Весь день Женевьева чувствовала себя чудовищно несчастной. Можно было не признаваться себе, почему она так разозлилась на вопрос де Гистеля, но как не увидеть со всей очевидностью, что она привыкла к нему гораздо больше, чем думала? Сложно не заметить, что скучаешь.
Она скучала и злилась, делая вид, что ей совершенно безразлично отсутствие рядом молодого человека.
Баронесса фон Эз, конечно, не поверила деланой веселости Женевьевы, с которой та неожиданно вдруг бросилась ей рассказывать о жизни в замке отца, о проделках, которые они устраивали с сестрами, и о привидении Дамы в голубом, когда-то утопившейся от несчастной любви прямо во рву, а теперь бродящей по замку и являющейся почему-то только подвыпившим стражникам и гостям. Но хотя баронесса и знала цену этой веселой оживленности, все-таки была очевидно рада и внимательно следила за тем, чтобы у молодых людей не было никакой возможности приблизиться друг к другу.
К вечеру веселость Женевьевы стала совсем нервической, и баронесса с явным облегчением устроила так, чтобы дочь оказалась, наконец, в компании своего отца.
Вопрос господина де Мильво, как ни странно, застал Женевьеву врасплох. Она совершила ошибку, приняв всеобщую тактичность за ненаблюдательность, и, расстроенная, даже не потрудилась выдумать какую-нибудь историю, которая бы правдоподобно объяснила, что случилось на берегу.
- Почему ты решил, что он хорошо воспитан? - с легкой злостью спросила Женевьева у отца, борясь с подспудным желанием рассказать о происшествии как-то так, чтобы не сильно уклоняться от правды, но чтобы де Гистель предстал в ужасном свете, а она - совершенно невинной.
- Он совсем не так уж хорошо воспитан, но он все-таки совсем мальчишка, и вот это действительно счастье, - довольная тем, как ей удалось все придумать, сказала Женевьева. - И, конечно, у него нет никаких посланий от короля Рене. Кто вообще мог подумать, что ему могли дать поручение?

Отредактировано Катарина (2022-02-18 09:26:01)

Женевьева подумала, что у отца "плохое воспитание" начинается где-то не там, где у нее. То, что он описал только что, она бы назвала "отвратительным воспитанием" или даже "чудовищным". Но, не в первый раз уже подумав, что мужчины иногда бывают очень снисходительны друг к другу, даже если речь идет об их родных дочерях, решила не вступать в спор.
- Почему же зря? Разве узнать, что чего-то не существует, не так же полезно, как получить подтверждение, что подозрение было правильным?
И почему же речь идет только о времени? Опять же подумала Женевьева про себя. Филипп де Гистель понравился ей почти сразу, и пребывание в его обществе вообще не тяготило ее, а потом и стало нравиться. "Не очень-то и нравиться", - поспешно добавила она про себя, но это был самоочевидный обман. Целоваться с ним столько раз ее точно никто не заставлял. Но ведь отец-то этого не знал. Столько дней она позволяла Филиппу не отходить от нее, отвечая на его восторженное ухаживание снисходительным разрешением, а отец говорит только о том, что понадобилось столько времени? Его только время и волнует? Но если вспомнить о господине де Бове, то чему удивляться.
- У де Гистеля нет никакого поручения от короля Рене. И он не обманывает, я это знаю! Но он признался, что не знает точно о мастере Людгере.
Что де Гистель сказал правду, Женевьева была уверена, потому что это была очень неприятная для Филиппа правда. Будь у него возможность, и он бы блеснул, конечно, доверием короля Рене, хотя бы намеком.

Про грибы в лесу Женевьева так бы не сказала, конечно. Но это для ее отца Филипп был лесом, а его бумаги - грибами, а она, хоть и была ужасно зла на де Гистеля - правда, теперь эта злость была какой-то уже изрядно остывшей, и ее приходилось постоянно в себе подбадривать - но совсем не желала ему быть съеденным. Было бы неплохо, если бы он по дурости свалился за борт и можно бы было вдоволь посмеяться, или как-то еще попал в глупое положение. Но не натравливать же на него папиных слуг!
И вот именно теперь Женевьева поняла, что должно быть после того, как отец убедится в том, что Филипп едет с посланиями. Господин де Мильво как-то не слишком откровенничал о подробностях собственных планов, а сама она и не задумывалась. И вот теперь как будто впервые поняла, что бумаги ведь надо забрать!
- Ну ты же видел, что он прыгнул в воду и весь промок! Разве такие секретные бумаги не носят всегда при себе?

Отредактировано Катарина (2022-02-28 00:31:08)

- Нет, не только потому что прыгнул в воду! Не только! - возмутилась Женевьева, услышав отчетливое неверие в словах отца. - Я разговаривала с ним и знаю о нем все! О его семье, реликвии и почему он едет в Неаполь. Я же рассказывала тебе об этом! И, - тут она невольно покраснела, - ему всегда очень хотелось показаться взрослее и важнее, чем он есть. И я его спросила, правда ли, что у него есть поручение от короля Рене. И ему было очень сложно сказать...  он очень хотел сказать, что есть, потому что... ты же понимаешь, почему, - Женевьева сердито посмотрела на отца. - Но он все-таки признался, что нет, хотя и был расстроен, но честно признался, что не знает ничего об этом мастере Людгере. Нет ли у него секрета. И он не лгал... он вообще никогда не лжет.
Последнее мадемуазель де Мильво произнесла с таким вызовом, будто намекала, что в этом господин де Гистель очень много от кого отличается, и господин де Мильво прекрасно знает, кто эти кто-то.
Впрочем, даже любая ложь показалась Женевьеве и вполовину не такой ужасной, как план отца.
- Я?.. - сдавленно переспросила она. - Я... наживка? Но если ты совсем мне не веришь и думаешь, что я говорю глупости и ничего не могу узнать, зачем ты вообще придумал все это? Ехал бы один со своими слугами! Пусть бы они изображали разбойников.

Если бы господин де Мильво очень долго думал, как же помирить дочь с де Гистелем, то, пожалуй, и тогда бы не смог поступить лучше. И какими глупыми ей теперь казались ее обиды на Филиппа! Ну и пусть бы он думал, что хотел, лишь бы не все это...
Господин де Мильво отвернулся и оттого не увидел на лице дочери разочарования, и очень зря, потому что если и есть чувства других, которые не стоит сбрасывать со счетов, то это было одно из них.
А у Женевьевы были все причины сомневаться в том, что отец так уж всегда хорошо знает, о чем говорит. С господином де Бове, помнится, он тоже много чего обещал, ну вот только все это оказалось неправдой. Вовсе не так, что мужчина, который старше, будет баловать и обожать свою любовницу. Он может быть, как дитя, капризным и требующим внимания. К тому же неблагодарным. И подарки делать из глупого самолюбия и бахвальства. И, несмотря на важность, выглядеть так глупо, что за него стыдно.
Сначала Женевьева думала, что отец обманывал ее, но потом поняла, что он сам многого не видит, вот как теперь растерянности корабельщика. У нее сердце было добрым, и она-то все заметила, даже не слишком наблюдая за всем вокруг.
- Пойдем лучше, нас баронесса, кажется, зовет, - примирительным тоном позвала Женевьева и потянула отца за рукав. - Меня здесь укачивает и ветра больше.
На открытый бунт Женевьева, конечно, ни за что бы не решилась, но решила про себя, что сделает все, чтобы держать де Гистеля от себя подальше.