Из эпизодов
Я иду тебя искать... 28 ноября 1628 года (миледи)
Не в свою лужу не садись. 2 декабря 1628 г., день (Ришелье)
- Подпись автора
Qui a la force a souvent la raison.
Французский роман плаща и шпаги |
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Отпущение грехов по всем правилам. 3 декабря 1628г.
Из эпизодов
Я иду тебя искать... 28 ноября 1628 года (миледи)
Не в свою лужу не садись. 2 декабря 1628 г., день (Ришелье)
Qui a la force a souvent la raison.
Посылая миледи Винтер письмо с просьбой о встрече и назначая аудиенцию лишь на следующий день, Ришелье руководствовался не только невозможностью втиснуть еще и эту беседу во вторую половину занятого дня, но и обыкновенным здравым смыслом. А тот подсказывал, что он слишком зол на своего капитана, чтобы оценивать здраво его взаимоотношения с миледи. А также – что если он запретит этой последней трогать Атоса на полдня позже, за эти полдня она уже может с ним разобраться. Он намекнул бы ей на желанный результат, если бы речь шла не о Кавуа… и если бы он мог это сделать, не прибегая к перу и бумаге.
Некоторые распоряжения, однако, легко выражаясь звуками, не обозначаются буквами, и записка, которую получила миледи, не содержала ничего, что сыграло бы против адресата или автора, попади она в чужие руки.
Сударыня!
Известное Вам лицо имеет честь пригласить Вас навестить его 3 декабря поутру, после мессы.
Подписи не было, и писал не сам кардинал, но принес письмо в особняк на Королевской площади один из доверенных слуг, да и упоминание воскресной службы было достаточно красноречиво. Человек, внимательный к мелочам, отметил бы для себя также, что точный час не указан – и возможно, сделал бы из того какие-то выводы, которые могли сводиться к тому, что даме предстоит ожидание, или напротив, допускать, что кардинал принимает во внимание возможность, что она окажется занята.
Так или иначе, в одиннадцатом часу утра г-н Шарпантье с самым любезным видом пригласил миледи в кабинет монсеньора, где и налил ей, прежде чем удалиться, горячего вина с пряностями.
– Доброе утро, миледи, – произнес кардинал в течение этой краткой процедуры, – присаживайтесь. Благодарю вас, что вы нашли для себя возможным откликнуться на мое приглашение так быстро. Мне надо с вами поговорить.
Дверь кабинета закрылась.
– Про господ мушкетеров. Тех, о которых мы с вами беседовали перед вашим отъездом в Англию.
Qui a la force a souvent la raison.
В последующие за визитом к Кавуа несколько дней миледи чувствовала себя наверху блаженства, каждый раз при мысли, что ее визит к капитану гвардейцев Его Высокопреосвященства оказался настолько удачным. Страх и ненависть по отношению к Атосу уже не столь тяготили ее. Изворотливый ум Анны действовал денно и нощно, казалось, сам по себе, подсказывая все новые способы мести. Леди Винтер, однако, не спешила. Она знала, что лучшие мысли приходят, когда чувства подчиняются разуму, но не наоборот. Стоило выждать время и успокоиться, прежде чем действовать.
Благородный Атос не подумает бежать опасности, исходящей от женщины, тем паче, от женщины, которая не имеет в его глазах ни достоинства, ни права на жизнь. Граф презирает свою законную жену, уверен, что одержал верх; тем хуже для него.
Смутную тревогу вызывала в ней только ответная услуга, которой миледи должна была расплатиться с Кавуа. Она думала, что опрометчиво согласилась обменять Атоса на герцога Ангулемского, вслепую. Не слишком ли велика цена за адрес, который, очевидно, можно было раздобыть каким-то другим способом, избегая обременять себя столь серьезными обязательствами? Запоздалые сомнения мешали ей. Леди Винтер отложила их до лучших времен, полагаясь на свою сообразительность, а может быть, и на волю случая, могущего избавить женщину от взятых обязательств.
