Французский роман плаща и шпаги зарисовки на полях Дюма

Французский роман плаща и шпаги

Объявление

18 января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 18 лет.

Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой.

Текущие игровые эпизоды:
Посланец или: Туда и обратно. Январь 1629 г., окрестности Женольяка: Пробирающийся в поместье Бондюранов отряд католиков попадает в плен.
Как брак с браком. Конец марта 1629 года: Мадлен Буше добирается до дома своего жениха, но так ли он рад ее видеть?
Обменяли хулигана. Осень 1622 года: Алехандро де Кабрера и Диего де Альба устраивают побег Адриану де Оньяте.

Текущие игровые эпизоды:
Приключения находятся сами. 17 сентября 1629 года: Эмили, не выходя из дома, помогает герцогине де Ларошфуко найти украденного сына.
Прошедшее и не произошедшее. Октябрь 1624 года, дорога на Ножан: Доминик Шере решает использовать своего друга, чтобы получить вести о своей семье.
Минуты тайного свиданья. Февраль 1619 года: Оказавшись в ловушке вместе с фаворитом папского легата, епископ Люсонский и Луи де Лавалетт ищут пути выбраться из нее и взобраться повыше.

Текущие игровые эпизоды:
Не ходите, дети, в Африку гулять. Июль 1616 года: Андре Мартен и Доминик Шере оказываются в плену.
Autre n'auray. Отхождение от плана не приветствуется. Май 1436 года: Потерпев унизительное поражение, г- н де Мильво придумывает новый план, осуществлять который предстоит его дочери.
У нас нет права на любовь. 10 марта 1629 года: Королева Анна утешает Месье после провала его плана.
Говорить легко удивительно тяжело. Конец октября 1629: Улаф и Кристина рассказывают г-же Оксеншерна о похищении ее дочери.

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Части целого: От пролога к эпилогу » Пусть нас рассудит сталь. Май 1625 года, Париж


Пусть нас рассудит сталь. Май 1625 года, Париж

Сообщений 1 страница 5 из 5

1

После эпизода Есть от чего потерять голову! Май 1625 года, Париж

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

0

2

Через три дня после спектакля г-жа де Ла Тур отправилась навестить своего поэта сама. Мужу, который об этом осведомлен не был, она мысленно объяснила, что ею движет тревога: шевалье д'Эрбле после спектакля как сквозь землю провалился, а искушение, которому он подвергся, выступив в роли Юдифи, могло оказаться не по силам и менее чувствительной натуре. Объяснение получилось до чрезвычайности убедительным, и, когда носилки г-жи де Ла Тур добрались до маленькой булочной на улице Арбр-Сек, над которой шевалье снимал комнатушку под крышей, тревога ее достигла апогея.

"Хвала Создателю!" - думала она, взбираясь по шаткой лестнице. - "Или нет! Как я за вас… Нет!" Нет, никаких упреков. "Так я знала!" Да, именно так - так она и знала: шевалье, конечно, не смел показаться ей на глаза! Но она будет великодушна, ведь оступиться может каждый… Может, так и сказать?..

Говорить ничего не пришлось - на стук никто не открыл, и тревога г-жи де Ла Тур тут же сменилась негодованием. Она так волнуется, а он… а он…

Спускаясь по лестнице, г-жа де Ла Тур решила проявить снисходительность и зашла в булочную, где на нее обрушилось настоящее потрясение - шевалье, как оказалось, съехал. Съехал, еще два дня назад!

Больше обманывать себя было невозможно, и во всем была виновата Эта Женщина! Бедный шевалье, разве мог он, невинный юноша, семинарист, устоять перед… перед пагубным воздействием света?

Г-жа де Ла Тур готова была отдать сопернице должное: на стороне герцогини были и титул, и богатство, и громкое имя, и известная привлекательность - разве не надела та мужской наряд, чтобы тем легче сводить с ума впечатлительных мужчин?

Почему, понимая все это, г-жа де Ла Тур решила поехать к герцогине, она и сама бы не смогла объяснить. Шевалье надо было спасать, г-жа де Ла Тур бросилась к нему на помощь, и о связи между своим визитом и своей тревогой она задумалась, лишь оказавшись в гостиной ее светлости. Некоторая охватившая ее неуверенность была, впрочем, мгновенно забыта, едва лишь она опознала знакомый почерк на небрежно скомканном листе бумаги, застрявшем между каминной решеткой и андироном.

В следующее мгновение драгоценная бумага уже была в ее руках.

Я повторял, Мария, ваше имя
В своих молитвах прежде, чем во сне,
Мечтая о других вслед за другими,
Пока они вас не явили мне.

И вот: зимой я грежу о весне
И брежу меж чертей о серафиме,
Я пропадаю, словно снег в огне,
И вновь живу, как вера в пилигриме.

Мне ваше снисхождение как яд,
И ваша снисходительность — награда,
Одной лишь только вами счастлив я,

Иных, иного боле мне не надо —
Не замечайте, не дарите взглядом,
Позвольте лишь остаться где-то рядом.

Г-жа де Ла Тур настолько сосредоточилась на вычеркнутых словах и строчках, что не заметила, как оказалась не одна.

+2

3

О мадам де Ла Тур Мари, признаться, счастливо забыла, а когда герцогине доложили о приходе вышеозначенной мадам, не сразу вспомнила о том, что у той были свои причины для визита. Что же – могла сказать в свое оправдание Мари – счастье эгоистично, а начало любви всегда дарит счастье, как весна – цветы. Это позже приходит пора увядания, дождей, ревности или сразу равнодушия, но поначалу любовь всегда прекрасна, и возблагодарим ее за это, так что Мари была увлечена своим прекрасным поэтом, и не вспоминала ни о чем другом. Но, глядя на мадам де Ла Тур, жадно читающую какую-то записку, или письмо, или черновик в пятнах сажи, герцогиня вспомнила все – и то, что именно эта дама представила ей шевалье, и то, что именно она претендовала на роль его единственной покровительницы. Испытала ли Мари ревность? Нет… и да.

