Когда Никола проснулся, о вчерашней неприятности уже ничего не напоминало. Будто ее и не было вовсе. Ну что же,  тем лучше! Молодой человек выбрался из постели, оделся -  его одежда, высохшая и вычищенная, была аккуратно сложена на кресле, и пошел  пожелать брату доброго утра. События минувшего дня помнились удивительно четко, а вот все, бывшее после проклятого ливня казалось каким-то сном...

Луи-Франсуа уже застегивал последние пуговки, когда пришел Никола. Выглядел он гораздо лучше, чем вчера.  - Доброе утро, брат! Не думал, что так рано проснешься после вчерашней гонки!

- Я сам не думал, - Никола улыбнулся брату. -В таком уютном месте можно полдня проспать и не заметить. Сейчас позавтракаем и в путь?

Бутвиль покачал головой: - Нет,  мы немного задержимся. Я чувствую, что нам обоим стоит сходить к мессе. Потом уж поедим, прикупим что нужно для дальнейшего пути - и вперёд! 

За время пребывания в гостях у братьев-капуцинов Никола, разумеется, бывал на мессе не единожды.  И каждый раз - фактически в роли предмета интерьера. Мысли молодого человека неизменно занимал очередной кувшин вина - точнее, перспективы нескучного времяпрепровождения в его компании. Но теперь все изменилось. Потому Никола поспешил согласиться с братом:

- Да, стоит. Мне особенно..

Отредактировано Никола де Бутвиль (2021-12-04 18:48:37)

Молчание шевалье де Бутвиля смутило мадам Розье, и она, суетливо поправив шаль, прикрывавшую ее плечи и вовсе в том не нуждавшуюся, с преувеличенной радостью приветствовала мадам Дютертр, тетушку г-на Розье, как раз выходившую за ворота, опираясь на руку служанки. Старуха чинно наклонила голову в ответ и пристроилась в кильватере их небольшой процессии, чей авангард как раз приближался к водной преграде на их пути.

- Ну-т-ка, давайте-ка, - повар, бросив победительный взгляд на Нанон, подкрутил ус и, подхватив нянюшку на руки, бодро затопал вперед по широкой доске, положенной мальчишкой поперек перегородившей улицу лужи. - Неча, неча прелестные ножки мочить, мадам!

Две горничные, скромно шествовавшие позади мадам Розье и шевалье де Бутвиля, возбужденно зашептались, не без оснований предполагая, что представление было затеяно ради них, и повар, действительно, не стал продолжать путь, поставив свою ношу на землю. Мадам Розье, отлично понимавшая, что ее юный спутник, которому не могла полюбиться она сама и который ни на кого, верно, не жаждал производить впечатление, не станет переносить ее на руках, одарила предприимчивого повара благодарной улыбкой - пачкать туфли она хотела не больше служанок. Улыбка эта, впрочем, мгновенно истаяла, когда она спохватилась, что блистательный граф де Люз, разумеется, сочтет ниже своего достоинства перетаскивать девушек на руках, да и ее девочка, конечно, начнет из скромности упираться, а лихой повар еще, чего доброго, вздумает исправить господскую оплошность… ох, не вышло бы беды!..

Только многолетняя привычка держать в железной узде проявление своих чувств помогла Анне-Марии не явить их все разом  - растерянность (к такому повороту событий она была совершенно не готова), неловкость (подумать только - сам граф, пусть даже в шутку), смущение (немудрено - под прицелом стольких любопытных взглядов), но растягивать все эти переживания ей не хотелось, к тому же  уважение к его сиятельству было столь велико, что она просто обязана достойно подхватить эту шутку.

- У меня нет никаких оснований сомневаться в вашей ловкости, ваше сиятельство, а потому я уверена - мы успешно преодолеем это препятствие. Я готова! - девушка тоже легко  улыбнулась, от всей души надеясь, что не слишком порозовели скулы, тихо радуясь, что вследствие привычной умеренности в еде, она несколько худощава и графу не причинит больших неудобств  такая ноша, и утешаясь тем, что ее матушке, несомненно все происходящее будет приятно. А она сама  все это примет как должное, хотя, признаться, столь неожиданный случай ее несколько волнует, прости Господи.

Тот, на ком сошлись в этот миг взоры братьев Бутвилей, представления не имел, что сделался внезапно объектом чужого внимания. Видит Иисус и все его святые, у него хватало иных тем для беспокойства - ведь именно сегодня он впервые отправился в церковь не среди прочих слуг, скромно толпившихся в нефе, а рука об руку с г-жой де Вангрен и в платье, более подобающем дворянину, нежели слуге. Внезапный его взлет был объяснен просто - со дня его появления в доме было известно, что он был не просто лакеем, а дворянином, пусть мелким и захудалым, что из прозябания его извлекли, дабы приобщить к правилам хорошего тона, и что однажды его ожидает… кто говорил, огромное наследство, кто - рука богатой наследницы, но никто не знал точно, и будни Анрио в доме г-жи де Вангрен были окутаны тайной, завистью одних, кокетством других, доброжелательностью третьих и ненавистью четвертых, а пятой была сама г-жа де Вангрен, которая была просто готова помочь своему любимому племяннику.

Г-н д'Эрбле, появившийся этим утром с тем, чтобы посоветовать тетушке взять быка за рога и ввести "г-на де Сен-Луи" в высшее общество Нейи, сам не присутствовал, но, успокаивая перед выходом своего встревоженного подопечного, обещал ему, что никто из гостей г-жи де Вангрен не узнает в нем лакея, подававшего им суп. Как ни странно, он оказался прав - даже самая ближайшая подруга г-жи де Вангрен, г-жа де Робервалле, благосклонно улыбнулась, когда он запечатлел поцелуй на ее руке - и только.

- Если позволите, тетушка, - обращение это прозвучало как-то чересчур интимно - несмотря на разрешение, Анрио все еще боялся получить за эту бесцеремонность хорошую затрещину, - я буду счастлив проводить вас в церковь. Моросит же!

Дождь, наоборот, стихал, но дворянину не к лицу переносить выходки природы с тем же смирением, что крестьянину, и Анрио выдерживал характер. На самом деле, он бы с удовольствием еще задержался - в этот самый миг он заметил незнакомых ему людей, и одной из них была совсем молодая дама. Будь она хороша собой, бывший трактирный служка не решился бы задержать на ней взгляд, но скромный ее наряд и приятное лицо подавали ему больше надежд.

Повар, меж тем, пользуясь тем, что его гигантским сабо не могла повредить ни одна лужа, пренебрег доской, по которой шел со своей драгоценной ношей граф де Люз, и отважно вернулся прямо через грязь. Г-жу Розье, не слишком, к тайному своему сожалению, отличавшуюся по весу от дочери, он перенес с неменьшей легкостью и апломбом, чем г-н граф - ее дочь, но затем, вместо того, чтобы учтиво предложить свои услуги г-же Дютертр, он внезапно подхватил на руки одну из горничных.

- Ай! - взвизгнула та с откровенно деланным ужасом. - Ай, пусти! Пусти, охальник!

Повар, успевший к тому времени сделать несколько шагов через лужу, ухмыльнулся щербатым ртом и сделал вид, будто пытается поставить ее прямо в грязь, отчего она завизжала снова, обхватывая его за могучую шею. Вторая горничная, явно задетая предпочтением, которое повар отдал ее менее хорошенькой товарке, возмущенно призвала в свидетели его беспримерной наглости свою госпожу и г-жу Дютертр, но сама при этом покосилась на младшего из братьев, лукавой гримаской призывая его выказать и свою мужественность.

Г-жа Розье, разумеется, никак не могла пропустить этот маневр и, однако не стала призывать нахалку к порядку, пораженная внезапным осознанием, что в ее доме вот уже целый день живет возможный претендент на руку ее дорогой девочки - такой же знатный, как его брат, но при этом холостой! Болезный, правда, и нелюдимый какой-то… Нет, зря девчонка строит глазки, все будет прилично.

К величайшему облегчению г-жи Розье, младший г-н де Бутвиль призывных взглядов девчонки даже не заметил, но на всякий случай она поманила к себе Анну-Марию и дальше проследовала уже с ней, рассудив, что г-н де Бутвиль скорее обратит на нее внимание, если она окажется рядом со старой каргой, нежели рядом с его братом - тот и граф, и хорош собой, а что женат, так г-н де Бутвиль мог об этом не подумать.

Г-жа Дютертр, похоже, пришла к каким-то выводам, не слишком, возможно, лестным для Анны-Марии или для ее гостей, но, раз втершись между г-жой Розье с дочерью и графом де Люз с братом, она так между ними и осталась, лишив молодых людей тем самым всякой возможности занять место на церковной скамье рядом с их дамами - между мрачными темно-лиловыми юбками и краем скамьи места оставалось только на одного, не слишком полного человека.

Другая на месте г-жи Розье расстроилась бы всерьез, но г-жа Розье, сообразив, что она совсем упустила из виду, как немного мест отведено в церкви в Нейи приличной публике, и вспомнив несколько не самых приличных слов, утешилась мыслью о том, что побеседовать бы все равно не вышло, и выразила свое отношение к поступку г-жи Дютертр лишь тем, что, вытащив свой молитвенник, разделила его не с подругой, а дочерью и не покосилась на г-жу Дютертр, даже когда священник начал проповедь - по странному совпадению, о грехе зависти.

Никола усмехнулся:

- Брат, нас здесь никто не знает - стоит ли задумываться об условностях?  А завести знакомство можно под очень простым предлогом - мы кажется с вами встречались и так далее... К тому же  вряд ли почтенная дама знает наперечет местную молодежь..

Бутвиль, подумав, счел, что предложение брата вполне разумно.

- Хорошо, попробуем сделать так, - сказал он. - Но как подойти к этому человеку, под каким предлогом? Мне кажется, что упоминать о прежнем знакомстве не стоит.

- Может, у тебя есть мысли на этот счет? - поинтересовался младший брат, которому эта история стала казаться интересной.

Бутвиль всё больше проникался важностью неожиданно возникшего дела, и ему пришла в голову удачная мысль.

- Мы ведь собираемся  дальше ехать, верно? И никто не удивится, если мы захотим запастись всем необходимым для дороги и подойдем с расспросами, где что лучше купить, к местному жителю.

   - Лучше не придумаешь!, -  радостно согласился Никола.  - Только нам еще ждать целую вечность - пока месса закончится...

- Ничего, дождемся. Главное, не спускать с этого субъекта глаз, вдруг он выйдет раньше?