Столь дурного поведения мадам де Бондюран от своих собак не ожидала. Оба пса, Кастор и Поллукс, по своему песьему мерилу возраста и опыта были еще подростками, игривыми и порой назойливыми, но все же послушными ее командам. К тому же брата Бернара, монаха, поселившегося в часовне с позволения и благословения ее мужа около года назад, собаки недолюбливали, а порой откровенно боялись, скулили, поджимали хвосты и жались к ногам госпожи. А сегодня что за демон непокорства в них вселился?
Бросив повод лошади на ветку ближайшего куста, Габриэль ловко спешилась, подобрала повыше тяжелые юбки зимнего платья и поспешила на звонкий лай и не менее звонкий голос, взывающий о спасении.

- Кастор! Поллукс! Фу! – Монаха в часовне не оказалось, так вот отчего собаки так резвятся. Вместо мрачного старика молодая женщина обнаружила там нескладного юношу, которого уже неучтиво было счесть мальчиком, но слишком рано – мужчиной. Откуда он тут взялся, скажите на милость?  – Ко мне, несносные наглецы. Место! Они полагают вас своей законной добычей, сударь, - не сдержала лукавую улыбку Габриэль, хватая Кастора за ошейник. – Думают, что загнали для меня дичь, даже жаль разочаровывать бедняжек.
Ласково потрепав пса по лохматой морде, она вытолкнула его за дверь, затем проделала то же самое со вторым.
- Вон отсюда, чудовища. Развлекайтесь снаружи, а не в божьем храме. Вот теперь вы спасены, друг мой.
Незнакомец был еще очень молод, так что над ним можно было подшучивать безнаказанно. К тому же он чем-то напоминал Габриэль младшего брата Адама.
- Скажите мне, что они не покусали вас, - в голосе молодой женщины зазвучало неподдельное беспокойство, и она принялась рассматривать Эмиля с такой бесцеремонностью, что могла бы вогнать в краску и мужчину постарше. – Вы тут один? Как странно. А где же монах? Я была уверена, что застану его тут, он редко отлучается надолго. Вы не видели его?

Новоявленная реинкарнация Артемиды продолжала засыпать юношу вопросами. Впрочем, для сходства с греческой богиней на мадам де Бондюран было слишком много одежды. Вместо короткой тоги дама носила ярко голубое платье и такой же бархатный берет «под цвет глаз», белокурые волосы ее были целомудренно собраны под золотую сетку. А по случаю зимы поверх платья Габриэль надела замшевый колет, превосходно подчеркивающий талию, и теплые перчатки для верховой езды. Жаль, что оценить труды камеристки мадам было некому, белки и олени не в счет.

- Целая армия? – удивленно переспросила Габриэль. – И где же она? В Женольяке?

Про то, что между католиками и протестантами вспыхнула очередная война, мадам де Бондюран конечно же знала. По ее мнению, самая глупейшая из возможных воен, хотя мнения Габриэль по этому поводу никто не спрашивал. Родители ее были добрыми католиками, муж тоже, он верно служил маркизу де Порту, а тот, как всем известно, ненавидит протестантов. При этом младший брат Андре де Бондюрана Пьер взял и сменил веру к огромному ужасу своих родственников-католиков. Видно не надо было ему по всяким кантонам разъезжать, не только медицине он там выучился. Теперь братья при каждой возможности бурно ссорились, а мадам де Бондюран скептически пожимала плечами. Из этих ссор выходило, что убивать людей - дело благое, и прямая дорога в рай. А лечить их – наоборот, и гореть бедняге Пьеру в аду. Ну а поскольку настоящие мужчины всегда предпочитают благие дела, сразу понятно, чего им всем ждать.

Молодая женщина вздохнула. Теперь она припоминала, что слышала вчера какой-то шум, похожий на грозу. От их имения до города больше трех лье, а звуки в горах разносятся причудливо, так что Габриэль даже в голову не пришло, что она слышала выстрелы. Вот, значит, как.

