Эта осень могла бы стать одним из самых удачных периодов непростой жизни миледи. Успешно выполненное задание Его Высокопреосвященства, щедрая награда и отпуск впридачу - казалось бы, что еще нужно для счастья? Но на этом безоблачном небосклоне, у самого горизонта, висела черная грозовая туча, и отравляла своим существованием все вокруг. Внезапное явление графа де Ла Фер, которому уже давно полагалось бы быть мертвым, напугало Анну до такой степени, что она вздрагивала по ночам от любого шороха или стука. Анна ненавидела себя за этот страх. Его источник должен был быть уничтожен.

Отпуск, предоставленный ей кардиналом, пришелся как нельзя кстати. За это время она сможет разыскать графа в Париже и помочь ему вернуться в могилу.

Как любезно было со стороны графа представиться своим новым именем. Атос... Вернувшись в Париж, она жадно ловила любые сплетни и разговоры о мушкетерах, и ее усилия вскоре были вознаграждены: до Анны донеслись слухи о дуэли между Атосом и капитаном гвардейцев кардинала Франсуа де Кавуа (и почему только капитан не прикончил этого наглеца на месте?) под Ла-Рошелью и о последующих стычках. Размышляя об этом, Анна припомнила, что около полутора лет назад капитан был ранен именно Атосом в уличной драке. Значит, поиски мушкетера Атоса лучше всего будет начать именно у де Кавуа.

Приняв решение, Анна решила отправиться на улицу Сент-Оноре и расспросить капитана. Ей повезло: капитан оказался дома, и посетителей у него не было. Назвавшись, Анна принялась нетерпеливо расхаживать по комнате, ожидая, пока де Кавуа доложат о ее визите.

У Анны уже была заготовлена более-менее правдоподобная ложь, с помощью которой она надеялась убедить капитана помочь ей в ее поисках. Но вначале нужно было удостовериться, верны ли были дошедшие до нее слухи.

- Прошу простить меня, что явилась к Вам вот так, без предупреждения, - начала миледи, виновато улыбаясь, - Но дело, которое меня к Вам привело, неотложное и очень важное... а самое главное, личное. Только прежде, чем я расскажу Вам о нем, я должна Вас спросить... Скажите, говорит ли Вам о чем-нибудь имя Атос?

Анна уселась в кресло, взяла предложенный ей бокал и сделала небольшой глоток, тщательно взвешивая все то, что собралась говорить капитану. Не проще ли будет сказать правду? Нет, нельзя. Когда мушкетер в самое ближайшее время отправится к праотцам, нужно, чтобы она оставалась вне подозрений.

- Видите ли, капитан, одна моя... подруга, уж не знаю, каким образом, но познакомилась с этим мушкетером. Случайно. И, по-видимому, впечатлилась им гораздо сильнее, чем он ею. Но... - Анна сделала паузу, снова пригубив вино и наблюдая в это время за реакцией собеседника. Правильно ли она сделала, выбрав именно это вранье? Но что сказано, то сказано, и она продолжила:

- Он исчез из ее поля зрения внезапно, не оставив адреса. Бедняжка извелась сама и измучила меня, поверяя свою сердечную тоску. Она пыталась найти его, но у нее ничего не вышло. И вот, когда она в очередной раз рыдала на моем плече о своих безутешных страданиях по предмету ее страсти, я вспомнила, что что-то слышала об этом мушкетере в связи с Вами. И опрометчиво пообещала ей помочь. Теперь вся надежда только на Вас, капитан.

Анна отставила бокал и подалась вперед, улыбаясь де Кавуа одной из своих самых обворожительных улыбок.

- Умоляю, спасите меня от излияний моей подруги! Клянусь Вам, она сведет меня в могилу рассказами о том, как прекрасен, умен, благороден господин Атос. Вы ведь знаете, как его разыскать? Помогите мне, и у этого Атоса появится такое неприятное впечатление, о котором он и не подозревал. Моя подруга умеет быть чрезвычайно настойчивой.

Умолкнув, Анна умоляюще смотрела на капитана, прижав руки к груди. Поза эта называлась: "Вы такой сильный и всемогущий, помогите же бедной слабой даме" - и, как правило, срабатывала безотказно. А еще Анна надеялась на то, что де Кавуа не упустит шанса отомстить своему врагу, натравив на него любвеобильную даму, от которой мушкетер якобы сбежал.

Отредактировано Миледи (2016-02-16 00:32:00)

Похоже, такого человека, как Франсуа де Кавуа, подкупить одним лишь обаянием было непросто. Анна решила немного сгустить краски и представить ситуацию в очень невыгодном для Атоса свете.

- Для настоящего мужчины визит влюбленной дамы желанен в двух случаях, - проговорила миледи, глядя на собеседника с выражением "ну Вы же понимаете, о чем я", - Либо он влюблен сам в эту даму, либо не влюблен, но она хороша собой и ему нравится. А моя подруга, увы, не вызвала у Вашего врага ответных чувств. Что же касается ее внешности... Она не слишком привлекательна. Но зато исполнена решимости добиться любви мушкетера. А теперь представьте...

Анна вновь отпила из своего бокала и устремила на капитана лукавый взгляд.

- Вашего врага станут преследовать. Заваливать любовными посланиями. Подкарауливать при выходе из дома. Умолять о свидании. Моя подруга - не из тех, кто понимает вежливые намеки. Для нее простое "Добрый день, мадам" звучит уже как комплимент. Увы, все это от недостатка мужского внимания. Обычную вежливость она воспринимает как ухаживание.

Анна сделала паузу, давая де Кавуа возможность представить себе во всей полноте нарисованную ею картину, и продолжила.

