Шере пуще прежнего замедлил шаг. Улица была слишком оживленной, чтобы он мог следить за лицом друга так, как хотел бы, но хотя бы искоса продолжал на него поглядывать. Начало это истории, ее конец или середина? Шере предпочел бы, чтобы это была вся история. Люди больше всего любят тех, кому они сделали добро, и неоплаченным такой долг зачастую больше греет душу. Сам Шере неоплаченные долги не любил, и вряд ли дело было только в его профессии. Можно было сказать, бывшей профессии, но даже сейчас он одалживал и давал в рост, только уже не деньги, а нечто более эфемерное – помощь, сведения, добрый совет. Очень и очень немногим, и никогда не упускал возможности получить свое назад. Поэтому он, пожалуй, предпочел бы, чтобы г-н капитан был должен г-ну Атосу, а не наоборот. Должник нам дорог, а кредитор ненавистен. Правда, у сказанного хирургом могло быть и куда более простое объяснение.

- Они подрались на дуэли?

В какой-то мере это тоже была форма долга, но только с его точки зрения – дворяне так не считали.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.

Шере молча кивнул: сниться подробности этого рассказа ему не снились, но чувствовал он себя после него омерзительно – хотя вряд ли дело было только в одном этом рассказе. И вспоминать все это он решительно не хотел, а оттого тему надо было срочно сменить, тем более что самое главное он уже узнал: г-н Атос и г-н капитан были не просто связаны какой-то тайной, за эту тайну проливалась кровь и г-н капитан едва не умер, а теперь его друг что-то подозревает и молчит. Какая-то женщина, наверняка. Но не сама же г-жа де Кавуа, хотя он вроде и привез ее как раз из-под Ларошели?..

– Если бы меня там не было, – он откинул голову, обозначая дом г-на Атоса, – он, я думаю, сказал бы тебе больше. И может быть, госпожа де Кавуа тоже. Ты ведь знаешь, как… Ты ведь там был. Ты тоже…

Шере сделал рукой неопределенный жест, подбирая слова. Для жены г-на капитана Барнье был членом семьи. Для г-на Атоса – человеком, хоть частично посвященным в эту их тайну. И тоже военным, это тоже могло быть важно.

– Ты ему доверяешь?

Какая-то мысль, пока еще едва осознаваемая, маячила где-то на самой границе его внимания, и что-то в ней ему не нравилось.

Подпись автора

Никто.
И звать меня никак.