Бутвиль подошёл вплотную к стене, неожиданно преградившей им путь, и внимательно осмотрел кладку. Приложил к перегородке ладонь в нескольких местах - никакого движения воздуха не ощущалось, да и свечи горели ровно.
         - Здесь камни другого размера и кладка иная, - сказал он, вернувшись к Эмили. - Всё очень странно. Если этот ход изначально предназначался для сообщения с окружным рвом, он не мог быть длинным - ведь расстояние от лестницы в спальню до наружной стены здания не больше, чем длина одной или двух комнат над ним.  Но ров неглубокий, всего футов пятнадцать, и ход вполне можно было бы провести ниже, чтобы выйти на сушу за пределами замка.  Но тогда здесь должны были устроить спуск, какие-то ступени, и они должны были бы начинаться примерно здесь, где мы стоим. 
И никаких следов двери. Значит, проём был заложен спустя какое-то время после создания  хода... То ли просто стал ненужен, то ли какую-то опасность представлял. Как вы думаете, в чём было дело?

Услышав про страшного волка-оборотня, Бутвиль не выдержал и рассмеялся.
      - Очень страшная история! - обняв жену за плечи и целуя в макушку, прокомментировал он. - Но, увы, очень маловероятная.  Довольно трудно представить себе почтенного коннетабля Монморанси, убегающего из дому на охоту в виде волка! Но насчет неприятности вы, видимо, правы. Проходил ли этот подкоп под водой рва или только выводил к лодке, кто-то когда-то воспользовался им для нехорошего дела, и мне кажется - я почти уверен - что этим делом было убийство герцогини.  Можно лишь гадать, хотел ли злодей только заставить её что-то для него сделать и из-за отказа разъярился, либо изначально пришёл убить -  так или иначе, прийти незамеченным посторонний человек в замок не мог иначе, как этим ходом.  И, соответственно, уйти. Другой вопрос - если неизвестный был посторонним, откуда он узнал про него?  Свиту герцогини в отсутствие её супруга составляли пожилые дамы и мужчины, которые весьма ценили щедрость своего господина, почитали его, страшились его гнева, и вряд ли соблазнились бы на какой-то подкуп...

- Когда я занимался разбором разных спорных дел в Санлисе, меня долго удивляло, насколько плохо очевидцы и даже участники каких-то событий запоминают их и как сбивчиво рассказывают. А то еще и сознательно искажают, из страха разоблачения либо из какой-то своей выгоды, - вздохнул Бутвиль. - Что уж говорить о пересказе события, случившегося  более тридцати лет назад, тем более столь странного! О приходе чужого человека кто-то из слуг, возможно, и доложил, но видели его люди из свиты или нет - неизвестно! А мы вот нашли записку, которая свидетельствует, что внутри дома был кто-то причастный к этому делу.   И есть у меня одна догадка...
         Граф оглядел свод и стены подземелья, словно надеялся узнать у них ответ;  пламя свечей слегка подрагивало, и тени его самого и Эмили двигались, как будто призраки, замурованные в этих камнях, пытались вырваться и рассказать всю правду. 
         - Давайте-ка вернемся к свету дня, душа моя, - предложил он. - Размышлять о таких тёмных делах лучше при свете дня.

- Вылезем мы без особого труда, - успокоил жену Луи-Франсуа. - У нас ведь есть стул, и света достаточно. Я выберусь первым, а потом помогу вам.  И я не сержусь... точнее, не вижу смысла сердиться,  ведь вы всегда поступаете по-своему и наперекор здравому смыслу.
        Он сказал это спокойно, без горечи - просто констатировал факт. Видимо, в его душе способность волноваться уже почти исчерпалась.  Но это детское, мальчишеское приключение ему на самом деле очень понравилось, хотя признаться в этом он не хотел.
        - Пойдемте же, - он протянул Эмили руку, - а здешние тайны, если они тут схоронены, пусть тут и останутся навсегда.

Бутвиль помог жене выбраться наверх, а сам немного задержался - нужно было вытащить из подземелья подсвечник, стул и закрыть люк.  Вытащив предмет, которую использовал, чтобы не дать крышке люка захлопнуться, граф только сейчас понял, что держит в руке кольцо.  Тяжёлое старинное кольцо с крупным камнем. Сунув его в карман, Бутвиль вышел в библиотеку, тщательно закрыл потайную дверцу и, поставив на место вещи, использованные для спасения Эмили, сочувственно поглядел на неё:
         - Да, выпить чего-нибудь прохладительного я бы хотел. Но давайте сперва доберемся до нашей комнаты, вы приведете себя в порядок, а я велю  подать лимонаду или, если хотите, холодного вина с водой. И тогда я вам покажу нечто интересное!

