Возвращаясь в Пале-Кардиналь в промозглых утренних сумерках, Шере думал, что г-н Шарпантье будет очень недоволен - и потому, что его вчера весь день не было, и потому, что г-н кардинал запретил ему рассказывать… или, если точнее, подтвердил, что болтать не стоит. Убедить г-на Шарпантье в том, что мошенник может стать честным человеком, было, наверно, невозможно, да и не нужно, но должен же он понимать, что предательство может быть невыгодно? Объяснить, что ему платят жалование за то, за что давно могли бы повесить, что у него есть кров и стол, а то, во что превращается близость к г-ну кардиналу на парижском дне, приносит ему больше денег и влияния, чем можно было бы заподозрить по его скромному виду…

Нет, бесполезно. Не поверит, только еще раз убедится, что монсеньор пригрел у себя на груди исчадие ада.

Отчего-то он вспомнил внезапно доверчиво опустившуюся на его плечо голову Шарлотты. Доброе дело? Как посмотреть - для Шере в этом была одна сплошная выгода. Г-н Шарпантье увидел бы только второе - может, даже упрекнул бы еще, что он не устроил девочку в монастырь или к приличным людям, которые…

Караульные у бокового входа оба шагнули ему навстречу, преграждая дорогу, а узнать заранее пароль он в этот раз совершенно забыл. Времени сочинить что-то ему, однако, просто не дали:

- Господин капитан вас хочет видеть, - сказал тот, что справа. - Очень хочет, еще вчера. Вас проводить, может? До его особняка?

Этот вопрос должен было прозвучать угрожающе, но почему-то так не звучал - впрочем, и как попытка позаботиться о его безопасности - тоже.

«Еще вчера»? Фигура речи или его искали?

- Спасибо, сударь, - в тон ответил он, - но я дойду сам.

Даже не выгляди он сейчас немногим лучше чем нищий, он привычно пошел бы к черному ходу - хотя, может, подумал бы по пути, что, придя с главного, можно избежать вопросов. Но настолько привлекать к себе внимание он был не готов, да и г-н капитан мог понять это неправильно, и поэтому он постучался в хорошо знакомую дверь и сунул в рот последний переперченный кусок купленного по дороге пирога с судаком.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере ответил незнакомцу быстрым, но не менее пристальным взглядом, и что в откровенности этого осмотра было от усталости, а что - от недавней перемены в его положении при кардинале - сказать было трудно.

- Господин капитан хотел меня видеть, - полувопросительным тоном произнес он.

Получив ответ, он привычно сменил свои полуразвалившиеся уличные башмаки на потрепанные домашние туфли и минуту спустя, перейдя в господскую часть дома, негромко постучался в дверь того самого кабинета, с которого началось его знакомство с особняком.

Голос господина де Кавуа, когда тот пригласил его войти, звучал обыкновенно, и глаза Шере невольно расширились, когда, войдя, он обнаружил, сколь отличен был нынешний вид капитана от его обычного облика - и сразу же отвел взгляд. Во всяком случае, на человека, способного убить на месте, господин де Кавуа был сейчас не похож.

- Доброе утро, господин капитан, - тихо сказал он. - Прошу прощения за опоздание, господин Бутийе позволил мне отлучиться, и я только сейчас вернулся.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере оглянулся на стук, но, хоть и наполнял в это время вторую кружку, сумел ничего не расплескать. Доброжелательность в голосе г-на капитана его слегка успокоила, но не настолько, чтобы не сесть на самый край табурета или чтобы предложить тост за его здоровье.

- Благодарю вас, сударь, - он взял несколько ягод. - Это же Аньес делала? Она изумительно готовит.

Это тоже было рискованно, но вообще ничего не сказать он не мог. Обещание молчания подразумевало, что г-н капитан в этого молчании нуждается, любые соболезнования могли прозвучать оскорбительно, извинения - прийтись не к месту… Нет, Шере предпочел бы, чтобы г-н де Кавуа сказал сам, зачем он его вызвал.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

То, что хотел послушать г-н де Кавуа, было как раз тем, о чем Шере совершенно не хотел распространяться, но надеяться на то, что г-н капитан долго останется в неведении, не приходилось. Ждать молчания от г-на кардинала было глупо, г-жа де Кавуа наверняка давно рассказала все, что знала, а то, что не подслушала она, знал г-н Атос, у которого тоже не было ни малейших причин держать язык за зубами. Вопрос, стало быть, был не в степени откровенности, а только в тоне и порядке.

- Мне повезло, господин капитан, - горячая кружка грела замерзшие пальцы, и первый глоток Шере сделал почти неохотно. - Я подумал, ну… что если вас еще не нашли, то надо попробовать поискать там, где еще не искали. Там, где вас не должно быть.

Он мог бы добавить много больше - о том, что выбирал места, где мог появиться дворянин, где можно было назначить тайную встречу осведомителю, где редкий посетитель или незнакомец не рисковал бы ни жизнью, ни честью… Такие места, где г-н де Кавуа мог появиться - просто никто не подумал бы, что он может. Где он сам искал бы самые опасные чужие тайны.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

От кружки не пахло спиртным, но Шере осознал это только при втором глотке и невольно отвел руку, разглядывая содержимое. Аньес? Или Мари? Вряд ли сам г-н капитан мог обратить внимание, насколько он избегает вина, а были же еще эти засахаренные вишни… Хорошо бы Мари…

- Я не буду никому ничего рассказывать по собственной воле, - уточнил Шере - который не мог не подумать, насколько это верно для него в целом. Умолчание всегда казалось ему предпочтительным. - Но… я не из тех, кто не боится пытки… или даже просто побоев.