- А теперь можете себе представить, во что превратится жизнь Вашего врага. Он не сможет быть резким с моей подругой. А вежливого отказа она просто не поймет. Уже через неделю он будет готов сам пустить себе пулю в лоб, клянусь Вам.

Анна умолкла и выжидающе посмотрела на капитана.

Анна едва не поперхнулась вином, услышав, как де Кавуа цитирует слова из известной ей пьесы. Капитан намекал, что она сама - сама! - влюблена в Атоса?! Скорее ад замерзнет, а с неба посыпятся дождем ангелы, распевая пошлые куплеты, чем она... Ненависть, скрыть которую миледи отчаянно пыталась, на мгновение мелькнула в ее глазах, но Анна поскорее взяла себя в руки. При этом ее бокал заметно опустел.

- Разумеется, его найти возможно, - согласилась миледи, стараясь, чтобы ее голос ничем не выдал ту бурю возмущения, которая разыгралась в ее душе, - Но если я наведаюсь с этой просьбой к капитану королевских мушкетеров... Боюсь, что он предположит, будто я сама влюблена в этого Атоса. Мне, конечно, никогда особенно не было дела до слухов и сплетен, я знаю, что обо мне их ходит немало, но если станут говорить, что я влюбилась в какого-то мушкетера... фи. Да я скорее соглашусь, чтобы мне приписали роман с конюхом или лакеем!

Анна глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Может быть, разумнее было бы назвать догадку капитана верной, польстить ему, рассыпавшись в похвалах его догадливости, затем пуститься в описание своей неземной любви и умолять его помочь найти Атоса? Ее передернуло от этой мысли. Ну уж нет. Она лучше изобретет какой-нибудь иной способ найти мерзавца.

- Не думаю, что он намеренно скрывается. Но все же, всякое возможно. Так Вы поможете мне?

Услышав о согласии де Кавуа помочь, Анна готова была броситься ему на шею и расцеловать в обе щеки. Представив реакцию капитана на столь бурное изъявление радости, она усмехнулась.

- Вы даже не представляете, как обяжете меня, сударь.

А на его фразу о разбитых сердцах гвардейцев миледи нежно улыбнулась. Перспектива узнать, где живет ее самый злейший враг, наполнила ее таким счастьем, что она готова была сказать что угодно и о ком угодно.

- Разумеется, я ничего такого не думаю о гвардейцах Его Высокопреосвященства, их сердца в полнейшей безопасности,- кивнула она.

Голова закружилась от столь желанной победы... еще немного, и адрес Атоса будет у нее. Впрочем, голова вполне могла кружиться и от вина. Или от сознания того, что вскоре граф де Ла Фер будет мертв, окончательно и навсегда.

- Так где же живет этот несчастный мушкетер? - едва сдерживая нетерпеливую дрожь, спросила миледи.

Очевидно, ей не хватило убедительности, либо она попросту недооценила сообразительность де Кавуа. Выдумывать какую-то новую ложь не было времени, к тому же, вряд ли капитан в нее поверит, но сказать правду... невозможно. Впрочем, можно ведь сказать полуправду...

Анна склонила голову, признавая поражение.

- Прошу простить меня, капитан, за это небольшое представление, которое я тут устроила. Вы оказались необыкновенно проницательны, это удивительно... - она вовремя прикусила язык, чтобы не прибавить "... для военного". Это могло бы обидеть де Кавуа, а ссориться с ним в планы миледи никак не входило.

- Нет у меня никакой подруги, - призналась Анна, глядя без улыбки прямо в глаза собеседника, - Этот Атос нужен мне самой. Но не для того, чтобы писать ему любовные письма, разумеется. Он - мой враг.

- Поразила? - переспросила Анна, - Чем же? Разве у меня не может быть врагов?

Миледи бросила быстрый взгляд на вновь наполненный бокал. Может быть, не стоит больше пить? Вдруг она утратит бдительность, и скажет что-нибудь лишнее? Сейчас ей нужно будет следить за каждым своим словом, даже за интонацией, чтобы не поведать капитану более того, что ему можно знать.

- Я в принципе недолюбливаю мушкетеров, но этот - самый мерзкий из них. Он... - Анна запнулась, выбирая, какое злодеяние приписать Атосу, - Он оскорбил меня.

Разумеется, оскорбил, а как же иначе? Угрожал пистолетом, отнял охранный лист, написанный и подписанный Ришелье, нагрубил, даже демоном называл... святой и непогрешимый де Ла Фер.

- Такие женщины, как я, не забывают оскорблений подобного рода. Я хочу вернуть Атосу долг. Так значит, он живет в Люксембургском квартале?

- Одного из этих трех я прекрасно знаю, - и его, кстати, было бы очень неплохо отправить в мир иной следом за Атосом, - Не в меру прыткий гасконец. Тоже неприятный тип. Уверена, те двое такие же.

Миледи, забыв о том, что решила больше не трогать вино, поднесла бокал к губам. С четверкой неразлучных мушкетеров ей, разумеется, не справиться. Оказывается, добраться до Атоса ей будет сложнее, чем она предполагала. Анна задумчиво посмотрела на де Кавуа. Если эта четверка мешает и ему, может быть, имеет смысл объединиться?

- Знаете, капитан, я считаю, что Неразлучную Четверку пора немного сократить, - миледи решила обойтись без долгих предисловий, - В одиночку мне будет это сложно сделать, но если бы нашелся человек... храбрый, отважный, благородный, искусно владеющий шпагой... прямо как Вы... и согласился мне помочь, то я была бы просто счастлива, а благодарность моя не имела бы границ.