Очередная гостиница в жизни Эжени оказалась вполне приличным заведением, особенно в сравнении с придорожными постоялыми дворами, с которыми ей довелось познакомиться в пути. Парижские запахи, к которым невозможно было привыкнуть, преследовали южанку всю дорогу до "Сыча и совы", но уже на первом этаже гостиницы стало легче. Интересно, как пахнет в Париже летом, когда все запахи становятся сильней? Эжени подумала и решила, что не хочет этого знать.
Сын дона Хосе оказался совсем мальчишкой. Узнать у него, где нынче обитает господин д'Авейрон, оказалось совсем несложно, как и попрощаться на пороге комнаты, сославшись на желание умыться с дороги. Но как только затихли шаги мальчика, мадам де Вейро глянула на горничную с невероятно озорной улыбкой и сообщила, что той предстоит вкушать гостиничный обед в одиночестве.
Небольшая комната не производила особого впечатления. Здесь было достаточно места для двух женщин, но продавленный тюфяк на кровати и потертое, хотя еще очень приличное покрывало, заставили Эжени показательно сморщить нос. А еще комната не успела толком протопиться, но здесь уже было душно.

- Мне нужен портшез, - мадам де Вейро в который раз поднесла к носу надушенный платочек. - И глоток свежего воздуха. Как они здесь живут?!

...Узкая деревянная лестница тихо скрипела под ногами. Здесь было почти темно, маленькое окошко едва освещало расшатанные перила. Квартал, где брат снимал жилье, показался Эжени вполне приличным, но что она, провинциалка, могла понимать в парижских кварталах? Пока город возможностей, любовных историй и головокружительных карьер оставлял тягостное впечатление. А может, она просто не успела отдохнуть с дороги?
Задаваясь вопросом, обрадуется ли Арман ее появлению или ей и вправду предстоит ехать обратно в гостиницу, мадам де Вейро постучала в нужную дверь. Снова, как и у дома Клейрака, пришлось ждать. То ли брата не было дома, то ли он отдыхал после службы, то ли и вправду принимал гостью.

- Что надо? - послышалось еще до того, как открылась дверь. Звякнул засов, скрипнули петли и вот, на Эжени уставился совершенно незнакомый тип.

- О, простите, ваша милость, нету хозяина. Ушли они, с утра еще ушли.

Молодая женщина тяжело вздохнула и отбросила капюшон плаща, отороченный красивым пушистым мехом.

- Меня зовут мадам де Вейро, я родная сестра господина д'Авейрона. Я проделала долгий путь и хотела бы дождаться брата.

Королевские мушкетеры. Арман несколько раз упоминал их в письмах, когда рассказывал забавные истории о парижской жизни, и если верить этим историям, больших недотеп нужно было еще поискать. Не то, чтобы Эжени безгранично верила милым выдумкам брата, но что-то в этих рассказах должно было быть правдой. Как жаль, что сейчас Армана здесь не было! То, что казалось смешным гвардейцу, может совсем не показаться таким его сестре на узкой полутемной лестнице, где вступиться за нее мог бы один-единственный слуга, и если она хоть что-то понимает о слугах, его заступничество не двинется дальше одного-двух слов, и то, если он очень смел!
Но ведь они дворяне. Не станут же они ее оскорблять? Наверное. И это не очень важно, станут или не станут, если можно вежливо попрощаться и скрыться в квартире брата. Просто эти военные появились неожиданно, вот она и подумала... А плащи у них, между прочим, очень красивые. Почему Арман не писал, какие красивые у них плащи?
Эжени подумала, не опустить ли скромно глаза, но было поздно, хотя на лице женщины отразилось отчетливое смущение. И она не была ангелом, и эти двое на праведников ничуть не походили. Можно подумать, она совсем не знает военных! И снова Иаков и праведники, как будто Клейрака было мало...

- Неужели весь Париж пропитан богословием, - мягкий южный выговор был едва ощутим, но очень шел к тембру голоса молодой женщины, а улыбка Эжени была сдержанной и вежливой, но не более. - Простите, господа, но вы, должно быть, ошиблись. Хотя мой брат и служит у Его Высокопреосвященства, но я не ангел, и хочу только его дождаться.

- Когда же это ангелы удовлетворяли праздное любопытство? - с простодушным и самую чуточку лукавым интересом осведомилась Эжени, раздумывая, очень ли будет невежливо ускользнуть от этих двоих в заветную дверь. Но как, если там все еще маячит слуга? Да и впустит ли он ее? Должен...
Она была не настолько наивна, чтобы не понимать, что мушкетеры только что нашли себе недурное развлечение, и не настолько простодушна, чтобы позволять кому-то развлекаться за свой счет. Как бы от них отделаться?

Эжени мимолетно подумала о том, что если бы рядом был кто-нибудь из ее мужчин, например брат или управляющий, нашелся бы и ответ на вопрос, кого молить о снисхождении. Но рядом никого не было. Совсем никого, кто мог бы вступиться. Это было так непривычно.
Гордая южанка выпрямила спину, обожгла наглеца негодующим взглядом и на всякий случай спрятала руки под плащом, избегая чересчур пылкого поклонения. За кого они ее принимают!..

- Расскажите об этом господину д'Авейрону, - с той же вежливостью, которая приобрела ощутимый холодок, посоветовала Эжени, обращаясь к "архангелу" в голубом плаще. - Возможно, он пригласит вас на семейный ужин. Господа, теперь вы позволите мне пройти?

Куда идти, она еще не решила, но если слуга ее не впустит в дом, нужно было хотя бы выйти на улицу. Не станут же они прилюдно?.. Или станут?!
В карих глазах впервые мелькнула неуверенность. А если брата не будет еще долго?

- Что значит, "завел"?.. - немедленно вспыхнула Эжени, обидевшись сразу и за брата, и за Его Высокопреосвященство, о котором брат тоже писал. - Заводят собак!

Ей, кажется, не верили. Они не верят, что она сестра Армана? Они приняли ее за... Что это за грязные намеки, в конце концов!
Никогда еще мадам де Вейро не чувствовала себя так бессильно. Ангельский тезка явно заслужил хорошую пощечину, но она еще не забылась настолько, чтобы отвешивать пощечины незнакомым мужчинам на темной лестнице. Для таких случаев д'Эстри настоятельно рекомендовал кинжал, но ему легко было рекомендовать, ему уже случалось ранить людей и даже убивать, и этим двоим тоже, а ей вдруг стало страшно. Она торопливо шагнула назад, едва не споткнувшись, и тут под ногу подвернулась первая ступенька лестницы. Эжени ухватилась за стену, чтобы не упасть:

- Оставьте меня!

Ощущение крепкой мужской хватки на руке совсем не могло прибавить молодой женщине уверенности. Может быть, мушкетер ее и поддержал, но вот отпускать, кажется, не собирался.

- Не вздумайте, - предупредила Эжени, не совсем представляя, что теперь делать. Кричать? Звать на помощь? О Господи, кого?!.

- Спасибо, что делитесь опытом, сударь, - сказала она, пытаясь высвободить руку и сохранить при этом прежний ровный тон, хотя голос начинал уже отчетливо подрагивать. Мушкетер мог и не понять, но язвить более прозрачно было бы чистейшим самоубийством. Ладно, не самоубийством, но разозленный мушкетер должен быть чем-то худшим, чем мушкетер, просто воодушевленный встречей с дамой. Хотя куда уж хуже! Нужно было держать язык за зубами. 

- И отпустите меня, слышите?.. Если бы здесь был хоть один настоящий мужчина, вы бы не посмели так себя вести!

"Прелестная особа" еще плотнее запахнулась в плащ. Эти трое оказались друзьями! Эжени перевела взгляд на вытертые доски ступеней. Что же делать? От двух мушкетеров трудно сбежать, но ведь можно было как-то изловчиться. А теперь их трое. И этот, который только пришел, не может быть, чтобы это он всерьез говорил. Эта парочка свои шутки тоже начала с безобидных комплиментов. Развлечение нашли!
Они ведь не отпустят ее с миром, даже если она снова будет об этом просить...
Мадам де Вейро осторожно подняла глаза на высокого мушкетера. Они были такие красивые, все трое, и где-нибудь на светском приеме вели бы себя с безупречной галантностью, но здесь была не гостиная, а темная лестница. Внешний лоск проигрывал желанию поглумиться над попавшей к ним в руки южанкой, а может быть, дело было только в Армане.
Он писал, что мушкетеры небогаты; вот интересно, как бы они себя вели, если бы знали, что доход ее поместья, вполне возможно, превышает все, что эта парочка "не ягнят" получает от Его Величества за целый год? Эжени представила и торопливо спрятала лицо в ладонях, скрывая выражение, в котором внимательный человек мог бы прочесть слишком многое. Когда она убрала руки, ее глаза блестели не то от гнева, не то от возмущения.

- Слава богу, - с южной запальчивостью произнесла мадам де Вейро. - Мне говорили, что мушкетеры отважны и благородны...

...Арман писал нечто совершенно иное, но не цитировать же этим троим письма гвардейца кардинала, не обделенного чувством юмора и нелюбовью к хозяевам голубых плащей? Не цитировать, нет, даже если меткие фразы и сравнения сами всплывают в памяти.

- И я рада, что эти слова наконец-то оказались правдой, - в темных глазах молодой женщины отражалась немая мольба. Неужели во имя сомнительного развлечения он захочет собственным примером опровергнуть ее выводы на свой счет?

- Я говорила этим господам, что жду здесь брата, но... - Эжени бессильно развела руками, но не слишком широко, чтобы плащ не распахнулся. - Неужели мой французский так плох?

Она знала, что мягкий южный выговор выдает ее происхождение, но ведь он был едва заметен, и она, добираясь до дома Армана, успела услышать на парижских улицах куда более жуткие наречия. Некоторые она даже разобрать не смогла. Хотя дело было, конечно, не в говоре...