Прочитав записку, в авторстве которой миледи не сомневалась, она прибыла насколько возможно быстро. Подобные послания сулили новые поручения, и возможность взбудоражить застоявшуюся кровь, за хорошую плату.
Явившись к аудиенции, спокойная и сосредоточенная, как всегда, миледи была поражена в самое сердце словами кардинала. Она склонила голову в почтительном поклоне, задержавшись в такой позе несколько секунд, чтобы справиться с волнением незаметно для хозяина кабинета.
- Монсеньор, поговорить о мушкетерах?
Голос миледи зазвенел как сталь клинка, но звучал тише обычного, что случалось, когда Анне нужно было сдержать безудержный гнев, не выплеснув его наружу.
- Что с ними такое на этот раз, и чем я могу быть полезной Вашему Высокопреосвященству?
Отредактировано Миледи (2016-12-22 20:57:44)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Устремленный на миледи взгляд Ришелье сделался испытующим. Угадать точную причину ее тревоги он не мог, но ограничить круг возможностей был вполне в состоянии. Страха он не заметил, однако с женщиной, столь искусно скрывающей одни чувства и выражающей другие, ничего нельзя было сказать наверняка.
- Как, миледи? - удивление в его голосе было подчеркнуто показным. - Разве они не нанесли оскорбления вам? И, не скажу – тем самым, но и мне? Похоже, меня ввели в заблуждение. Или вас подводит ваша великолепная память, или в вашем сердце нашлось место для снисходительности, быть может, милосердия? Подумайте. Не хотели ли бы вы мне что-то о них сообщить?
Если в голосе миледи только что звенела сталь, ответ кардинала прозвучал мягче бархата.
Qui a la force a souvent la raison.
Миледи почувствовала запах сыра, но не спешила лезть в мышеловку. Слишком хорошо она знала кардинала, чтобы дать себя обмануть. В бархатном голосе собеседника Анна угадала угрозу. Не понимая, с какой стороны ждать удара, миледи застыла и ответила так с той изрядной долей искренней преданности, которая, как ей показалось, была сейчас уместна:
- Ваше Высокопреосвященства, прикажите мне, и я стану тенью каждого из четырех; Вы не давали мне подобных поручений, а значит, ничего нового я сообщить о Неразлучной Четверке не могу. Это можно исправить, если будет на то Ваша воля.
Миледи вторично поклонилась, и внимательно слушала ответ, который мог бы подсказать ей, в каком направлении мыслит Ришелье, и чего ей, все-таки, следует опасаться. Звериное чутье этой тигрицы не подводило ее до сих пор.
Отредактировано Миледи (2016-12-22 22:21:43)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Столь убедительным было недоумение миледи, что на какой-то миг Ришелье даже усомнился. Но сведения его проистекали из двух независимых источников, и к тому же, сама миледи, на чей ум он рассчитывал, передавая ей открытый лист, не сделала ни малейшей попытки возвратить бумагу, которую должна была, по кратчайшем размышлении, признать бесполезной.
И поэтому кардинал, выдерживая паузу, опустил подбородок на переплетенные пальцы рук, изучая свою собеседницу с хорошо скрытым восхищением – и с начавшим уже проявляться гневом. То, сколь блестяще она владела собой, пугало – но ее попытка скрыть пропажу была ошибкой, и эта ошибка все еще могла так дорого ему обойтись, и потерянное время могло оказаться столь ценно, что Ришелье не испытывал никакой склонности прощать.
– Я вам напомню, сударыня. Охранный лист, который я вам дал. Каким образом он попал в руки мушкетера по имени Атос? – Он предупреждающе поднял руку, и камень в его перстне сверкнул фиолетовым огнем. – Не отвечайте сразу, подумайте. Я не хочу лжи.
