- Когда нечего возразить, проще всего сказать, что собеседник - дурак, - фыркнула Эмили. - Особенно, если это можно сделать безнаказанно. 
Оставалось только достать деньги и заключить сделку, но слова бретера все же заронили сомнение в душу мадам де Бутвиль. К тому же, она действительно ввязалась во все это не ради обогащения (по крайней мере, это было не самое главное), а вот на самом деле зачем... на этот вопрос она не смогла бы ответить. Значит, Ронэ был прав, и она глупа... Хотя Эмили никогда не считала себя особенно умной, уступать бретеру сейчас было обидно. Сам дурак! 

- Но вы-то этой участи избежите, - тут же ответила мадам де Бутвиль, хотя совсем не была уверена, что поняла бретера правильно — все же ее знание латыни было весьма поверхностным..
- Мой супруг не возражает, - подтвердила она, подумав, что он не может возражать тому, о чем не знает. - Вы можете принести необходимые бумаги, а я покуда достану деньги.

– Сию минуту, мадам, – д'Андиже поднялся и с явным облегчением покинул комнату. Оставляя мнимых супругов наедине. Возможно, ему и самому уже совсем не хотелось вступать с ними ни в какие дела и он рассчитывал, что они сами вернут ему его слово.

Пока эти надежды не оправдывались. Бретер только поморщился, но отвечать не стал.

- Отвернитесь! - потребовала Эмили.

Теодор поднял на нее взгляд и несколько мгновений молчал. Потом, решив, как видно, что нападать со спины она на него не будет, повернулся к ней спиной.

Графиня задрала верхнюю юбку и принялась копаться, ругаясь про себя — все же это было ужасно неудобно. Впрочем, вскоре три мешочка с деньгами были вынуты и положены на стол, она тщательно расправила юбки и разрешила:
- Можете повернуться, спасибо.

– Глаза бы мои вас не видели. – И он действительно не шевельнулся. Впрочем, возможно, так было легче читать. Канделябр стоял у кресла д'Андиже.

Эмили прикусила губу. Она добилась своего и Ронэ ей уступил, но удовлетворения это почему-то не приносило. Встав, молодая женщина отошла к окну. Уже стемнело, их ожидал обратный путь под дождем... Бретер был явно зол и, что уж там, причины у него были...
- Ваша дама очень красива и стихи прекрасны, - внезапно призналась она. - Просто вас иногда так и тянет позлить.

Эмили скорчила рожицу, глядя в окно. Невозможный человек! Даже помириться с ним невозможно. И не ссориться невозможно, потому что это же ангельское терпение надо иметь!
- Вы правы, я же настоящих поэтов ни разу не видела. Но ничего. Доживу до вашего преклонного возраста, приобрету необходимый опыт, глядишь, и поэтический вкус улучшится.
Она вновь подошла к столу, взяла нетронутый бокал и парой глотков осушила половину. Взяла бисквит, куснула его, вздохнула и допила вино, подумав, что если немного опьянеет, то это и к лучшему, потому что на душе все же было неспокойно.

Закусив губу, Эмили глянула на бретера. Нет, ничего такого она не делает... За что тут может расплачиваться Луи-Франсуа? Ну, в худшем случае, пропадут деньги...
- Вам не за что отвечать, - буркнула она и решительно подвинула к себе бумаги. Некоторое время она сосредоточенно их читала, убеждаясь, что ничего в этом не смыслит. Наверное, все было правильно...
- Я должна подписать? - спросила молодая женщина, ища взглядом перо и чернильницу.

- Я понимаю, - Эмили бросила сердитый взгляд на Ронэ. Она всегда держала слово, если уж его давала. И господину де Лавальяну, никогда не существовавшему на самом деле, ничего не говорила. Но д'Андиже имел все основания считать ее предательницей, и все благодаря несносному бретеру. - У меня не было выхода. Но кроме этого человека, - она кивнула на Ронэ, - никто ничего не знает.
Будь на месте бретера настоящий муж, подобное пренебрежение при чужом человеке было бы скандальным и оскорбительным, да и вообще звучало грубо, но назвать бретера мужем у нее язык не поворачивался, а Лавальяном... она и так уже завралась.

Увы, мадам де Бутвиль не была искусным физиономистом, веря в добро и Господне провидение (а может, тому виной было всего-навсего легкомыслие), плохо разбиралась в людях, а намеков зачастую не понимала. Поэтому взгляд д'Андиже пропал бестолку. Зато ей казалось, что она достаточно знает Ронэ, чтобы с уверенностью утверждать:
- Не беспокойтесь, сударь. Господин... - она запнулась и глянула на бретера, - де Лавальян... еще никогда и никого не предавал.