Тюрьма святого трибунала оказалась чертовски скучным местом.  После  того, что он наговорил в лицо  Великому инквизитору,   Алонсо был готов к самому нерадостному развитию событий.

Но день сменял другой, а о нем как будто позабыли... Только в самом начале к нему заходил лекарь, осматривал - на предмет выдержит ли он пытку. А за этим ничего не последовало - ни пыток. ни допросов... К нему больше вообще никто не заходил. 

В камере было вполне сносно -  не сыро, только прохладно. Кормили здесь  тоже приемлемо. Мир - такой яркий и разнообразный теперь сузился до размера окна -  окно  это выходило во двор, и там  видно было только  стену и немного неба.  Заняться  было совершенно нечем - книг  тут  тоже не водилось...

А хуже всего было то, что  Алонсо не знал, что с отцом. И узнать об этом не было ровно никакой возможности - юноша в этом уже убедился.

Увидев этот жест  Алонсо остолбенел. Боже милосердный...

Перед ним был его старший кузен, дон Хуан де Мендоса. В Риме он часто бывал в их доме, неизменно привлекая внимание младшего родственника.   Блестящий кавалер, глядя на которого Алонсито каждый раз повторял: "Вырасту -  стану таким же!".  А теперь его было не узнать...

Юноше стало жутко. Но  этот ужас почти сразу потеснила необходимость   вполне определенных действий.  Он  поднял кувшин с водой - и едва его не уронил, плеснул воды в кружку и опустился на колени рядом с кузеном, коснулся его руки.
- Дон Хуан, это я,  Алонсо, ваш кузен..

Дон Хуан поймал ладонь юноши, сжал ее, все еще вздрагивая, давясь рыданиями.

- Почему вы, Алонсито?.. - вопрос прозвучал странно, точно оборванный на середине, но кузена дон Хуан определенно узнал.

- Почему нашим семейством вдруг так заинтересовались - это одному Господу известно, - ответил Алонсо. - Выпейте воды...

Юноша поднес к губам кузена только что наполненную кружку, едва ее не расплескав.

Дон Хуан фыркнул, закашлялся - и сквозь гримасу боли на его лице вдруг проглянуло что-то прежнее, что-то озорное - как будто луч солнца прорезал темные тучи.

- Алонсито, я на воду смотреть не могу. И еще долго не смогу, наверное.

Что за дьявольщина? Что здесь с ним успели сделать? Снова подступил проклятый страх. но Алонсо  сумел заставить его убраться.

- Тогда обопритесь на меня , дон Хуан- вам нужно присесть хотя бы на кровать...

Дон Хуан тяжело оперся на руку племянника, поднялся, и вдвоем они доковыляли до низкой кровати.
- Давно?.. - едва отдышавшись, спросил он кузена - и снова его вопрос остался незаконченным.

- По мне так целую вечность,  - вздохнул Алонсо. - Обо мне тут все напрочь забыли - ждут, наверное, что рехнусь со скуки

Дон Хуан хрипло, жутко рассмеялся:
- Алонсито, после нескольких визитов в пыточную, начинаешь как-то осо... особенно ценить скуку и тишину. Дай Бог, чтобы вы скучали как можно дольше, мальчик мой

Снова стало жутко. Алонсо закусил губу:
- Так все равно ведь итог один - какой смысл отодвигать неизбежное?

Дон Хуан вздохнул, как-то по-стариковски пожевал губами и спросил:
- Вы один здесь? Не в камере... вообще... Отец знает, что вы арестованы?

- Отец тоже в тюрьме. - сразу развеял иллюзии собеседника юноша. - Старого черта  Вальдеса некстати заинтересовала его библиотека...

- А-ах! - дон Хуан, казалось, не смог вдохнуть, словно что-то застряло у него в горле. Он закашлялся, повалился на кровать и уже лежа на боку прохрипел, утирая брызнувшие из глаз слезы:
- Господи... Дон Диего... Господи... А матушка, Алонсито? А малявки? Что с ними

Нет. это какой-то дурной сон! Потому что так просто быть  не может! 
- Я могу как-то вам помочь?

Алонсо совершенно не представлял, что делать, когда человек в таком состоянии. Рану можно хотя бы перевязать, а тут черт знает что!
- Хвала Господу, мать и братья в Гранаде...

За стеной снова зашумел беспокойный сосед Алонсо, и в его бессвязном вое вдруг отчетливо послышались слова еврейской молитвы: "Мы согреши-и-или против Тебя, поми-и-илуй нас..." - а потом вновь понеслась брань, и святое перемешалось с грешным.

Губы дона Хуана дрогнули, словно он беззвучно вторил этой молитве. Он постучал себя по груди, кашлянул:

- Нет, Алонсито, нет, мальчик мой, и не принимай близко к сердцу. Это... это пройдет. И... когда пойдешь на допрос, не геройствуй, ладно? Обещай мне, что не будешь...

-  Дон Хуан, я уже не тот малыш, которого вы носили на руках, - горько усмехнулся Алонсо. - И за себя и свои слова отвечаю сам.

Юноша сжал правую руку в кулак.
- К тому же я наговорил Вальдесу  такого, что черта с два он это забудет... А вы кому имели несчастье помешать?

В подробностях обрисованная кузеном будущность совершенно не привлекала Алонсо. Настолько не привлекала, что юноша даже вздрогнул. но тут же снова упрямо сжал кулаки :
- А раз все равно нет никакой разницы, о чем разговор?

Про Рохасов Алонсо слышал  - скандал был такой. что при дворе о нем говорили повсюду. Особенно в окружении принца  Астурийского -  дон Карлос инквизицию никогда не любил...

- С нашего семейства невиданных богатств им точно не получить.  Сами знаете,  дон Хуан, что мы живем в доме дона Педро де Гранады... У моего отца одно сокровище - его библиотека...

Отредактировано Алонсо Уртадо де Мендоса (2023-05-23 20:12:05)

Алонсо ничего  не ответил кузену. Не потому что не хотел продолжать этот разговор - он сейчас не мог  произнести ни слова....  Слишком невероятным оказалось повествование дона Хуана . И слишком  связным, чтобы быть бредом... Хотя лучше бы это  и вправду был бред...

Его отец - шпион, успевший к тому же побывать шутом!

К отцу Алонсо всегда относился с глубоким уважением. Хотя идеалом для него, конечно,  был дед -  Эль Гран Тендилья - чьей стихией была не дипломатия, а война.

Мысли путались, кружились как листья, подхваченные ветром. Наконец стряхнув это оцепенение юноша поднял с пола оставленную там за ненадобностью кружку с водой  и плеснул ее себе в лицо.  В голове действительно прояснилось.  Да. он сын своего отца. Но и внук своего деда! Алонсо нарушил затянувшееся молчание:
- Как бы то ни было, я буду солдатом и никем больше!

- Будешь... - дон Хуан поежился, когда брызги воды окропили и его. - Но для этого тебе надо остаться здоровым и на свободе. Давай вместе подумаем, кто из знакомых отца мог быть слишком опасен для него. Ни дону Диего, ни тебе незачем платить за чужие грехи.

Алонсо задумался. Попробовать что ли припомнить самых неинтересных отцовских гостей?

Юноша попробовал. И не сразу, но  вспомнил одного визитера, с которым отец  вел пространную беседу до заката.  Пятилетний Алонсо из нее ровно ничего не понял, а еще не понял, как можно так долго разговаривать про какого-то Мартина Лютера.  Он тогда еще не знал, кто это вообще.

- Дон Антонио...  Антонио Фламинио, кажется... Они с отцом, закрывшись в кабинете,  разговаривали о писаниях  Лютера. Отец наверное, ему и библиотеку свою показывал..

- А, этот старый сиф... - дон Хуан поперхнулся кашлем. - Старик такой, да? Дон Диего присылал мне его стихи, весьма недурственные, кстати. Но Фламинио давно мертв, Алонсито. Он никак бы не смог донести на твоего отца. Может, кто-то еще? Кто-то из врачей, из секретарей. Возле дона Диего вечно крутился всякий сброд. Я говорил ему, что однажды это доведет его до беды. Но он, - дон Хуан покачал головой. - Он слишком верил людям. Тому же Рамиресу... Ты ведь знаешь про Рамиреса, Алонсито?

- Нет, не знаю. А что с ним?

Стало быть, еще один тип воспользовался отцовским доверием? Да чтоб ему пусто было!

В их доме кого только не бывало. Алонсо даже не всех знал по именам.

Бывал монсеньор Пьетро Карнесекки - священник, приближенный к Папе Римскому.  Нет, он точно не мог донести на отца -он его близкий друг,  когда дон Диего болел, Карнесекки вообще сидел у его постели.

Алонсо потер виски . Это помогло - вспомнилось еще несколько имен:
-  Донато Рулло, венецианский купец - они с отцом знакомы еще по  Венеции. Паоло  Джовио, епископ и лекарь. И его друг Альвизе Приули. Они все, кажется хорошие приятели. Про Лютера этого частенько толкуют, и вообще беседуют о всяких непонятных вещах.

- Приятели...

Улыбка, мелькнувшая на губах дона Хуана была какой-то странной - насмешливой, почти саркастической. Но, может, он просто морщился от боли?

- Приятели и частенько толкуют о непонятных вещах! Алонсо, они итальянцы. Ты уже большой мальчик и должен понимать. Ты видел какими глазами они друг на друга смотрят - вся эта компания? Как говорят о Божественной любви? Особенно, этот евнух Джовио. И твой отец принимал их у себя дома! Господи, Алонсито, от этих итальянски неженок можно ждать любой подлости!

Он умолк, пытаясь восстановить дыхание, несколько раз глубоко вздохнул и продолжил уже спокойнее:

- Хорошо, что ты про них вспомнил Алонсито. А Карнесекки? Он ведь тоже из этого сборища... Он у вас бывал?

- Бывал.  Он близкий друг отца - когда отец болел. он вообще сидел у его постели.  Этот точно не доносчик, а вот насчет остальных я очень не уверен.

- Господи, он еще и оставался с ним наедине, в спальне... Кха... Кто теперь поверит, что там не было ничего предосудительного?..

Дон Хуан понурил голову:

- Алонсито, ты же видел Карнесекки: он красив до неприличия, мужчине стыдно быть таким красивым. И он с отрочества при папском дворе, как и твой отец. Господи, если это откроется, нас ждет такой позор...

- Тьфу- , Алонсо плюнул на пол. - Как вы такое вообще могли подумать про моего отца, дон Хуан?

- Главное, чтобы так не подумал трибунал... - дон Хуан лег на спину - поперек кровати и закинул руку за голову.

Его кузен не ответил, и вдруг стало заметно, что безумец, обитавший в камере за стенкой, давно молчит, не воет, не ругается и не поет. Утомился, наверное. А, может, испугался стражи.

- Мне страшно представить, как там дон Диего, - вздохнул дон Хуан. - Как у него со здоровьем в последнее время, Алонсито?

- Неважно. - ответил Алонсо. - И  придворный лекарь дон Андрес говорил. что ему нельзя в тюрьму. Только  для  сеньоров инквизиторов это пустой звук...   Главнная подлость, что отца еще и заперли здесь отдельно,  случись что  - я ему ничем помочь не смогу...

Отредактировано Алонсо Уртадо де Мендоса (2023-05-23 21:55:49)