Всю зиму дамы из свиты герцогини, пажи и камеристки вспоминали великолепный праздник в честь ее дня рождения, и особенно  сюрприз, подарок от  города: балет. Сюжет, музыка, костюмы, - всё было создано в Тулузе, оплачено из городской казны, а местные артисты с таким искусством разыграли перед гостями забавную историю волшебника, кичившегося своими знаниями, но постоянно попадавшего в нелепые переделки, что домочадцы Монморанси с жаром взялись разучивать отдельные сценки, а музыканты играли мелодии из балета столько раз, сколько их об этом просили, то есть чуть ли не в каждый час досуга. Марии-Фелисии балет понравился, и она не могла и не хотела запрещать своим служащим, столь же чувствительным к искусству, как итальянцы,  наслаждаться новинкой, но в конце концов почувствовала, что еще немного - и при звуках надоевших мелодий она попросту сбежит (хотя в  Лагранже и бежать-то некуда, разве что в сад), или вспылит, а ведь гнев - это грех...
       Наконец неудовольствие госпожи было замечено одной из итальянок, сопровождавших её с того самого дня, когда Марию-Фелисию отправили во Францию, чтобы выйти замуж.  Фьяметта была дочерью мелкопоместного дворянина, ровесницей герцогини,  и на службу её приняли благодаря музыкальным способностям: она обладала изумительным, от природы поставленным голосом, отличным слухом, бегло играла на лютне, и песни Фьяметты были для герцогини   дороги, как память о родине.  К тому же Фьяметта была хороша собою, хотя это было достоинством лишь в глазах окружающих мужчин...  Так или иначе, именно она предложила устроить тихий вечер, в узком кругу самых близких людей, и усладить слух госпожи самыми любимыми песнями. 
       Самых близких в тот вечер собралось всего человек десять: герцог уже который день отсутствовал, его призвали дела, а вместе с хозяином дома уехали и почти все кавалеры его свиты.  Так что из мужчин среди присутствующих был лишь старик-дворецкий да трое совсем юных пажей.  Из дам самой близкой для Марии-Фелисии за последние месяцы стала графиня де Люз, и именно ей досталось самое почетное место рядом с герцогиней  в маленьком кружке, собравшемся у камина в старинной зале.

Мария-Фелисия сама не музицировала, но, воспитанная во Флоренции, где все искусства почитаются делом важным, знала, что   долго петь и играть  вредно: от этого у исполнителя портится голос и болят руки, а у слушателей притупляется внимание.  Поэтому она взмахом руки объявила  перерыв,  и  обществу было предложено закусить  фруктами в меду, ореховым печеньем и фиалковым легким вином, которое так искусно изготовляют в окрестностях Тулузы. Для Фьяметты отдельно подали  напиток из взбитых с медом желтков, лучшее средство для лечения горла.
        - Ах, госпожа, вы так заботитесь обо мне! - с чувством произнесла итальянка, прежде чем приступить к еде. - Как я хотела бы сделать для вас что-нибудь столь же приятное...
        - Мне приятно ваше пение, вы это прекрасно знаете, - улыбнулась Мария-Фелисия.
        - О,  это лишь развлечение, а вот если бы я могла чем-то утешить вас...
        Судя по выражению лица Фьяметты, что-то полезное она могла рассказать прямо сейчас.
        - Ну что же, если у вас есть интересные новости, поделитесь ими, - предложила герцогиня. - Надеюсь, их можно слышать всем?   
        - Конечно, госпожа, это же не секрет! Мне недавно стало известно, - доев яичное лакомство, с таинственным видом заговорила девушка, - что в одном маленьком городке, неподалеку от Тулузы, есть чудодейственный источник. Об этом поведал  монах, который собирал подаяние  возле базилики Сен-Сернен. По его словам,  источник этот в старину нашла и своими руками обустроила какая-то тамошняя отшельница, святая женщина.  И вода в нем  облегчает не только многие телесные недуги, но и страдания душевные...
         Фьяметта сделала многозначительную паузу - она затронула рискованную тему, пусть даже только намеком, и решила подождать, пока госпожа даст понять, нравится ей это или нет.  Как отзовутся другие дамы, тоже было важно узнать.

