Если герцогиня и была удивлена, обнаружив столь щегольски одетого и немножко смешного дворянина на скромной улочке городка, скорее смахивавшего на большую деревню,  она этого ничем не выказала. Не в ее привычках было посмеиваться над причудами старости.  Но смысл того, что сказал этот человек, удивил ее.  Мария-Фелисия с шестнадцати лет вела дом своего супруга,  вникая во все подробности, и знала наперечет всех служащих и домочадцев. Уж тем более знала она, и не только по именам, всех женщин, состоявших на службе у нее самой. Имя мадемуазель Ранглье  было для герцогини столь же ново, как и для мадам де Люз, лишь недавно вошедшей в ближний круг. Может быть, старик что-то перепутал?  Или вообще выдумал - говорят, с возрастом многие люди перестают отличать реальность от своих фантазий... Но выяснять это на улице, под взглядами любопытствующих местных жителей, чьи головы виднелись во всех окошках,  открывшихся разом, было бы неловко.
       - Господин де Пейрен, - мягко сказала Мария-Фелисия, стараясь не огорчить странного посетителя, - я только что прибыла, и мне нужно некоторое время, чтобы осмотреть дом и привести себя в порядок.  Если вы соизволите войти и подождать, мы с вами обязательно побеседуем.

Дом был, несомненно, очень старинный: посреди большой  комнаты, занимавшей весь первый этаж, сохранился даже выложенный камнем очаг, некогда служивший единственным источником тепла для жильцов.  Теперь для этой цели служил новый камин в глубине помещения, а древний очаг хозяева догадались к приезду важной гостьи превратить в цветник, составив вместе несколько горшков с зеленью.  В дальней половине комнаты, которую при желании можно было назвать и залом, имелся также длинный стол и несколько старинных жестких стульев.  Пока слуги и услужливые хозяева суетились, занося и раскладывая привезенный багаж, герцогиня присела у стола  и краем глаза заметила, что франтоватый старик вошел и почтительно остановился у входа. Понизив голос, Мария-Фелисия спросила, обращаясь сразу ко всем своим спутницам:
        - Дамы, кто-нибудь из вас прежде видел  этого почтенного кавалера или его внучку? Слышали их имена? Может быть, не в нашем доме. а в городе или где-то еще?

Отредактировано Мария-Фелисия (2016-12-11 18:10:14)

Порывистое движение графини де Люз Мария-Фелисия восприняла, как упрек; достаточно уже зная юную даму, чтобы понять, что  та не намеревалась упрекать герцогиню, она мысленно укорила сама себя: при всем искреннем христианском смирении привычку видеть во всех людях только подчиненных не так-то легко преодолеть,  вот она и не подумала, как трудно стоять старому человеку...
        Искупая этот промах, герцогиня пренебрегла формальностями, сама подошла к господину де Пейрену и, приветливо улыбнувшись, сказала:
       - Я вижу, сударь, что вы ждали моего приезда, хотя  и не понимаю, кто мог вас оповестить.  Простите, что не принимаю вас, как должно, но я ведь только что с дороги... По-видимому, у вас есть какое-то дело или просьба ко мне?
        О том, что его имя ей неизвестно и его внучка у неё не служит, Мария-Фелисия упоминать не стала: скорее всего, у старика что-то перепуталось в голове, и, возможно, в разговоре  ситуация прояснится сама собой?

У Марии-Фелисии сжалось сердце от жалости к старику, которому довелось пережить такое несчастье в прошлом - и как бы не случилось новой беды в настоящем...
       - Погодите, сударь, не торопитесь! - воскликнула она, взмахнув рукой. -   У меня в свите состоит немало дам и девиц, но сюда я приехала с очень немногими спутниками, как вы могли видеть.  Ваша внучка, по-видимому, осталась в Тулузе... Но я хочу  кое-что уточнить. Вы упомянули о каком-то письме. Прошу вас подробнее рассказать о нем. Я пишу сама и диктую множество писем, посему будьте добры напомнить мне, что в этом письме значилось? А может, вы могли бы и показать мне его?
       Оглянувшись, герцогиня вполголоса отдала распоряжения камеристке, и вскоре все было готово для беседы: госпоже подали кресло, рядом поставили маленький столик, на него водрузили кувшин с вином, разбавленным водой - запас этого бодрящего напитка герцогиня всегда брала с собой в дорогу.
       -  Итак, я слушаю вас! - ласково улыбнувшись, добавила Мария-Фелисия.

Герцогиня больше не сомневалась в том, что речь идет не просто о недоразумении, а о чьем-то злом умысле против семейства де Пейрен... или о каком-то приключении, в которое ввязалась никому не известная мадемуазель де Ранглье.  Здесь, в глуши, видно, некому было объяснить наивному старику, что поступить на службу к даме столь высокого ранга просто так, понаслышке, без рекомендации и личного представления, невозможно, не говоря уже о том, что герцогиня из скромности и ради экономии старалась ограничить и численность прислуги,  и размеры своей свиты - вакансий в её доме не было давно. Но говорить об этом прямо - значило испугать почтенного шевалье, а этого герцогине не хотелось.
       - Вы же знаете этих молодых девушек, - успокоительно сказала она, - в большом городе столько разнообразных дел, столько развлечений, что всякие мысли о родном доме улетучиваются! Я обещаю вам по возвращении в Тулузу хорошенько разбранить вашу внучку за такое небрежение родственным долгом.  А сейчас нам, пожалуй, пора расстаться - мне нужно заняться обустройством, да и вас, вероятно, уже ждут дома, время обеденное.  Но если вы пришлете с кем-нибудь оба упомянутых вами письма, я буду рада, изучив их, освежить в памяти свои февральские дела.