Люди, которым он поручил охрану миледи по дороге в порт, ни о каких помехах на пути не сообщали – а стало быть, подписанной им бумаги миледи могла лишиться только перед своим отъездом из «Красной голубятни». Но как это могло произойти, кардинал не хотел даже гадать. Если она и вправду отдала его сама…
Qui a la force a souvent la raison.
Гнев мгновенно вскипел в ней как колдовское варево в котле. Миледи сжала ладонь в кулак до острой боли, чтобы унять дрожь в теле и прийти в себя. Ей это удалось, и только голос, еще тише обычного, слова, произносимые с усилием, тщательно выстраиваемые друг за другом в фразы, выдавали ее.
Без сомнения, кардиналу известно все, а может быть, и больше того, о чем думала миледи. Лгать было опасно, и миледи решила говорить правду, по крайней мере, пока.
- Монсеньор, я грешна, что в безумии своей гордыни думала скрыть правду и смиренно прошу выслушать меня сейчас.
Глубоко вздохнув, она произнесла ненавистное имя, смогла, ровным, ледяным голосом, способным убить лучше клинка его обладателя, случись мушкетеру присутствовать в этой комнате.
- Атос. Да, я знаю этого человека и ненавижу его. Он...мой бывший любовник. Любовь легко обращается в ненависть, когда встречается с предательством. Атос предал меня, узнав о горе всей моей жизни, и теперь преследует повсюду. Такова правда, монсеньор.
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Исходившая от миледи ненависть пропитала кабинет кардинала как запах, и Ришелье невольно чуть отстранился, не испуганный, но встревоженный силой этой страсти. Какие бы чувства он сам ни испытывал, он никогда или почти никогда не позволял себе забывать, как искажается под их воздействием картина мира, и оттого не верил в продиктованные ими решения. И поэтому же, даже заметив, что на его прямой вопрос миледи не ответила, он не спешил приписать злому умыслу то, что можно было списать на волнение.
– Вы сделали худшую из возможных ошибок, – сухо произнес он, – отправившись за его головой к его же другу. И вы не посмеете мстить Кавуа за нее, или, поверьте, всей земли не хватит, чтобы для вас нашлось безопасное место. Благодарите Создателя, что меня вовремя об этом предупредили, миледи. Я не желаю, чтобы с моими друзьями что-то случилось.
Обдумывая предстоящую им беседу, Ришелье немало колебался, какие карты раскрыть, а какие придержать. Не доверяя миледи, он не склонен был недооценивать исходившую от нее опасность – стань эта женщина врагом Кавуа, он не решился бы ставить на победу мужчины. И поэтому, говоря с ней сейчас откровенно, он четко обозначил, где проводит границу. Миледи могла относить себя к числу его друзей или не считать себя таковой, но Кавуа к ним, безусловно, принадлежал, и кардинал хотел не оставить ей места для сомнений: его смерть он ей не простит. И вместе с тем он чувствовал необходимость уточнить, что его осведомленность исходит не от самого капитана.
Qui a la force a souvent la raison.
- Как? - воскликнула Миледи, не в силах сдержать удивление и досаду, - это господин Кавуа рассказал, что именно произошло с охранным листом, который был мною получен? Теряюсь в догадках, но кажется, не слишком. Кто бы мог рассказать эту историю самому господину Кавуа, если не господин Атос. Когда этот человек бесчестно и нагло, под угрозой смерти, отнимал у меня бумагу, он позаботился об отсутствии свидетелей.
Разочарование леди Винтер было велико. Надежда на помощь капитана обратилась в ничто, если ее предположения верны. Что ж, все к лучшему, и ей не придется ввязываться в историю с герцогом Ангулемским. Слишком много возни и пустого риска за один лишь парижский адрес.
- Наш разговор, монсеньор, и то, что мною получена бумага, стал известен по крайней мере одному из этих четырех, Атосу. Он явился тотчас, после Вашего ухода, запер дверь, и потребовал у меня письмо. Гром с небес поразил бы меня меньше, чем его появление. Я не настолько безумна, чтобы мстить Вашему капитану, но если на свете есть справедливость, то Атос поплатится за все, что он совершил.
