Лапен был счастлив не менее своей молодой госпожи. В деревеньку Кюинь он въехал, словно возвращающийся из изгнания принц.
Титул - вещь громкая, звонкая, но иногда невесомая. А вот прилагающееся к титулу поместье...
Плевать, что хозяйство находилось в запустении. Оно было - и Лапен служил женщине, которой все это принадлежало: и замок (да, замок, пусть не Шатонеф и не Амбуаз - все равно замок, даже башня имеется!), и отличный сад, и растерянно, робко кланяющиеся крестьяне. С последними лакей не церемонился. Глядел с седла высокомерно и надменно, не смягчался даже при виде хорошеньких краснеющих мордочек.
Когда велено было приготовить ночлег для господ в тех комнатах, где не капало с крыши и не гуляли сквозняки, Лапен тут же помчался в деревню и пригнал стадо крестьянок с тряпками, щетками и ведрами воды, пугая их по дороге россказнями о грозном нраве, влиятельности и знатности нового господина, а также об утонченности и изнеженности госпожи.
Если бы в этот миг взлета и величия кто-нибудь признал в парне шута из бродячей труппы, что в этих краях пробиралась из города в город и паясничала перед жителями этой самой деревни за лепешки и яблоки... о-о. это был бы удар судьбы! Но бог помиловал зазнавшегося слугу, и, когда граф и графина покинули деревню, Лапен гордо последовал за ними, на прощание подмигнув одной щекастой, крепенькой вдовушке, которая отчаянно зарделась в ответ и спрятала лицо в передник.

Отредактировано Лапен (2016-06-19 11:27:24)

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

Еще в воротах граф приказал открывающему их стражнику доложить о прибытии графа и графини де Люз, потому Эмили не удивилась тому, что дворецкий признал в ней графиню — не в Лапене же! И никто из слуг и виду не подал, что в ее сиятельстве что-то не так. А ее сиятельство порядком смутилась. Тулуза была восхитительна, таким и должен быть сказочный город, в который прекрасный принц (в данном случае, граф) привез молодую супругу, и резиденция  герцога тоже была похожа на волшебный дворец, вот только юная принцесса себя таковой не очень ощущала. Судя по рассказам мужа, герцогиня Мария-Фелисия не была такой чопорной и строгой, как мадам д'Ангулем, но Эмили все равно чувствовала себя неловко и сожалела, что их путешествие закончилось, ведь им было так хорошо! Она посмотрела на мужа — тот, похоже, чувствовал себя, как дома, глянула на слугу — он казался отчего-то смущенным, вроде нее самой...

Лапен не сопровождал хозяев: по кивку дворецкого его подхватили высокий, тощий лакей и прехорошенькая горничная и потащили переодеваться.
Ливрейная куртка действительно нашлась по размеру, но рукава оказались длинноваты, и служанка, достав иглу и нитку, тут же, прямо на Лапене, принялась подгонять ливрею по фигуре.
Тощий лакей глядел на графского слугу надменно, сверху вниз.
- Вы с вашим господином, я полагаю, и в самом деле проделали долгий и тяжелый путь, - произнес он снисходительно. - В дороге было не до того, чтобы сохранять приличный вид, не так ли?
Горничная хихикнула.
Вот этого Лапен не собирался спускать местным задавакам.
Бывший актер сделал строгое, чуть печальное лицо.
- Мы с моим господином вернулись с войны, - сказал он негромко, с легким ударением на последнем слове. - Мы из-под Ларошели. Возможно, в ваши края докатилась весть о том, что под Ларошелью сражаются?
С лица горничной сползла ухмылочка. Судя по спокойному достоинству, перед нею стоял человек, который лично в пороховом дыму разил гугенотов. Твердая осанка, прямой взгляд... о-о, вояка-ветеран!
- Вы... вы расскажете нам, сударь, о том... о том, что вам довелось пережить? - робко спросила девушка.
- Если вы этого хотите, моя милочка, - ответил Лапен, исподтишка бросив взгляд на обиженного тощего лакея.

Отредактировано Лапен (2016-05-28 00:06:36)

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

Эмили невольно вспомнила тот жаркий день в Париже и себя — растерянную, избитую и перепуганную. И как пришел на помощь совсем незнакомый дворянин, как внезапно она обрела приют и защиту... А потом... а может быть, и сразу, только она этого не поняла, он оказался самым лучшим на свете...
- Да, я готова, - юная графиня проворно встала. Как хорошо, что здесь, как выразился муж, «легче дышится»!  Потому что «при всем почтении к тетушке Ангулем»... Она невольно рассмеялась и повернулась к Бутвилю. - Я не заставлю вас ждать!
Обновить платья ей тоже очень хотелось, потому что, как бы ни был удобен ее пажеский костюм (а расставаться с ним мадам де Бутвиль совершенно не собиралась), ей, как и любой женщине, нравилось осознавать себя хорошенькой и нарядной.