- Да, мне тоже хотелось бы это выяснить, - сказала Мария-Фелисия, покачав головой. - Нельзя оставлять без ответа подобные вопросы. Боюсь, что за словами господина де Пейрена кроется некая грустная история...
       - Мне кажется, сударыня, что тут дело житейское, - вставила свое слово Фьяметта, слышавшая весь разговор. - Либо внучка просто обманула своего деда, чтобы сбежать куда-то, либо ее саму кто-то обманул.
       - Право, не знаю, какая из двух возможностей хуже, - вздохнула герцогиня. - Но давайте не будем судить, пока у нас нет каких-либо определенных сведений. Займемся делами.  Мы еще не видели своих комнат. Нам всем нужно отдохнуть и освежиться с дороги. Кстати, как и где мы будем обедать?
       Хозяйка дома, хлопотавшая в комнатах на втором этаже, хотя и видела, как вошел господин де Пейрен,  при разговоре с ним не присутствовала, но теперь, завершив все дела наверху и  спустившись в зал, последние слова  приезжей дамы она услышала и поспешно ответила:
       -  Комнаты готовы, сударыня, вода прохладная, полотенца, все, что вашей душеньке угодно - милости просим!  Про обед также не извольте беспокоиться. У нас трактир тут неподалеку, очень хороший, все проезжающие хвалят, да и местные жители довольны. Так мы заказали к вашему приезду, две перемены, уже всё готово должно быть, ежели желаете, я сбегаю, скажу, чтобы подавали? Скатерть у меня есть красивая, камчатного полотна, сейчас застелим...
        - Скатерти не нужно, - с улыбкой прервала её Мария-Фелисия. - Это излишне.  А насчет обеда распорядитесь, уже пора.     
        Хозяйка, ободренная улыбкой гостьи, бросилась исполнять приказание, подобрав для скорости свою праздничную синюю юбку обеими руками.   
        - Не иначе как здешний трактирщик - ее родственник, - фыркнула Фьяметта. -  Нашла что хвалить - деревенскую харчевню!
        - Господин де Мономоранси  (при людях она всегда называла мужа только так) в своих поездках часто пользуется услугами подобных трактиров и считает, что пищу в них готовят лучше, нежели в городе, - возразила герцогиня и обратилась за поддержкой к мадам де Люз. -  Вам ведь тоже приходилось немало путешествовать, каково ваше мнение?

Мнение опытных путешественников подтвердилось: по-летнему холодная похлебка из протертых овощей, приправленная толчеными орехами, и мясо, тушеное с фасолью, - блюда хотя и простонародные, но вкусные и сытные,  - понравились герцогине.  Когда на столе не осталось ничего, кроме пустой посуды и крошек хлеба,  она встала из-за стола.
       - Теперь нам следует немного отдохнуть.  Становится душно, переждем самые жаркие часы в своих комнатах, а затем займемся тем делом, ради которого приехали.   
       - Ах, сударыня, вы так заботливы! - всплеснула руками Фьяметта. - Среди этих каменных стен действительно жарче, нежели на просторе полей, а посещать святой источник гораздо лучше вечерком, по прохладе... Значит, я сейчас могу удалиться?
       Мария-Фелисия отпустила её с некоторым облегчением: восторженность и угодливость этой девицы были порой утомительны. Выждав, пока скроется за своей дверью,  герцогиня взяла графиню де Люз за руку и сказала негромко:
       -  Фьяметта преданна мне и всегда старается сделать как лучше, но склонна к поспешным суждениям. Хотя я и согласилась приехать сюда, мне хотелось бы лучше уяснить все, что касается этого источника.  Потому я бы попросила вас направить своего слугу, чтобы он пообщался с местными жителям и разузнал о нем подробнее.  Мужчине, тем более простолюдину, могут сказать то, чего не скажут женщине. Вы не возражаете?

Услышав голос своей госпожи, Лапен на полуслове оборвал беседу с крепким, мордастым парнем, которому только что передал пакет, и жестом показал ему - мол, проваливай, у графских лакеев других забот хватает...
- А больше ничего передать не просили? - не понял жеста парень. - Может, еще чего на словах?
Но Лапен даже не обернулся.
- Что угодно вашей светлости? - поклонился он, представ перед хозяйкой.

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

- Я, ваше сиятельство, - с поклоном ответил Лапен, - бывал уже в здешних местах... проездом.
Лакей не собирался лишний раз напоминать своей госпоже, что когда-то был бродячим актером. К тому же этот постыдный факт мог бы стать известным кому-нибудь из прислуги, шныряющей вокруг. При этих длинных ушах попробуй только брякнуть лишнее! А слово "проездом" звучало красиво и загадочно, и Лапен сделал себе заметку: впредь употреблять его почаще.
- И будучи проездом, ваше сиятельство, я слыхал, что вода из здешнего источника, для умывания употребленная, исключительную полезность производит для здоровья и красоты...

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше