Солдатам действительно оставалось только посочувствовать, город, в отличие от бивака в чистом поле, таил в себе множество соблазнов для служивых, независимо от их веры.
А приказы маршала дю Пюи на этот раз были даже строже, чем обычно. Потому что численность его небольшой, но все же армии, была сопоставима с числом горожан в Женольяке: городок просто не мог вместить столько людей сразу, поэтому часть ополченцев вынуждена была поставить палатки за городской стеной, прямо в полях. Разочарованные приемом, солдаты хотели утешиться хоть чем-то, будь то драка на постоялом дворе или объятья покладистой красотки.
Да, их протестантская вера не предполагала возможности отпущения грехов, но Господь, все это знают, снисходителен к военным, на войне даже пост позволительно не соблюдать, а с бабой покувыркаться – ну, подумаешь, проступок. Что ж их офицеры – не мужики что ли? Разве ж не поймут?

«А может, и не поймут».
Подвыпившая компания брела через городскую площадь, и один из ополченцев недовольно указал приятелям на свежий результат усердия городских плотников.
- Виселицу поставили. Чисто тебе паписты. Это для кого это, интересно?
- Для тебя, Браск*, для кого же еще, - пьяно хохотнул один из сослуживцев молодого и отчаянно-черноволосого парня. – Ты же у нас маленькая ворона с огромным клювом,  так  и норовишь его засунуть, куда не попадя.
- Всяко лучше, чем рукоблудство.
- За него пока еще не вешают.
- Можно подумать, мы в чертовом Лувре, а не в гостях у местных католиков, которых сам герцог Роган велел научить уму-разуму.
- Капитан сказал, что в городе много наших единоверцев, и потому обид чинить горожанам не велено.
- Да какая ж это обида, это ж удовольствие! На вот, возьми, - Браск вытащил из-под полы куртки глиняную бутыль в оплетке из ивовой лозы, и она тут же пошла по рукам. Сладкое местное вино усыпляло благоразумие и подогревало в ополченцах издавна присущее южанам бунтарство. Ближе к дому, то есть в окрестностях Монтобана, они бы озоровать не стали, но тут, в какой-то богом забытой дыре…
- Наш маршал сказал, что горожанам придется многое отдать нам даром, - наставительно напомнил еще один недовольный приказом капитана рядовой, этого звали Тома, весьма своеобразно толкуя обращение дю Пюи к членам городского совета, которое он даже сам и не слышал. – Так почему бы нашим сестрам по вере не услужить своим братьям по вере?
- Предлагаешь сначала спрашивать, католичка баба или протестантка?
- Да под юбкой они все, кстати, одинаковые!

Воодушевленные этим мудрым умозаключением, они сначала попытались задрать юбку какой-то неосторожно выглянувшей на улицу горожанке, та с визгом и бранью ретировалась – да и была, пожалуй, слишком стара, чтобы всерьез за ней гоняться. Затем попытались, - учтиво, - постучать в ближайший дом. А через несколько минут и один вылитый сверху горшок с помоями, уже всерьез грозились его сжечь.
- Чума на вашу голову, - ругался перепуганный хозяин. – Нет у меня дочерей, только коза на привязи на заднем дворе. К испанке ступайте!
- К какой еще испанке, ты не дури тут, а жену зови, жена у тебя есть?
- К мадам Паньоль, недоумки. Сразу за церковью дом с красными балками. Только она дорого берет.
- Маркиз де Сент-Андре приказал солдатам давать бесплатно, - с гордостью проинформировал Тома.
- Вот ей и объяснишь…
_________________________
* Браск – окситанское имя, происходит от баскского belexko (маленькая ворона).

Отредактировано Александр дю Пюи-Монбрен (2024-02-26 07:26:55)

- Ты ничего не попутал? - пьяно ухмыляясь, спросил Тома, потому что и тут им не спешили открывать. На то имелась по крайней мере одна серьезная причина: хозяйка была занята. Но незваные гости об этом не знали.
- Вот же, красные балки, - Браск мотнул головой вверх, на фонари над входом. – Другого такого дома нет, я везде посмотрел. Да отпирайте уже, удачу проспите!
- Тоже мне удача, - хохотнул Туз, еще один охотник за любовью на дармовщину.  – Ты хоть помнишь, когда мылся в последний раз, псиной несет за два лье.
Как звали шутника, приятели бы даже сходу и не вспомнили, то ли Пьер, то ли Поль, но в карты он играл так часто и с таким азартом, что кличка «прилипла», напрочь заменив имя. Пьеров полно, а Туз один, да еще каков красавец: морда лоснится, усищи воинственно топорщатся, под глазом синяк – вчерашний выигрыш делили.
- Не псиной, а мужественностью, - торжественно поправил его Браск. Вино закончилось, из бутыли не удавалось выудить больше ни капли, и парень с чувством расколотил ее об упрямую дверь. Мысль о том, что напуганный горожанин мог послать их просто наобум, в облегченные хмелем солдатские головы не приходила.

