Г-жа Розье возвращалась домой с тяжелым сердцем. Г-жа Дютертр, тетушка ее мужа, немало огорчила ее сегодня. Г-н Розье падчерицу недолюбливал, это г-жа Розье хорошо знала и изменить не могла, но от пожилой дамы такой неприязни к почти незнакомой девушке никак не ждала. И это только оттого, что Анна-Мария была дворянкой!

"Фанаберии это, вот что я вам скажу, моя милая! - отрубила старуха, когда г-жа Розье решилась наконец заговорить о своей дочери. - Сидит целыми днями, не делает ничего, пальцем о палец не ударит - вот и мысли оттуда! Не отпускать ее надо было, а замуж отдать, сейчас бы, почитай, и внука вам принесла!"

Г-жа Розье попробовала было заикнуться о том, какой у ее девочки характер, но старуха была неумолима:

"Характер, милочка, это уже ваш! Оно-то и правильно, что женщина мягкой быть должна, но так с мужем-то! А тут дитя вам указывать будет! Для ее ж добра!.."

Она много еще чего говорила, и г-жа Розье послушно кивала и благодарила, но сердце у нее после этой беседы было совсем не на месте. А если Анна-Мария и в самом деле была призвана служить Создателю?

Встретившая ее в прихожей старшая горничная была непривычно оживлена и, не успела г-жа Розье снять шляпку, как она поведала своей госпоже, что приходил дворянин, молодой, не из богатых, да еще и глаза не хватает, спросил поначалу мадам, а потом попросил встречи с мадемуазель, да только понятно же, что ему с самого начала барышня была нужна, потому как мадемуазель де Вансак к нему сразу пришла и в гостиной с ним наедине разговаривала. Нанон, конечно, за ней приглядела, так что нечего госпоже тревожиться, но о чем они разговаривали - только Нанон и ведомо, так что лучше бы госпожа Нанон к себе вызвала и все у нее вызнала.

Требовать от Нанон наушничанья г-жа Розье, конечно, не собиралась, но едва переменив платье на домашнее, поспешила к Анне-Марии и, услышав знакомый голос в ответ на стук, вошла, окидывая быстрым взглядом представившуюся ей картину.

- Редкостное трудолюбие, - весело сказала она. - Если бы еще себе на платье, а не на алтарный покров!

Отредактировано Провидение (2020-09-23 17:40:22)

- Вот как? - произнесла ошарашенная г-жа Розье и, испытующе посмотрев на дочь, повторила: - Вот как?

Было чему удивляться! Намеки на то, что светская вышивка пришлась бы ей куда больше по вкусу чем духовная, она роняла чуть ли не каждый день, но до сих пор Анна-Мария отвечала на них с много меньшей готовностью. Может, дело было в том, что алтарный покров был близок к концу, но г-жа Розье готова была увидеть добрый знак даже в такой мелочи, а следующие слова Анны-Марии были для нее и вовсе громом посреди ясного неба.

"Деликатного свойства"!

Обыкновенно она засыпала бы свою девочку вопросами - сперва о г-не де Ронэ, о котором она сохранила самые добрые воспоминания, потом о г-же де Бутвиль (неужто бедная дама попала в деликатные обстоятельства? Было, было что-то не так с ее браком, или она бы послала за мужем, а не за кем-то еще! Брат, как же!)  и снова о кузене - кузене, а не брате, надо же! Однако Анна-Мария обрушила на нее затем такое количество новостей - от замка Шантильи до бордового платья, которое и в самом деле замечательно бы на ней смотрелось, если бы только ее дорогая девочка соглашалась его носить - что изумленная г-жа Розье не смогла сказать ничего больше.

Г-жа Розье покивала, ласково и доброжелательно, но внутри она вся трепетала - лишь бы не ошибиться! Она и не помнила уже, когда ее девочка в последний раз чего-то хотела кроме своего призвания, а тут вдруг!.. Шантильи - это ж бог весть где, но… Бордовое платье!.. Шевалье де Ронэ…

Мадам Розье вспомнила улыбчивые серо-зеленые глаза шевалье де Ронэ и его чуточку вкрадчивый голос, посмотрела на Анну-Марию и решилась:

- Да я бы не против… - к надежде добавилось любопытство и, что греха таить, предвкушение - ох, что-то скажет мадам Дютертр, если узнает, что они поехали в настоящий замок! - Да только не далековато ли это?

Одним из способом узнать, что именно хочет ее супруг, было выдвинуть какое-нибудь возражение, самое пустячное, и посмотреть, попытается ли г-н Розье его обойти. Если да, хочет. Если нет… ну, может, еще не хочет.

Г-жа Розье кивнула, снедаемая самыми разнообразными чувствами. Еще зимой, когда она, выполняя просьбу дочери, поехала к г-ну де Ронэ, она была уверена, что что-то нечисто в истории заточенной в монастыре дамы, а теперь она в этом убедилась: не был г-н де Ронэ ее братом! Вот не запирают женщин в монастырь просто так, просто оттого что мужу захотелось!

Вслух она, разумеется, этого не сказала, да и вообще некоторое время ничего не говорила и на Нанон, которая наверняка понимала не меньше, не смотрела. Ох, нечистое это дело и опасное, верно, да только скажи она "нет" и опять девочка в себе замкнется, так же это верно, как то, что завтра встанет солнце! И что же ей теперь делать?

- Может, он дурной человек, - осторожно предположила она, - если господин де Бутвиль не разрешает своей супруге с ним видеться? Тебе как кажется, дурной?

На положительный ответ она не рассчитывала, но определить, не влюблена ли ее девочка, очень надеялась. В настоящую любовь с первого взгляда г-жа Розье не верила, но Анна-Мария повторила его ответ дословно, было о чем тревожиться… или на что надеяться. К этому моменту г-жа Розье готова была выдать дочь хоть за сказочного угольщика, лишь бы та не пыталась снова уйти от мира, и про себя решила уже, что согласится - со всеми предосторожностями, конечно.

Поднимая вновь глаза на Анну-Марию, г-жа Розье с удивившей ее саму яростью подумала, что если этот заботливый "брат" г-жи де Бутвиль посмеет причинить горе ее дочери, она собственными руками разорвет его на мелкие кусочки. Ее милая, наивная девочка!

И все-таки откровенно заговорить о том, кем эти двое на самом деле были друг другу, г-жа Розье не решалась. Да и потом… потом… В чем-то Анна-Мария была права - г-жа Розье сама удивилась этой мысли, а потом восхитилась ей: девочка растет, ну, конечно! Опыта ей не хватало, но и одно ее чистое сердце подсказало ей правильно: мужчина, который идет на такие жертвы ради женщины, которая ему не родня, не жена и не невеста, совсем уж негодяем быть не может. И к тому же, если его сердце уже занято… Нет, это могло быть скорее огорчительно, все-таки он был такой представительный господин! Явно не бедный, что еще лучше…

На этом месте г-жа Розье мысленно одернула себя и еще хлопнула выдуманной линейкой по несуществующему столу. Г-н де Ронэ богат, соблазнить его богатым приданым не выйдет, а сама Анна-Мария… ох. А раз он еще и влюблен…

Впрочем, с мужчинами никогда не знаешь.

- Я думаю, - ответила г-жа Розье, - что госпожа де Бутвиль тебе очень обязана и было бы недурно, если бы она что-то для тебя сделала. Мы поедем, конечно, но не одни. Думаю, барон де Вансак не откажет выделить нам пару лакеев.

Представив себе, какое лицо сделается у ее пасынка, когда он узнает, куда собралась его мачеха, она невольно улыбнулась.

— Жемчужное, — тут же решила г-жа Розье, боясь упустить момент, и невольно заулыбалась, глядя на свою девочку. Ей пойдет, и сразу будет видно, что она не нищенка, а то вдруг этим знатным господам взбредет в голову ее презирать? — Но солнышко мое…

Она замялась, подбирая слова. Столько времени прошло, а г-жа де Бутвиль и не подумала сама поблагодарить за свое избавление — только этот ее кузен, и то… Ах нет, если г-жу де Бутвиль не выпускают из дома…

Какая у нее все-таки умница родилась!

— Я хотела сказать, — поправилась она, — что будет лучше, если это ты скажешь шевалье де Ронэ о нашем решении. Пусть он знает, что он обязан этим тебе. А я как будто была против.

Если г-жа Розье и усвоила что-то за тридцать семь лет жизни, так это, что люди не ценят то, что досталось им слишком легко.