Герцогине Монморанси слова Фьяметты пришлись по душе;  всякий раз, когда мужа не было дома, - а любой его отъезд означал, что в пути с ним могут случиться нехорошие вещи, - она не находила себе места в самых уютных и любимых своих поместьях, и притом вынуждена была делать вид, что совершенно спокойна. Именно это постоянно подавляемое беспокойство на самом деле и заставляло Марию-Фелисию раздражаться по любому поводу. Но герцогиня не может себе позволить вскочить и куда-то уехать без повода и причины, только затем, чтобы унять тревогу.  И вот верная Фьяметта предложила достойный выход...
        "Верной" герцогиня называла свою музыкантшу не без труда. В их общем прошлом была крайне неприятная история, о которой хотелось бы забыть раз и навсегда,но не получалось.  Когда Марии-Фелисии и Фьяметте было по семнадцать лет, а Анри - двадцать, когда юный муж ещё не научился противостоять  соблазнам, а женщины, падкие до мужской красоты и щедрости, так и вились  вокруг него, ангельский голос, музыка и внешность итальянки  возымели свое действие, и вскоре, уверенная, что привязала к себе "сеньора герцога" надежно, Фьяметта потеряла всякую осторожность. Она позволяла себе открыто посмеиваться над "заурядными" чертами лица и чрезмерной скромностью своей госпожи, пыталась командовать в доме и наконец доигралась: хотя сама герцогиня стоически терпела оскорбления, её служащие возмутились и надумали схватить девушку и утопить ее в ближайшей реке. К счастью, Мария-Фелисия вовремя узнала об этом замысле и успела спасти Фьяметту. После чего та, рыдая, раскаялась,  просила прощения, получила прощение и с тех пор вела себя преданнее ангела-хранителя.  Вот  и сейчас она предлагала госпоже поездку, которая могла бы её развлечь и утешить,   и отказаться значило бы проявить недоверие к раскаявшейся грешнице.
       - Ну что же, - произнесла герцогиня, нарушив затянувшееся молчание, - известие действительно интересное,  и я охотно посетила бы этот источник.  Но мне кажется,  что  ехать с большой свитой не стоит.  Святое место не терпит суеты, к тому же, если городок небольшой, там вряд ли найдется приют для многих дам, а потому я взяла бы с собой, кроме Фьяметты и камеристки, еще двух-трех спутниц, не более.  Кто из вас готов составить мне компанию?

Если с детства живешь в окружении служащих, которые считают своим долгом наперебой изъявлять свою любовь и преданность при каждом удобном случае, то научаешься отличать пустые слова от искренних желаний. Мария-Фелисия всех выслушала, всем улыбнулась, но она отлично знала, что большинство дам не отличаются подлинным благочестием, многие из них несносно болтливы, а эта поездка требовала тишины и сосредоточенности.
          - Благодарю всех за готовность сопровождать меня, - сказала она, когда гомон приутих, -  но я сейчас сообразила, что большая карета по здешним дорогам вряд ли пройдет, а в малой всего четыре места.  Итак, я могу взять в дорогу лишь одну даму, и если вы не возражаете, дитя мое, то я хочу видеть вас рядом с собой, - Мария-Фелисия ласково поглядела на графиню де Люз.
       Выбор герцогини был продиктован не только искренним расположением к юной  даме, но и точным расчетом: избери она кого-то из дам, равных друг другу по рангу, завистливых вздохов и взаимных подкалываний не оберешься потом, а мадам де Бутвиль здесь - единственная родственница госпожи, хотя и не кровная, и оспаривать её право первенства нельзя.  Подчеркивая, что выбор сделан окончательно, Мария-Фелисия сразу перешла к деловым вопросам.
       - Я распоряжусь, чтобы малую карету и все необходимое для поездки подготовили на завтра, после обеда . Нам потребуются еще выездные лакеи, они поедут верхом. Я возьму Джакомо, а вы можете взять своего - насколько я знаю, он бывалый путешественник и  добрый малый.

Хотя ехать предстояло совсем недалеко - утром выехать, к обеду прибыть, а на месте прожить не более трех дней, - герцогине де Монморанси было куда сложнее отправиться в путь, чем какой-нибудь простолюдинке, которой нужны лишь собственные крепкие ноги, кусок хлеба и сыра в тряпице да платок, чтобы закутать голову от пыли или дождя. Сперва в Брам съездил доверенный слуга, который разведал дорогу и нашел подходящую квартиру для "путешествующей дамы" (госпожа не хотела устраивать шумиху из-за своего приезда).  Затем подготовили карету - устлали ковром, запасли побольше мягких подушек, - и крытый полотном фургон с необходимыми вещами - платьем ночным и дневным, скатертью и полотенцами, дорожным столовым сервизом,  несессером, одеялами, постельным бельем, свечами и даже складными легкими стульями: посланец рассказал, что с этим предметом меблировки в Браме дело обстоит неважно.   А снадобья на случай дурноты, или случайного падения, или, упаси боже, несварения желудка?  А запас провизии для завтрака в пути? А плащи на случай непогоды?...
       На третий день сборы, наконец, были успешно завершены, и рано утром, пока еще прохладно, герцогиня в сопровождении своей маленькой свиты, отдав все распоряжения дворецкому и попрощавшись с остающимися дамами, отбыла  навстречу неизвестности.