Внутри три молодые женщины держали военный совет.
Грохот и содрогающаяся от ударов дверь требовали принятия какого-то решения.
- Их, кажется, много и они пьяны. Где же мадам?
- Наверху, конечно. А для тебя в новинку пьяные мужчины? Нальем им еще, а потом в вещах пороемся.
- А вдруг у них денег нет?
- У солдат всегда монеты водятся, им же жалование платят.  На что его на войне тратить? Я открою…
- Не глупи.
- А если дверь вышибут?
Дверь выглядела солидно и обещала надежную защиту, слабину дала не она, а засов, который после нескольких сильных ударов ногой слетел с косяка.
Аньес испуганно вскрикнула. Иезавель попыталась пустить в ход женское очарование и, наоборот, обворожительно улыбнулась в лицо мужчинам, но время было упущено, солдаты успели порядком набраться и разозлиться на то, что их не впустили сразу. Так что кокетство их уже не забавляло.

Отредактировано Александр дю Пюи-Монбрен (2024-02-26 21:44:00)

Браск охнул скорее от неожиданности, чем от боли. Он был слишком навеселе и слишком возбужден, чтобы легкий укол шпагой свалил его с ног. Но видеть собственную кровь никому не по нраву.

- Да вы сударь, ополоумели! Кидаться на своих товарищей из-за шлюх?!
Тома не слишком был уверен в каждом из своих утверждений. Хотя вместе они прозвучали солидно.
Кто, например, этот полуголый парень? Если судить по оружию, то дворянин. Если верить писку девицы, то лейтенант, а если принять во внимание его вид, то он тут за тем же, что и они сами. Разве Господь не велел делиться? А не виселицей угрожать.
Столкнись они с патрулем, другое дело. Но сейчас…

- Тут на всех хватит, - сообщил Туз грубо накрывая лапищей рот Аньес: визг ее захлебнулся сдавленным всхлипом. То ли Пьер, то ли Поль  хорошо считал, - карты научили, - и сейчас полагал, что все прикинул верно: три девки на шестерых – выигрышный расклад.
Еще один из солдат размашисто залепил рыжей Иезавель звонкую оплеуху, ишь чего удумала, кусаться. Рот ей, допустим, скоро понадобится. Но для другого.

- Мы, ваша милость, даже готовы уступить вам одну из них. В личное употребление. Какая вам нравится? – Туз по-прежнему оставался воплощением великодушия. А вот на Браска накатывала ярость, глаза его наливались кровью так же верно, как пропитывался кровью рукав куртки после приветствия клинком.

- Уступить? Да я ему мозги сейчас вышибу!

- У него нет. Да постой ты…

Но Браск уже схватился за свой кошкодер*, намереваясь отомстить дворянчику за укол шпагой, и остальные на всякий случай сделали тоже самое, про себя костеря упрямца: поразвлечься ведь пришли, баб пощупать а не драться.
_____________________________________

*Кацбальгер (нем. Katzbalger «кошкодёр»),  короткий меч для «кошачьих свалок» (ближнего боя) с широким клинком.

Отредактировано Александр дю Пюи-Монбрен (2024-02-27 00:34:23)

Будь ополченцы немного трезвее, упоминание имени капитана де Сиргана в купе с отсылкой к приказу дю Пюи должно было становить ссору. Капитанов в ополчении было не так уж много, всего дюжина, а имена их - не слуху, даже последний недоумок в состоянии запомнить. Но сладкое южное вино коварно и жестоко, будь ты хоть католик, хоть  гугенот. Хмель сделал всех пятерых мужчин отважными глупцами, тем более, пятеро против одного – не та схватка, которой стоит избегать.
Что будет, если им повезет убить офицера, обдумывать не было ни времени, ни настроения. Об этом, вместо, мужчин, успели подумать женщины. Потому что будет худо. Протрезвевшие рано или поздно солдаты поймут, что они натворили, попытаются, быть может, спрятать труп, пока лейтенанта не хватились. А заодно избавятся от свидетелей, Всемогущий Боже, спаси и сохрани.

- Навалимся, парни, - рявкнул Браск, призывая приятелей использовать тактику все той же «кошачьей свалки», где все кидаются на одного без всякого великодушия. Двое с готовностью последовали его призыву, еще двое, - Туз и укушенный Иезавель крепкий крестьянин, которого грудь рыжей интересовала куда больше, чем гонор Браска, - предпочли пока остаться наблюдателями. Личное оружие ополченцев было выбрано по принципу «кто во что горазд», у Браска был короткий меч, у Тома куда более грозный и длинный, позаимствованный, верно, у какого-то испанского пехотинца. А третий из атакующих предпочел начать с того, что швырнул в лейтенанта табуретом, а потом все трое разом бросились на него.

