Эжени задумчиво улыбалась, глядя на Атоса. Вот же человек... Как немного ему нужно было, чтобы себя приговорить. Она могла поставить сотню ливров на то, что к другим он не был так беспощаден в вопросах чести.

- Надо было спорить, - тихонько вздохнула она. - Такой был шанс.

- Шанс – на что? – поднял бровь Атос. Он не мог не улыбнуться в ответ, потому что улыбка южанки походила на южное солнце. – Вы так азартны, сударыня?

- Конечно! - тихо рассмеялась Эжени и тоном заговорщицы добавила: - Только представьте, выиграть пари у настоящего королевского мушкетера! Да еще такое пари!

Она думала о том, что гвардеец Его Величества, наверное, и не мог бы согласиться, мало ли, что она захочет, но все равно уточнила:

- Вы были бы должны мне одно желание, а теперь придется придумать что-нибудь еще.

- Я должен вам гораздо больше, сударыня, - серьезно сказал Атос. – Ваше появление удержало меня от свершения очень крупной и вдобавок последней и непоправимой глупости, а это чего-нибудь да стоит…

Эжени поправила халат, скрывая смущение. Она не считала, что мушкетер ей что-то должен (Дева Мария, за что?), но если он сам так считал, было неправильно возражать.

- Тогда зарядите мой пистолет, - попыталась отшутиться она, пока Атос не убедил сам себя в непомерном долге. - И... Мне нужно умыться. У меня... лицо разбито, да?

Кончиками пальцев она нащупала ссадину на скуле. "Разбито" - это было громко сказано, но запасы пудры обещали сильно уменьшиться.

Эжени села ровнее и положила сползший халат рядом, на край кушетки, а потом с сомнением посмотрела на мушкетера.
Стена ну никак не могла ей сейчас помочь, будь там хоть два зеркала. Хозяйка могла бы, но с репутацией придется попрощаться навсегда. Так рисковать она не могла.
Она дотянулась до ледяной воды в тазу, смочила пальцы, приложила к опухшей скуле. Будто подралась с кем-то, честное слово. Но ведь и... подралась. Господи, Эмили была бы в полном восторге!..

- Я не смогу уехать домой в таком виде, - вздохнула она. - Что я скажу своей квартирной хозяйке? А телохранителю?.. Он решит, чего доброго, что меня тут обижали. Вы... Вы поможете мне? Выглядеть прилично?

По губам южанки невольно скользнула лукавая улыбка. Она понимала, что в мужской одежде прилично ей не выглядеть, особенно с порванным манжетом и ссадиной на лице, а ведь от нее еще вином будет пахнуть! Очень достоверная деталь для загулявшего подростка, который и шпаги еще не носит...

- Если бы можно было послать за сеньором Варгасом... - тихо добавила она. - Он хороший телохранитель, он добудет портшез даже ночью. Или просто увезет на своей лошади, я же в мужском. Я только не хочу объяснять...

Южанка торопливо кивнула. И не удержалась, чтобы не шмыгнуть тихонько носом. Неприлично для светской дамы, но ушиблась она здорово. Теперь, когда Атос передумал стреляться, а она перестала так нервничать, ушибы заныли с новой силой.

- Не знаю, где ваш слуга достанет пудру среди ночи, но это хорошая мысль. И я охотно приму вашу помощь.

Прежде он так отгораживался от нее, что Эжени чувствовала себя сейчас совершенно неловко.

- Атос, вы... Вы не будете думать обо мне слишком дурно? Я пришла к вам одна, ночью, с пистолетом, в мужской одежде... - Она вдруг улыбнулась. - Я совершенно не знаю, как оправдываться. Обычно я не веду себя так глупо. Ну.... стараюсь. На меня как будто что-то нашло. Я так устала от... от беспомощности. Этот граф-самозванец, наверное, просто стал последней каплей и я решила сама выяснить о нем все, что могу. А тут вы... Святая Дева, мне в пору радоваться, что я решилась на эту глупость.

Лакей мушкетера преподал ей довольно жестокий урок, и южанка грустно подумала, что надо, все-таки, больше полагаться на мужчин. Или сразу стрелять.

Эжени позволила себе на миг закрыть глаза. Этот вечер страшно ее утомил. И она никак не могла сказать Атосу, что тот друг, которого она очень хотела бы видеть рядом... Не рядом. И кто знает, когда вернется и вернется ли вообще.

- Мои друзья - лучшее, что со мной произошло в Париже, - сказала она, доверчиво подставляя лицо. - Я их очень люблю. Особенно Эмили... То есть мадам де Люз. И господин Портос, он... настоящий друг. Но разве для того нужны друзья, чтобы втягивать их в неприятности?

Эжени усмехнулась краем губ, и это была та особая усмешка, которую используют женщины, когда им очень грустно.

- И пистолет, и лошадь, - дополнила она. - И разбитое сердце.

Сейчас он должен был решить, что это постарался граф-самозванец, но пусть - разве нужно было уточнять?

- Забудьте, Атос, я пьяна, наверное. И говорю разные глупости. Но теперь я знаю один из ваших секретов, так что не страшно, если вы узнаете один из моих, правда? Нет, это точно глупо.

Южанка слабо улыбнулась.

- Хотела бы я быть такой же сильной, как моя милая Эмили. Такой же отважной.

Эжени согласно примкнула веки. Она не хотела злоупотреблять пистолетом и готова была слушаться. По крайней мере, сейчас, когда у нее болело все тело.

- Она очень одинокая, - тихо сказала южанка. - Я вдова, а она замужем, но это так. Атос, вы... Вы не скажете Портосу, что я здесь была? Я всецело ему доверяю, но он станет меня отчитывать. Он мне... он мне как брат, верите? Я не знала, что так бывает, но это правда.

Она вдруг тихо рассмеялась.

- Вот сидим мы здесь и уговариваем друг друга не делать глупостей, чтобы не расстраивать нашего гиганта. Его доброе сердце хранит друзей, даже если его нет рядом!

- Обещаю, - улыбнулась Эжени, уступая. - Я буду осторожна. Если только смогу. Ведь так бывает иногда, что человек хотел бы и не получается...

Она чуть помолчала, думая, может ли обратиться с такой просьбой. С Портосом или Варгасом она бы не сомневалась, но Атос, этот человек-загадка, заставлял почему-то... не сомневаться, но слегка робеть, и не в плохом смысле этого слова. Он ей нравился, а после рассказа о трагической любви сделался как будто мягче к ней, и, наверное, все-таки можно было спросить.

- Если бы я хотела вдруг оказаться при дворе, - сказала она осторожно. - С чего мне следовало бы начать? Вся моя возможная протекция - это брат и... кардинал, но я... не могу. И умоляю, не спрашивайте, почему.