Расставляя вещи по местам Бутвиль, заботился не столько об аккуратности, сколько о том, чтобы никто не обнаружил следов их странного приключения. Пройти к спальне также удалось незамеченными, а на Эглантину порванный рукав госпожи никакого впечатления не произвел - она уже привыкла к разным происшествиям.  Теперь можно было спокойно рассмотреть то, что граф нашёл в подземелье.
           - Вот оно, - Луи-Франсуа вынул из кармана платок, положил на столик у окна и развернул.  - Это лежало рядом с той скобой, которая  открывает люк. И это явно старинная работа.  Смотрите, какой крупный, неправильной формы камень!  Сейчас такие не в моде...

В солнечном свете, льющемся из окна, бледно-жёлтый камень казался полупрозрачной капелькой мёда. Бутвиль попробовал надеть  кольцо, но  оно пришлось впору только на его мизинец.  Прикосновение холодного металла отчего-то заставило Луи-Франсуа вздрогнуть, он поспешно  снял кольцо и вернул на  стол.
       - Да, судя по размеру, его скорее всего носила женщина, -  задумчиво сказал он. - И оно не очень дорогое - видите, металл потускнел, значит, это не чистое золото. Мне рассказывали, - он слегка замялся, потому что говорила дама в тишине спальни, куда он проник через окно... да, давно это было... - рассказывали, что у камней есть особые свойства, разные породы камня  как-то влияют на того, кто их носит, и что-то означают.  Но я не знаток этой науки. Может, где-то в книгах мы могли бы найти,  какое значение приписывают такому вот камню.  Герцог Монморанси выбрал бы перстень подороже. Мне думается, что это был подарок  небогатого кавалера любимой женщине... быть может, невесте?  Но она вышла замуж за другого, и он пришел потребовать залог любви обратно?
        Высказывая свои догадки, граф сам себе удивлялся, уж больно красиво получалось. Но мадам Луиза была родом из Лангедока, а южане порой думают и чувствуют, как в романе...

- Южане - народ странный, - задумчиво глядя на перстень, сказал Бутвиль. - У них и любовь, и вражда могут длиться долгие годы, не остывая. Мадам Луиза, по рассказам, была хороша собой и умна. А герцог, хотя и не молод,  был крепок, силен и способен обворожить любую женщину.  Добавьте к этому обаяние высокой знатности и огромного богатства - юная вдова не смогла устоять, да и ради чего бы она отказывалась? Но если был некий кавалер, влюбленный в неё сильнее, чем она - в  него...  Если он подарил её перстень, а она приняла, он, должно быть, воспринял это как обещание,   и тут она выходит замуж за другого!  За богатого старика, да к тому же северянина!  У них там до сих пор не угасла враждебность ко всему, что лежит на карте выше Луары... Вполне серьёзный повод, чтобы лелеять жажду мести целых три года. Преодолеть сотни лье, проникнуть в дом под видом посетителя, чтобы покарать изменницу и отобрать подарок - это я ещё могу себе представить, хотя и с трудом. Но узнать о подземном ходе, не будучи ни родственником, ни служащим в доме, он не мог.  Как вы думаете, что случилось между ним и госпожой Луизой?

- Когда что-то случается в ближнем кругу правящего монарха, это всегда так или иначе затрагивает какую-то политику, - вздохнул Луи-Франсуа. - Мне приходилось слышать, будто бы государь Генрих намеревался свести с новой герцогиней знакомство поближе и якобы ради того, чтобы оказать ему такую любезность, герцог оставил ее в Шантильи, а сам уехал.  Но чего только не приписывали этому королю! Сейчас никто уже не отделит сплетни от истины...  Король был сластолюбив, но уж никак не глуп, и покушаться на супругу своего ближайшего соратника и верного друга только ради сиюминутного удовольствия не стал бы. Это скорее всего  выдумка. А вот почему неизвестный посетитель пришел открыто через дверь дома, а исчез потайным ходом... Мне кажется, что он поначалу просто хотел объясниться,  высказать всё, что наболело и забрать перстень, который мог быть залогом их  так и не сбывшейся любви.  Но мадам Луиза могла обойтись с ним холодно, наговорить резкостей, может быть, даже высмеять... Могла  велеть ему убираться, пока она не позвала слуг.  Много ли нужно южанину, чтобы оскорбиться и забыть об осторожности? Напал на бедную женщину, в порыве гнева задушил её, а потом бросился бежать. Возвращаться тем же путем, что пришел, уже было невозможно.  Заметил эту дверцу, раскрыл, потом ему пришлось возиться с крышкой люка, и перстень просто слетел с его пальца.  Или выпал из кармана... Вы правы - история странная и тёмная.  Что делать с этой находкой, ума не приложу!

Бутвиль повертел перстень в руках,  снова положил на стол и покачал головой:
       - Хранить такую эту находку у себя нельзя.  Следует, несомненно, отдать её кузену Анри.  Пусть делает с ней что хочет - если решит, что нужно расследование, пусть сам опрашивает своих служащих, мы ведь здесь только гости.  Но пока кузена здесь нет, можем отдать кольцо на хранение управляющему, вложив в какую-нибудь шкатулку вместе с письмом, где мы объясним все обстоятельства находки... конечно, кроме того, что мы выбрались из подземелья с помощью стула!