Туз пострадал совершенно не за что, он и не думал вмешиваться в эту дурацкую драку. Но когда что-то с силой ударило его между лопаток, разозлился. А потом испугался, потому что за считанные мгновения диспозиция их безусловно-выигрышного боя разительно переменилась. Жака подстрелили, вроде не насмерть, но еще неизвестно, что хуже: выстрелом в упор бедолаге раздробило руку, так что он больше не солдат, а может, и не жилец, знай себе скулит на полу, мешая остальным, и поливая доски кровью. И откуда только взялся этот дьявол с пистолями?!

Спасая свою жизнь, - а может, и не свою, поди сейчас пойми, - Туз бросился на Жакоба, перехватил руку слуги, пока они боролись, выяснилось, что второй пистоль не заряжен, курок сухо щелкнул, но пороха на полке не оказалось.
Браск, в добавок к легкой ране в руку заполучил полфута железа в бедро, это ранение было посерьезней первого, так что их вздорная «маленькая ворона» не удержалась на ногах и со стоном склонила колено перед ловким мерзавцем со шпагой. А он, видать, и правда офицер, вот так вляпались.
Оставались еще Тома и «укушенный». Первый довольно ловко атаковал Люка длинным мечом, старым, но оружие - не женщина, возраст порой ему к лицу, а мечом можно было не только колоть, но и рубить а если повезет, просто сломать шпажонку. А второй, метнувшись к окну, рванул с него занавеску, резким окриком предлагая Тузу поучаствовать в весьма неожиданном маневре, попытаться спеленать противника куском ткани, чтобы дать возможность Тома зарубить его. Вот незадача, Туз все еще был занят со слугой офицера, один был опытнее, второй - крепче и моложе.

Неизвестно, чем бы в итоге закончилось дело, если бы звук выстрела ни привлек внимание патруля.  В первый вечер на новом месте патрульные были настороже, еще не зная толком, чего им ждать от обитателей Женольяка и своих же товарищей, которым хоть сто приказов прикажи, всегда найдутся те, которые или не слышали, или не поняли. Или решили, что умнее всех.
- Именем маршала Сент-Андре, всем стоять, всё прекратить! – с порога заорал командир патруля, дверной проем, вторя его ору, ощерился пистолями и алебардами. – Что тут происходит?
Спросил  и,  присмотревшись, узнал в полуголом юноше со шпагой их лейтенанта де Лиссака. Ну и ну.
- Этот господин набросился на нас, - в свою очередь завопил Туз, которому все же удалось двинуть в челюсть Жакобу и полноценно поучаствовать в беседе. – Посмотрите, один застрелен, второй шпагой исклот, вот-вот кровью истечет. А воевать кто будет?
- Арестовать? – спросил командир патруля у лейтенанта, предпочитая слушать того, кто имел право тут распоряжаться. Но картина, и правда, складывалась странная.

Отредактировано Александр дю Пюи-Монбрен (2024-02-27 03:46:27)

- Будь ты проклят, - Тома швырнул свой меч под ноги де Лиссаку. Теперь, когда будущее определено, терять ему уже было нечего. Не зря Браск так залюбовался новой виселицей, им ее завтра и украшать. Только Жаку в итоге провезло, один из патрульных наклонился над раненым и отрицательно покачал головой, бедолага успел преставиться от потери крови. А Браска Фабр велел перевязать, вешать-то завтра, а сегодня пусть все будет по-христиански. Тем более, когда такие красавицы за ним наблюдают.

Искреннему восхищению дамами мешали продолжающиеся вопли одного из арестованных. Туз не готов был расстаться с жизнью вот так запросто.
- Не слушайте их, шлюхи они все!
- Ты, давай-ка, полегче, - одернул горлопана командир патруля. – А то остаток ночи в башне тебе сильно не понравится.
- Это правда, мы не выгораживаем себя, - мрачно добавил Тома. – Нам на этот дом сами горожане указали, дескать, сюда мужчины ходят, когда им охота с красоткой покувыркаться.

Фабр пожал плечами.
Он исполняет приказы своего офицера, дальше меру вины арестованных будет определять провост. А если их лейтенант квартирует в веселом доме, то их лейтенант умеет хорошо устроиться. Остальным остается только позавидовать.
- Мое почтение, сударыни, - откланялся Фабр, пообещав себе при случае заглянуть в дом с красными балками снова. Предварительно убедившись, что лейтенант де Лиссак занят делами по службе. Вдруг и ему повезет, например, с этой рыженькой.

Патрульные с готовностью вытолкали арестованных за дверь. Унесли и тело, завернув в загубленную занавеску. Разгромленная гостиная выглядела удручающе, особенно залитый кровью пол.
- Ты кто будешь? – на прощание Фабр соизволил обратить внимание на глуповато ухмыляющегося крепыша. – Ладно, не важно. Почини-ка засов, пока новые гости не пожаловали, Или может мне караульных тут оставить, а, господин лейтенант? Дверь-то… Считай, нет ее.

Отредактировано Александр дю Пюи-Монбрен (2024-02-27 06:47:36)