Отредактировано Миледи (2016-12-24 22:14:34)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
– Справедливости не существует, – холодно отозвался кардинал. Однако улыбка, тронувшая его губы, была скорее меланхоличной чем насмешливой.– Есть лишь суд господень, миледи, и господне милосердие. Вина?
Он взглядом указал своей собеседнице на ее бокал. Если бы она обвинила г-на Атоса в насилии, он лишь пуще усомнился бы в ее предыдущих словах, но рассказ миледи ничему не противоречил – и кардинал помнил, что мушкетер догнал их только у лагеря. А значит, он не поехал вперед, а остался позади.
– Откуда он знал о бумаге?
Это было слабое место ее признания, но Ришелье не сомневался в ответе – она рассказала о ней сама. Под дулом пистолета или с приставленным к горлу ножом женщины сдаются мгновенно – да и немногие мужчины долго выдерживают; под Ларошелью у него было немало возможностей в этом убедиться.
Qui a la force a souvent la raison.
Миледи схватилась за бокал обеими руками, опомнилась, глубоко вдохнула, чтобы унять волнение, и с усилием расцепив пальцы, изящно пригубила вина.
Держа бокал в руках, она задумалась на некоторое время над вопросом кардинала. Затем, сделав единственный возможный вывод, ответила уже без всякого признака волнения, страха или лукавства:
- Я не знаю, откуда этот человек знал о бумаге, но предполагаю, что у стен испокон века имеются уши. Допросите хозяина Голубятни, что такого могло случиться с его стенами в тот вечер, и тогда возможно будет знать много больше, монсеньор.
Миледи тихо поставила бокал на столик и застыла словно маленькая изящная статуэтка, в спокойной позе, ожидая ответа кардинала; всем своим видом давая понять, что не чувствует за собой вины и не боится гнева Ришелье.
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Ришелье опасно сощурился. Мушкетеров он встретил случайно и взял с собой как охрану, лишь повинуясь порыву – никто не смог бы этого предсказать, и они – в последнюю очередь. Миледи ни один из них в лицо не видел – даже если они пошли вслед за ним и прослушивали под дверью… Могли ли? Ришелье вспомнил свой разговор с Атосом. Нет. Или он совсем не знал людей, или этот и сам подслушивать не станет, и другим не позволит. Но не пророк же он, чтобы знать, не узнавая!..
– Миледи, – вздохнул кардинал. – Даже если вы допускаете, что за год осады мои люди не заметили бы, будь с трактирщиком что-то нечисто, почему о моих планах посторонним стало известно в этот вечер и ни в какой иной? И почему вы не сообщили мне об этом тотчас же?
При последних словах Ришелье позволил маске соскользнуть, и сомневаться в его гневе не стал бы после этого никто. Он мог бы простить миледи потерю охранного листа, понять прямую ложь – слабость духа женщинам простительна не меньше, чем слабость тела – однако все ее поведение говорило о том, что она не видит за собой вины, тогда как ее молчание, не будь он уже готов к ее предательству, не только давало оружие в руки его врагам, но и оставляло его в неведении о грозившей ему опасности.
Qui a la force a souvent la raison.
Миледи, без всякого притворства, не видела за собой вины в деле с охранным листом. Их сделка с Ришелье имела в основе честный обмен: таланты миледи обменивались на всемогущество кардинала и способность обеспечить ей безопасность. Она всегда отрабатывала свое жалование.
Теперь Его Высокопреосвященство очевидно гневался, и в гневе, вольно ли, не вольно ли, хотел переложить всю вину на нее.
Миледи опустила голову вниз, подумав всего мгновение, взглянула на своего грозного собеседника, и ответила:
- Монсеньор, понятна ли мне причина Вашего гнева? О, более чем! Но поймите и Вы мое положение. Господин Атос пригрозил меня смертью, и я поддалась, потому что хочу жить. Вы знаете, не только собственная судьба волнует меня, не только. Отправляясь на встречу с Вашим Высокопреосвященством, я была уверена в покровительстве как земных сил, так и небесных, однако едва погибла от руки негодяя.
Слова ее звучали смиренно и кротко. Замолчав, она дала возможность кардиналу подумать о сказанном и поверить в ее правоту. Затем продолжила, еще более тихо и печально выводя фразы.
- Размышляя о произошедшем, я решила, если Провидению было угодно отказать мне в помощи, то, может быть, я лишилась Вашего покровительства. Простите, Ваше Высокопреосвященство, но я понимаю, какую бумагу держала в руках, и хотя господин Атос служит Его Величеству, но столь скорое его появление навело меня на мысль, что он, вероятно, действует по чьему-либо поручению. Раз о нашей встрече никто не должен был знать, то...
- Могла ли я обратиться с жалобой на господина Атоса, не будучи уверенной, что его визит является тайной для Вас?!
Миледи опустилась на колени и поднесла руку монсеньора к губам. Из глаз ее скатилась пара слезинок.
- О, простите меня, простите со всем великодушием, тысячу раз, Ваше Высокопреосвященство! Как жестоко я ошиблась!
Отредактировано Миледи (2017-01-08 21:57:20)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Ришелье слишком хорошо владел собой, чтобы позволить своим чувствам отобразиться на его лице, на которое вновь опустилась маска олимпийского спокойствия, однако укол чего-то похожего на угрызения совести он ощутил – Атоса в «Красную голубятню» привез он, и оттого часть вины лежала на нем. Достаточно было бы понять, что мушкетеры, даже не обратив сперва внимания на женщину, даже защитив ее по-рыцарски, могут воспылать к ней новым интересом, узнав о ее встрече с кардиналом. Все прочее из этого проистекало, и – Ришелье не забыл, что миледи назвала Атоса своим бывшим любовником, и намерен был еще вернуться к этому вопросу. Но после – потому что сейчас не расставил еще все точки над “i”.
– Помилуйте, сударыня, – возразил он с прежней холодностью в голосе. – Не хотите же вы уверить меня, что могли решить, будто я, вручив вам бумагу, которую вы просили в обмен на готовность выполнить мое поручение в Англии, тотчас послал кого-то, чтобы ее у вас забрать? Вы ведь выполнили свое задание, и проделали это блестяще.
Реши миледи, что Атос действовал по приказу кардинала, стала бы она ему служить? Только чтобы отомстить, но в этом случае она повела бы себя иначе… или вернее, он, будь он на ее месте, повел бы себя иначе. Душа женщины – адский мрак, она могла рассчитывать, что разберется сама, и ведь пыталась же! До сих пор не знавшая поражения, могла ведь она просто не понимать, что признание и раскаяние было в таком положении вернее чем молчание? Раскаяние он видел, но без понимания, а ему нужно было именно оно.
Qui a la force a souvent la raison.
Миледи, чутко уловив движения души Его Высокопреосвященства, решила покончить с драматическими порывами. Кардинал был не склонен к излишней чувствительности, в особенности теперь, когда, судя по всему, исчезновение охранного листа стало угрозой, хотя и не до конца ею понятой. Блестящий острый ум Ришелье был еще и в высшей степени деятельным; того же его обладатель требовал и от своего окружения.
Сейчас, чтобы вернуть расположение истинного правителя этой страны, нужно высказать столь же деятельную, согласную с его волей, готовность служить на благо Франции.
Решив, как следует дальше вести беседу, очень быстро, как привыкла, женщина тут же изменилась. Сбросив личину кающейся грешницы, и на ходу примеряя иную, более, на ее взгляд, подходящую к случаю, леди Винтер, произнесла:
- Монсеньор, грехи мои велики, но я надеюсь, Всевышний, Вашими молитвами за раскаявшуюся душу, простит их. Если я могу сделать что-то, чтобы это произошло скорее, говорите и располагайте мной как Вам угодно.
