Он бросил взгляд на мадам де Вейро и черты лица его на какое-то мгновение смягчились. Похоже, молодая женщина всерьез пришлась ему по душе. А может, в графе в муках погибал великий актер.

- Разве у графа де Ла Фер не было сына? – поднял брови Атос. – Ему сейчас должно быть лет тридцать, если я не ошибаюсь…

- Как я уже сказал, - вздохнул гость мадам де Вейро, - мне известно только о смерти прежнего хозяина этого титула. Но если у вас есть основания в ней сомневаться...

Он вопросительно глянул на Атоса, ожидая продолжения с пристальным вниманием.

- Какая жалость, - спокойно проговорил Атос. По его лицу никто бы не догадался, что обсуждаемая тема хоть насколько-то его задевает. – Значит, и он тоже… Когда же это случилось, сударь? Я тоже давно не был на родине.

- Право, я не знаю точной даты, - граф бросил взгляд на южанку, проверяя, слушает ли она разговор. - Но слышал, что там была какая-то семейная трагедия. Право, история не для женских ушей, но если дамы пожелают...

-Не знаете, в каком году вступили в права наследства? – удивился Атос. – Как это может быть?

Граф улыбнулся.

- Ничуть. Всего два года назад. Молодой граф некоторое время числился пропавшим без вести, но надежда была утрачена, и титул вновь обрел хозяина.

- Вот что бывает, когда давно не получаешь вестей из родных мест, - покачал головой Атос. – Выходит, господин де Бражелон тоже скончался… Право, жаль, когда пресекается такой род. Но мы с вами в самом деле выбрали неподходящую тему для поэтического вечера, сударь. Дамы скучают.

Это была проверка – насколько самозванец осведомлен. О том, что Бражелон пребывает в добром здравии, Атос знал как нельзя лучше, поскольку состоял с ним в постоянной переписке. Как и о том, что больше наследников, ни прямых, ни кривых, у него не было. Но знал ли об этом самозваный граф?

- О, так вы действительно что-то знаете, - обрадовался де Ла Фер. - Может, вы расскажете нам, что на самом деле случилось с молодым графом и его женой?.. Это должна быть увлекательная и жуткая история.

Похоже, он отлично знал, как клюют скучающие дамы на "жуткие" истории.