- Мадам де Ла Тур, добро пожаловать.
О, кто бы знал, сколько условностей существует между женщинами! Особенная улыбка, особенная интонация, даже взмах веера способны были громко оказать о многом: о любви и ненависти, о радости и печали. О том, насколько вам в действительности рады. Так что мадам де Ла Тур вольна была не обманываться – или как ей угодно – относительно истинных чувств герцогини де Шеврез.
- Вы желали меня видеть?
Вряд ли ее, или, скорее, не только ее, но право же, любовь люта как преисподняя, и не Мари судить тех, кто испытал на себе, на что она способна. Ее светлость могла бы честно и прямо предложить мадам де Ла Тур свою дружбу, но, разумеется, это было до того, как их разделил взгляд прекрасных глаз шевалье д'Эрбле.

+2

4

Если бы г-жа де Ла Тур была больше склонна к рассуждениям, она заключила бы, что попавшую ей в руки бумагу, со всеми ее помарками и исправлениями, ни один поэт, сколь бы он ни обезумел, не отдал бы в таком виде своей возлюбленной. Будь она склонна к самообману, она могла бы утешиться мыслью, что Марией зовут едва ли не каждую пятую женщину, а имя это могло занимать место любого другого с тем же количеством слогов и в том числе, ее собственного. Будь она… Впрочем, г-жа де Ла Тур была самой собой, и, даже в нынешнем ее смятенном состоянии, ей более чем хватило наблюдательности заметить, что г-жа де Шеврез поприветствовала ее, как женщина, совершенно не расположенная принимать гостей. В плену сильного чувства человек, сложив два и два, может, получить пять, ноль или то, с чего начал. Г-жа де Ла Тур тут же поняла, что шевалье где-то здесь.

- Нет, сударыня, - отчеканила она, выпрямляясь во весь свой невеликий рост, и если обычно даже в глазах самых расположенных к ней ценителей женской красоты она находилась где-то между "весьма мила" и "хорошенькая", то сейчас, когда ревность и тревога окрасили румянцем ее щеки и зажгли гневным огнем ее карие глаза, она сделалась по-настоящему привлекательна. - Я хотела видеть шевалье д'Эрбле. Для вас он не более чем занятная игрушка, но мне он близкий друг, и я обязана хотя бы попытаться спасти его.

Род, к младшей ветви которого принадлежала г-жа де Ла Тур, был древен, однако и не богат, и не влиятелен, при дворе она не вращалась и своим участием в спектакле была обязана дружеской помощи своей родственницы г-жи де Ла Мотт, которую она ознакомила с изначальной, стихотворной версией "Юдифи". Все, что г-жа де Ла Тур знала о герцогине де Шеврез, она знала из третьих, а то и четвертых рук, и можно ли было винить ее за то, что она полагала ее светлость такой же ветряной, какой была бы сама, обладай она такой же красотой, знатностью и состоянием?

+2

5

Другая на месте мадам де Шеврез непременно спросила бы, от чего мадам де Ла Тур собирается спасать своего друга. Хотя бы ради того, чтобы ответить колкостью на колкость. Но Мари, пусть даже увлеченная своей связью с шевалье д’Эрбле, не забывала об осторожности. О, не для себя она была осторожной – для того, кто умел увлечь ее беседой, кто умел занять ее ум, чьи стихи и чья страсть были одинаково пылкими. Расстаться с женщиной, не сделав ее своим врагом, большое искусство, если шевалье желал сохранить с мадам де Ла Тур дружеские отношения, Мари не собиралась ему в этом мешать. Ее самолюбие не требовало унижения соперницы, так что на вопрос, в который ее гостья вложила столько чувства, ее светлость ответила легким пожатием плеч.
- Отчего же вы ищете его здесь? Разве мало в Париже других мест?

Впрочем, мадам была права, ее протеже все свободное время проводил подле госпожи де Шеврез и сейчас, чтобы выйти к гостье, Мари пришлось оставить своего поэта в покоях, примыкающих к опочивальне, близость которой, несомненно, разжигала в нем поэтический, и не только поэтический, жар. В разыгрываемом ими чувственном спектакле Юдифь и Олоферн менялись ролями, меняли сцены по своему желанию, ибо в свои первые дни новая любовь всегда требовательна и изобретательна, и видит бог, как же некстати этот визит, и этот требовательный взгляд, и эта святая готовность пожертвовать собой, и даже собственной гордостью, ради спасения души ближнего своего… Право же, была бы мадам де Ла Тур так же деятельна, будь этот ближний дурен собой, при прочих своих дарованиях? Герцогиня в этом сомневалась.

- Поищите, желаю вам в этом удачи.
Это было любезное предложение покинуть ее дворец, мадам де Ла Тур, разумеется, не могла не понять, чего желает Ее светлость, а Мари привыкла к тому, что ее желания исполнялись. Позже шевалье объяснится со своей покровительницей – бывшей покровительницей, ибо эту роль Мари желала только для себя, а сейчас Мари желала поскорее вернуться к своему поэту, от этого не предлагала гостье присесть и выпить вина, от этого раздраженно покусывала губы, и без того алые и вспухшие от поцелуев шевалье. Драгоценные минуты утекали, и кто их ей возместит?

+1


Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Части целого: От пролога к эпилогу » Пусть нас рассудит сталь. Май 1625 года, Париж