Отредактировано Миледи (2017-01-15 22:08:27)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
На этот раз Ришелье позволил своему неудовольствию отразиться на его лице: в набожность этой женщины он верил не больше, чем в ее добродетель, и благочестивые речи в устах именно этой мирянки он мог воспринимать если не с презрением, как ханжество, то только с иронией, к которой был сейчас совершенно не склонен.
- Сдается мне, вы не понимаете меня, сударыня, или не желаете понять. Я говорю с вами не как священник, и потому не желаю слышать ни о грехах, ни о раскаянии. Жизнь состоит не из одних лишь побед, вам это известно. И, как бы мы ни желали скрыть свои поражения от других, зачастую покров тайны вредит больше, чем откровенность, а ложь, сударыня, бывает и смертельна. Утрата охранного листа не была промахом, но то, что вы об этом смолчали… я буду любезен и назову это ошибкой. А то, как вы попытались ее исправить — второй. Я не желаю узнавать о ваших ошибках последним. Или post mortem.
«Как обманутый муж», - мысленно закончил Ришелье, но говорить этого вслух, разумеется, не стал. И лишь очень немногие, те, кто знал его действительно хорошо, поняли бы, отметив чуть изменившийся прищур глаз, что обычно тщательно скрываемое чувство юмора на миг взяло верх над прочими чувствами. Но закончил он ничуть не менее сурово:
- Я не доверяю людям, на которых не могу положиться. Вы меня поняли, миледи?
Qui a la force a souvent la raison.
- Я полностью разделяю эти мысли, Ваше Высокопреосвященство! На свете так мало людей, которым можно доверять без опасности попасть в силки злого рока.
Миледи злилась, и терпение ее иссякало с каждым мгновением. Ее речь по-прежнему выражала покорность и сожаление, но стоило это многих усилий.
С языка Анны вот-вот готово была сорваться дерзость. Однако же, что считать дерзостью, думала женщина? Всего лишь правду о том, что всесильный кардинал допустил оплошность и не смог защитить ее, и их общие тайны от посягательств? Без сомнения, нужно было признаться сразу же, но над ней висело проклятье по имени "Граф де ля Фер, благородный Атос". Стоило только тени этого человека явиться в ее жизни, как та омрачалась бедой.
- Я вполне уверена, что Вы, монсеньор, один их тех немногих людей, которым я могу довериться, и быть полезной впредь. Меня бы безмерно огорчала невозможность служить Вам, Ваше Высокопреосвященство.
Она раскаялась в своих ошибках, показала намерение сделать все, чтобы распутать этот узел, она готова была служить Ришелье и дальше, но чего добивался кардинал, раз за разом указывая ей, как она ничтожна? Не пора ли отпустить грехи и приступить к делу возвращения злосчастного листа?
Она знала себе цену, и не хотела выглядеть слишком дешево.
Отредактировано Миледи (2017-01-21 20:03:03)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Несколько мгновений Ришелье пристально смотрел на свою собеседницу.
- Как это мило с вашей стороны, миледи, - произнес он наконец, - что вы готовы, как и прежде, мне доверять. Верно ли я понял, что вы рассчитываете на мою защиту от всяческого злого рока и превратностей судьбы? Возможно, в этом случае мне не помешало бы знать заранее, от каких драконов и дьяволов вашим рыцарям надлежит оборонять вверенную их попечению деву. Расскажите мне о господине Атосе, сударыня.
Полагая все же миледи хоть и женщиной, но все же умной женщиной, Ришелье понадеялся, что она правильно истолкует обращенный на нее скучающе-любезный взгляд. Мушкетеры приехали с ним, это была правда, но за предысторию, связывающую миледи с одним из них, он никакой ответственности не нес, и если она сама думала иначе, в этом заблуждении ей предстояло быстро раскаяться. Стоила ли смерть Бэкингема похищенной бумаги? В общем и целом Ришелье полагал, что да, но говорить об этом миледи не намеревался. Поймет она или не поймет, замену утраченному документу она у него требовать не станет.
Qui a la force a souvent la raison.
Миледи опустила глаза вниз, чуть склонив голову в знак согласия или покорности судьбе, но было ли то согласие или покорность, кто знает.
Недобрая усмешка, в который раз, мелькнула на губах женщины, и исчезла.
- Мне выгодно доверять Вам, монсеньор, - женские ладони разомкнулись в очаровательно-непосредственном жесте, и тут соединились снова, легли на дорогую ткань верхнего платья, - а где выгода, там и истина. В особенности если истина исходит от Вас, Ваше Высокопреосвященство.
Игра с огнем будоражила кровь. Анна вдруг подумала, что у нее давно не было хорошего любовника.
Кардинал говорил, она была на стороже, и не ошиблась - он назвал ненавистное имя, требуя подробностей.
У Анны перехватило горло от воспоминаний. Он был настолько же хорош в постели, насколько и упрям, бесчеловечно благороден, Оливье де ла Фер. Назвавшись ее мужем, вместо защиты наградил ее смертью и презрением, и продолжал преследовать, сочтя это долгом дворянина. Всех мук ада был достоин этот человек, всей ненависти, на которую была способна миледи, был он достоин. Однако, в ней жило и иное желание. Анна желала увидеть его тоску, его разочарование и сердечную муку, прежде чем его смерть. Ей казалось, что так дракон, поселившийся в ее душе с того времени, как она поняла, что предана мужем, наконец уснет и наступит облегчение.
Кардиналу знать о том, что творилось с миледи, было не нужно. Оттого Анна ответила чуть более беспечно, чем предполагал разговор; но это все, на что она была сейчас способна.
- Как я уже говорила Вам, Атос - мой бывший любовник. Он был хорош, а затем, наскучил мне, как делается скучным все, что повторяется. Узнав о том, что ему найдена замена, и замену эту я считаю достойной, он пришел в бешенство и поклялся убить меня. Со свойственным ему упрямством этот человек пытается исполнить свою угрозу. В тот раз он, взглянув на бумагу и на подпись Вашего Высокопреосвященства, быстро спрятал ее и удалился. Уверена, лишь Ваше имя спасло мою жизнь, монсеньор.
Отредактировано Миледи (2017-01-29 02:50:50)
граф вылил в пруд ведро мазута
теперь у графа черный пруд
но лилии конечно плохо
цветут ©
Ришелье опустил подбородок на два сжатых кулака и обратил на свою собеседницу холодный взгляд.
– А вы весьма откровенны, сударыня, – проронил он, не скрывая недовольства. Не будь он сейчас облачен в алое, возможно, он не придал бы такого значения прямолинейности миледи, однако, носи он светское платье или в кардинальскую мантию, Ришелье предпочитал сам устанавливать границы, за которые некоторым позволял преступать. Та же практичность, впрочем, что убедила его четыре года назад напомнить Людовику XIII, что содержание заключенного договора важнее порой тех выражений, в которых оный договор составлен, вынудила его и сейчас разжать кулак, резонно приписав эту погрешность против приличий всего лишь естественному раздражению глубоко самолюбивой женщины, получившей заслуженную выволочку. – Но вы ошиблись. Я знаю немного господина Атоса: если бы он хотел вас убить, он бы вас убил.
Сомнений в том, что говорил, кардинал не испытывал и отлично понимал, сколь смешанные чувства может испытывать человек к бросивший его любовнице – в особенности, если эта любовница не только умопомрачительно хороша собой, знатна и богата, но еще и умна. Оскорбленное самолюбие, желание, презрение… он не хотел бы оказаться на месте мушкетера.
Qui a la force a souvent la raison.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Отпущение грехов по всем правилам. 3 декабря 1628г.