- Спасибо что предупредили, сударь. Я не знала. Я просто не по дороге сюда приехала, а напрямую, по тропе через горы. Это в некотором роде мои владения. И часовня тоже, ее построил кто-то из пра-пра моего мужа. Брат Бернар постоянно жалуется, что земля оседает. Я хотела поговорить с ним, привезла немного денег. Раз его нет, оставлю, как подаяние.

Габриэль достала кошель, высыпала из него на ладонь несколько монет…

Отредактировано Габриэль де Жуаез (2024-03-01 00:52:33)

Брат Бернар никогда не казался Габриэль де Жуаез располагающим к себе человеком. Муж мельком рассказывал ей, что сначала сей монах жил в обители доминиканцев в Женольяке, но потом пожелал покинуть монастырь и сделаться кем-то вроде отшельника. Тогда Андре позволил ему обосноваться в часовне. На молодую жену господина де Бондюрана он порой смотрел взглядом, тяжелым, как могильная плита, даже близость распятия не добавляла благости. И Кастор с Поллуксом брата Бернара не жаловали. Но все это не повод лишать человека жизни.

- Уби-и-или, - неодобрительно протянула Габриэль. – Я полагаю, это сделала та самая армия, о присутствии которой в городе мне совершенно не стоит беспокоиться?

Протестанты убили католического монаха. Как прозаично. Неужели нельзя было обойтись без подобных крайностей?
Молодая женщина вопросительно взглянула на почерневший от времени лик Иисуса, сын божий хранил многозначительное молчание, только дикий голубь, громко захлопав крыльями, опустился прямиком на терновый венец, склонил голову, одним глазом поглядывая на Габриэль. Будь она экзальтированной юной девушкой, приняла бы увиденное за знак свыше. Вот только знак чего?

- Христианское милосердие предписывает мне позаботиться о теле. Но я его не вижу. И попытаться послать весточку родне брата Бернара. Но я ничего о ней не знаю. Вы кажетесь мне отважным и благородным юношей, сударь. – Габриэль вновь снизошла до ласковой улыбки. – Прошу вас, пойдемте со мной, тут есть одно место, которое мне не хочется посещать одной.

- Репейник – наш самый страшный страшный враг, - подтвердила мадам де Бюндюран, и в глазах ее безмолвно плескался смех: все же этот юный протестант очень мил. Слишком откровенно веселиться, пожалуй, не стоило, они только что обсуждали смерть бедного монаха. Порой очень трудно скорбеть, если скорбь идет не от сердца, но людей с детства учат лгать и претворяться, это называется «хорошее воспитание».

- Идемте, мой рыцарь, я открою вам маленькую старую тайну, - пообещала Габриэль, покидая часовню только для того, чтобы обойти старое здание по кругу. На обратной стороне ее, той, что не видна была с дороги, аж до купола разросся плющ, настойчиво зеленый даже в январе. Зимы тут были мягкие, все же юг, так что морозы не убили его, лишь слегка обожгли листья буром и охрой.
Отважно отмахнувшись тяжелым подолом юбки от вездесущего репейника и засохшего дрока, молодая женщина отстранила живую завесу, под которой обнаружилась узкая, плотно подогнанная под серый камень такая же посеревшая от времени дверь.

- Тут, под часовней, есть подвал. Брат Бернар обычно ночевал в нем. Не самое лучшее место, но монаху пристало довольствоваться малым. Это он так говорил.

Какое-то время Габриэль сочувственно наблюдала за тем, как Эмиль сражается с дверью.
- У меня ключ есть, - сжалилась она наконец. – Я же говорила, это мои владения.
То есть земли мужа, конечно же. Но муж и жена - один сатана. Порой мадам де Бондюран думала о том, что она куда больше сатана, чем ее благоверный.

Габриэль вспомнила, как поначалу была разочарована этими самыми владениями. У господина де Бондюрана даже замка собственного не было, какие-то дома, мельницы, ферма. Ферма на проверку оказалась роскошным загородным поместьем, раскинувшемся на южном склоне горы Лозер, с собственным озером и родником, окруженном фруктовыми садами и живописной каштановой рощей. Дом, построенный для мира, а не для войны. Но от войны так запросто не отделаешься.