Эмили слегка покраснела. Несмотря на то, что замужем она была уже целый месяц, намеки на то, что происходит между супругами, ее по-прежнему смущали, хотя... какое-то мгновение графиня подумала, что тогда предпочла бы оказаться в одной рубашке... и потом... разве непременно необходимо мять платье?.. Покраснев еще больше, мадам де Бутвиль робко — а вдруг он догадается, какие мысли посещают ее голову? - подняла на мужа глаза.
- Увидев меня рядом с вами, - она улыбнулась уже смелее, - все местные красавицы позеленеют от зависти.
Он был прекрасен, ее возлюбленный рыцарь (и если бы кто-нибудь усомнился в этой непреложной истине, Эмили искренне бы этого не поняла), но... и сама себе в новом наряде и с изящной прической  она очень нравилась.

И спустя совсем небольшое время графиня де Люз гордо шествовала под руку с супругом по улицам Тулузы. Правда, торжественность момента несколько портило восторженное любопытство, написанное на живом личике мадам де Бутвиль. Ей нравилось все, абсолютно все: дома, люди, не по-осеннему теплый и солнечный день, старый фонтан на площади, поздние розы в корзинке цветочницы, лохматая рыжая собачонка... Золотистые апельсины на лотке торговца...
- Купите мне апельсин, Луи? - сияя нежной улыбкой, попросила она. Больше всего юной графине нравился ее спутник.

Погода располагала к прогулкам, поэтому Эсперанс решила совместить приятное с полезным. Несколько дней назад ей было сшито новое платье. К сожалению, нарядом мадам де Сен-Поль оказалась довольна не до конца. Она считала, что платью нужно чуть больше украшений.
Вот почему путь Эсперанс лежал на торговую улицу, где располагались многочисленные лавочки с тканями, украшениями и прочими безделушками. Такие походы были вполне в духе Эсперанс. Она получала настоящее удовольствие, рассматривая кружева и ленты, щупая рулоны с тканями и любуясь их причудливыми узорами. Какая женщина вообще может устоять перед таким увлекательным занятием?
Эсперанс зашла в одну из лавочек. Какое великолепие, какое разнообразие! Для такой модницы как мадам де Сен-Поль здесь был настоящий рай. Однако она прекрасно знала, что не может позволить себе оставить в лавочке целое состояние, а потому приложила все силы, чтобы сосредоточиться. Около пяти минут Эсперанс рассматривала ленты, размышляя о том, какой цвет будет смотреться лучше, и в конце концов остановила свой выбор на ленте небесно-голубого цвета.
- Сударь, - не мешкая обратилась к одному из служащих Эсперанс. - Мне нужна Ваша помощь.
Молодой человек подошел, и Эсперанс назвала необходимую длину. Через несколько минут она получила свою ленту и рассчиталась.
Пора было уходить. Эсперанс уже мысленно решала, как именно украсит платье приобретенным, какие бусины, уже имеющиеся у нее, использует. Она уже направлялась к выходу, как вдруг...
Краем уха Эсперанс услышала, как какой-то мужчина говорит женщине о необходимости парадного платья для предстоящего праздника. Праздник? Это слово всегда оказывало на Эсперанс некое магическое воздействие, особенно если оно было сказано лицом мужского пола. Она посмотрела на сказавшего это человека и чуть было не выронила сверток с лентами. Перед ней стоял никто иной, как господин де Бутвиль.
Воспоминания тут же нахлынули на Эсперанс и смешались с негодованием. Страстная натура мадам де Сен-Поль все еще не забыла того, как этот самый мужчина несколько лет назад просто взял и исчез. Да как он мог?!
Эсперанс, пользуясь тем, что Бутвиль ее не заметил, тихо проследовала за ним. Дождавшись, когда он остановится, она остановилась рядом.
- Добрый день, сударь, - уверенно произнесла Эсперанс. Она старалась подавить в своем голосе накатившие эмоции.

Отредактировано Эсперанс де Сен-Поль (2016-06-14 20:43:11)

Бутвиль не заставил себя долго ждать и тут же обернулся. Эсперанс было безумно интересно, что же он почувствует, увидев ее, но на лице старого знакомого явных признаков страха или радости не появилось. А возможно мадам их просто не заметила, потому что ее собственные чувства одолевали ее слишком сильно. В таком состоянии она могла пропустить все, что угодно, даже очень сильно желая не пропускать ничего.
По крайней мере, Бутвиль не стал делать вид, что не знаком с Эсперанс. Устраивать сцены с криками «как? Вы меня не узнаете?» мадам де Сен-Поль все же не хотелось, это было слишком даже для нее. Все-таки в лавке присутствовали и другие люди, а среди них некая госпожа, явно имеющая непосредственное отношение к Бутвилю.
- Я здесь в гостях, - коротко ответила Эсперанс. Ей не хотелось давать Бутвилю какие бы то ни было отчеты. – А Вы здесь какими судьбами?
Эсперанс улыбнулась и сделала несколько шагов в сторону прилавка, обходя таким образом собеседника сбоку. Движения ее были плавными и небыстрыми. Это давало ей возможность лучше разглядеть Бутвиля. Разумеется, он изменился. Однако изменения во внешности, по мнению Эсперанс, пошли ему только на пользу.
- Должна заметить, что Вы несколько изменились с нашей последней встречи.
Делать комплименты Эсперанс не спешила.