Примерно то же самое он говорил и г-ну Атосу, и было это, разумеется, чистой правдой, и вряд ли г-н капитан этого не знал, но Шере сейчас занимало другое. Кого имел в виду г-н де Кавуа под теми, кому он успел уже все рассказать? Все? Только ли г-на кардинала? И, если кого-то еще, то кого? Реми?

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Из огня да в полымя? Шере едва заметил, что г-н капитан не стал настаивать на подробностях, слишком он был ошарашен - новым вопросом, а не тем, что ему предшествовало. Что бы ни имел в виду г-н де Кавуа, для него это было пустым звуком. Подумаешь, не понравится.

Шере выиграл несколько мгновений, потянувшись за вишнями. Слово «тоже» в устах г-на капитана оказалось для него неожиданностью, и он не сразу нашелся с ответом. Г-н де Кавуа был дворянином, Реми - простолюдином, и какая между ними могла быть дружба - можно было себе представить. Одно слово, и совсем разные смыслы.

- Он пустился в погоню за мужчиной, который был в доме, - скрывать то, что они разговаривали, не имело смысла, а этой частью Реми и сам хотел поделиться. - Но не догнал - тот добежал до заброшенного дома, где его застрелили. И этого человека, который его застрелил - он его узнал, он сказал, что это был господин полковник де Россильяк, он его помнил из-под Ларошели. Ему удалось сбежать.

Называть Реми по имени Шере не хотел, а именовать его господином Барнье - и того меньше, и рассказ получался оттого неестественно безличным, но в самом его конце это вдруг пришлось очень кстати - рассказывать о том, что он устроил в Сен-Манде, Шере без веских на то причин не собирался.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере развел руками, отвечая на первый вопрос - хотя могло показаться, что на оба. Строго говоря, он действительно не знал: Реми мог ошибиться, а полковник мог затем его вспомнить, память - странная вещь. В первый свой день в Париже он увидел на Новом мосту представление зубодера, который показался отчего-то настолько знакомым, что он пришел затем еще пару раз и так и не вспомнил - и только оказавшись в Шатле, вдруг понял, что это был никто иной как первый учитель братика, который подсовывал Доминик прописи для переписывания и дарил ей взамен мятные пряники. А теперь - теперь он вдруг понял, что именно за это его могли тогда и выгнать.

- Он собирается возвращаться домой? - прямо спросил Кавуа, не получив сразу двух ответов подряд. В мягких интонациях пикардийца опять проступила чуть слышная тревога - он хотел знать, кто или что угрожает его врачу. Не из-за Россильяка же он прячется, в конце концов.

- Я думаю, что пока нет, - осторожно ответил Шере, снова не глядя на капитана, но кружку поставил.

- Почему? - пикардиец все-таки рассчитывал получить как можно больше сведений. - Не может? Его нужно забрать? Встретить?

Шере снова ответил не сразу. Реми опасался гнева своего господина, но по тону г-на де Кавуа никак нельзя было заподозрить угрозу.

- Я не знаю, господин капитан, - честно сказал он наконец. Вишни у него в руке слиплись, и он сунул их в рот все вместе, выиграв еще миг на раздумье. - Но не думаю - он не просил меня меня ничего передать.

Объяснять, что Реми думал - или точнее, что он сказал - Шере категорически не желал. Если он был прав в своих страхах, г-ну капитану такая откровенность со стороны его врача крайне не понравится - а если ошибся, то выставлять друга дураком или трусом он не хотел. Да и этого полковника де Россильяка, который мог быть г-ну кардиналу кем угодно, тоже не стоило сбрасывать со счетов.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

На этот раз Шере не сдержался и улыбнулся в ответ.

- Я постараюсь, господин капитан, - тихо сказал он. - Но если позволите…

За то краткое мгновение, которое потребовалось капитану, чтобы выразить свое согласие, Шере перебрал и отбросил несколько вариантов.

- Этот господин де Россильяк, - продолжил он, - видел, кто за ним следит. И мне кажется, что он будет искать мэтра Барнье… и найдет. Здесь - точно.

Реми в тюрьме Сен-Манде знали под настоящим именем, и Россильяку не надо было быть большим умником, чтобы догадаться поискать это имя в окружении г-на капитана или в Пале-Кардиналь. А когда он найдет - что будет тогда?

Шере поднес к губам кружку, не отводя на этот раз глаз. Этот загадочный г-н де Россильяк был, на первый взгляд, врагом г-ну капитану, но также дворянином, а они с Реми - нет.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере посмотрел сперва на окно, за которым занимался блеклый зимний день, а затем снова на капитана.

- Он будет сегодня в Сен-Манде, скорее всего, - предположил он.

Улыбка на губах пикардийца, скрытая кружкой, стала явственней и оформилась в совсем уже нехорошую усмешку.

- Известно, когда? - мягко спросил он, живо напоминая себя же, только тогда они говорили об Охотнике. - Нет, неважно. Если не затруднит, пригласите в комнату того шевалье, что встретил вас, он за дверью на галерее. И не выходите сами, это ненадолго...

Шере не двинулся с места, только снова потянулся за засахаренными вишнями, не сводя с капитана пристального взгляда.

- Вы не спрашиваете, откуда я знаю, господин капитан? - спросил он. - И что?

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.