Вдвоем они совладали с дверью, короткая лестница вела вниз, и пахло из подвала не затхлой сыростью, а ладаном и чесноком. Внизу все оказалось очень прозаично, узкая кровать, стол, табурет.
- Что вы вообще знаете об этом монахе, мадам? – спросил Эмиль.
- Почти ничего. Наверняка только имя, - признала молодая женщина. – Зато думать я могу очень многое. Например, я думаю, брат Бернар когда-то был военным. Представляете, юноша, вы будете долго-долго сражаться на войне, а потом уйдете в монастырь замаливать грехи, потому что все те, кого вы лишили жизни, начнут являться к вам по ночам. Говорят, так бывает.
Пожалуйста, поройтесь в его вещах сами.
Габриэль уступила чувству естественной брезгливости, мало ли что там может копошиться в одеяле одинокого отшельника, вши – меньшее из возможных зол.

Отредактировано Габриэль де Жуаез (2024-03-04 01:50:00)

- Нет, но у меня есть шпилька, - провозгласила Габриэль, расчетливым движением распуская один из локонов. - Поставьте шкатулку на стол, бога ради. И зажгите свечу. Дагу можете забрать себе, я дарю ее вам. Если не брезгуете владеть вещью, принадлежавшей монаху. Монах со шпагой, хотела бы я взглянуть на такое. Хотя уже не получится…
Продолжая болтать, молодая женщина придирчиво осмотрела шкатулку, особенно ее замок, любовно огладила тонкими пальцами потемневшее литье. Муж, как обычно, не посчитал нужным сказать ей правду. Доминиканец, бедный отшельник. А она и уши развесила, деньги «на пропитание» привозила, обещала прислать рабочих отреставрировать часовню. Какая, однако, красивая вещица!

- Можно конечно не брать грех на душу, отвезти ее к кузнецу или ювелиру, они обычно знают, что делать, - мадам де Бондюран задумчиво прищурилась. А потом принялась ковыряться шпилькой в замке.

- Когда я была маленькой, ларец, в котором матушка хранила свои драгоценности, сводил меня с ума, - пооткровенничала она с Эмилем. – Конечно, мне не позволяли даже прикасаться к ним. Предлагали подождать до замужества. А потом отправили в монастырь, и, вы, мой юный друг, можете мне не верить, но открывать замки шпилькой научили меня именно сестры…
Послышался едва слышный щелчок, и это означало, что женская настойчивость одолела деликатный механизм замка.

- Момент истины, мон гарсон…

Габриэль открыла крышку и разочаровано пожала плечами:
- В шкатулке для писем сложены письма, представляете. Я заберу ее с собой, почитаю на досуге. Может быть, узнаю что-нибудь о родственниках брата Бернара.

- И не подумаю, - отрезала мадам де Бондюран. – Экий вы, юноша, прыткий, вам только палец покажи, а вы всю руку готовы оттяпать. Я вам дагу подарила, а вам все мало!
О каком еще штабе мелет мальчишка, Габриэль не понимала. Тоже вояка выискался. Или?
Рассказ его о колоколе, с помощью которого можно подать сигнал в Женольяк, уверенность а том, что брат Бернар мертв… Уж не он ли сам его убил?
«Нет, - решительно открестилась от подобного предположения молодая женщина. – Мал еще. А монаха даже собаки боялись, чуяли зверя под рясой. Этому милому щеночку брат Бернар не по зубам. На меня же он все же осмелился рычать».
- Отдайте!
Эмиль попытался схватить шкатулку, но Габриэль оказалась проворнее. Теперь их разделял стол, и они танцевали довольно занятный танец, ты направо, я налево, и наоборот.
- Ну, пожалуйста!
- Маленький наглец, а ведь я была так добра к вам!
Господин де Лабеш не выдержал, и вместо того, чтобы бегать вокруг стола кругами, просто перепрыгнул его. Этим маневром он застал мадам де Бондюран врасплох.
- Ах!
Мальчишка пребольно схватил ее за плечо, норовя вырвать из рук Габриэль шкатулку.
- Довольно уловок, отдавайте немедленно!
И тогда молодая женщина сделала то, что монахини ей делать категорически не советовали.
«Это приводит мужчин в бешенство».
Зато пока они корчатся, можно успеть убежать.
От истинного страдания Эмиля спасли юбки, смягчившие удар. Но и того, что досталось, ему хватило. И даже это, по мнению Габриэль, было добрее, чем натравить на негодника Кастора и Поллукса.
- Маленький наглец! – повторилась мадам. Все-таки в женском лексиконе не так уж много бранных слов. - А не запереть ли вас?
- Оууу, - бегать Эмиль сейчас не мог, он попытался ухватить молодую женщину за подол платья, но та ловко отскочила на безопасное расстояние и стремглав взлетела по ступенькам, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Только как следует провернув ключ в замке, мадам де Бондюран позволила себе перевести дух. А потом решительно направилась к Гектору, - коня, слава богу, еще не украли, может, собак побоялись? – и спрятала шкатулку в седельную сумку. Чинно уселась в седло, расправив складки бархатной юбки, и выехала на дорогу. По ней уже следовало несколько груженых подвод, а после моста Габриэль увидела обещанную армию: тенты и павильоны прямо в поле за городской стеной. Большей частью просто темные, для гугенота ярко расшить полог все равно, что расцеловаться с дьяволом. Но зато их было пугающе много. Под ложечкой неприятно засосало, там, впереди, мужчины, а не нахальный мальчишка, в случае чего, собаки ее не защитят. Но не звери ж они, в самом деле. Город вроде не горит, криков не слышно, виселиц не видно. Какие-то укрепления у ворот строят. Что ж, поедем туда.

Габриэль чувствовала, что на нее многие смотрят. Жадные взгляды, раздевающие. Иногда такие нравятся, но не сегодня. Сегодня страшно.
- Мне нужен кто-то… самый главный, - объявила молодая женщина, придерживая коня у груды камней, ожидающих своего часа, чтобы стать валом будущего редута.

Отредактировано Габриэль де Жуаез (2024-03-05 08:42:33)

Маркиз де Сент-Андре… Имя казалось смутно знакомым. Габриэль скромно опустила ресницы: привычная дань кокетству, потому что она прекрасно все видела сквозь. Де Сент-Андре… Это не тот ли, который, любимчик герцога Рогана и, по словам ее мужа, проклятие, посланное на головы всем католикам Лангедока?
Что ж, если этот мужчина – посланец дьявола, то дьявол по-прежнему непревзойденный мастер искушений.

Люди болтают, – хотя духовник Габриэль был категорически против этого суеверия, - что на правом плече у человека сидит его ангел-хранитель, а на левом – личный бес-искуситель. Кого будешь слушать больше, на той стороне и окажешься во время страшного суда, праведники встанут по правую сторону, а грешники - по левую от Спасителя.
- Бегите от соблазнов, милая Габриэль, - безмолвно провозгласил ангел. – У Змия припасено свое яблоко для каждой из дочерей Евы.
- Я слушала ваши советы в монастыре, но они не сделали меня счастливой.
- В таком случае вспомните историю своей прабабки, - многозначительно прошуршал коварный демон.
- Я помню, что все умерли. Вы оба негодные советчики, пропаду я с вами.

Собравшись с духом и приструнив свое личное небесное воинство, молодая женщина все же поведала маркизу, что ей нужно.
- У меня к вам просьба, сударь. Там, чуть дальше по дороге, старая часовня. Это ведь не пугает вас?
Шпилька, снова шпилька, куда ж без них?
- На задней стене есть дверь в подвал. В подвале заперт один юный и чрезвычайно дерзкий ваш единоверец. Прошу вас вызволить его. Вот ключ, - Габриэль двумя пальцами протянула мужчине обещанный ключ, и «выронила» его ровно за мгновение до того, как маркиз успел принять подарок.
- Ах, я такая неловкая, простите. Всего наилучшего, господа.
Гектор послушно развернулся и после первых же шагов легко перешел на рысь. Уехать и не оборачиваться. Не оборачиваться – это важно.

Отредактировано Габриэль де Жуаез (2024-03-05 08:27:10)