В этот жаркий час городок словно вымер, и даже уныло возившаяся у корней тополя свинья с кряхтением улеглась в тени. Тяжелые деревянные ставни были все закрыты, и только время от времени откуда-то доносился лай собаки.

Молодость, однако, легко пренебрегает отдыхом, и звонкий девичий смех донесся из-за угла за мгновение до того, как на улице появились две темноволосые и темноглазые девушки – обе лет по пятнадцати, но столь похожие друг на друга, что они, несомненно, были родственницами. Завидев г-жу де Бутвиль, они обе остановились и восхищенно уставились на молодую женщину.

- Смотри, герцогиня! – громким шепотом сообщила та из них, что чуть повыше, другой. – Какое платье, смотри!

Другая молча пихнула товарку локтем в бок и сделала книксен. Подружка поспешила последовать ее примеру.

Подружки засмеялись в ответ, весело переглядываясь. Потому, может быть, что разговор шел на местном диалекте, ни одна из них, похоже, не трепетала перед приезжей – но возможно, дело было в том, что г-жа де Бутвиль было ненамного их старше.

– Да так ведь каждый, почитай, знает, ваша милость! – Первой заговорила вновь та, что повыше. – Городок-то у нас маленький! Как Мари-булочница разузнала, так на следующий день ни о чем другом и не говорили!

Подружка ее степенно кивнула, подтверждая ее слова.

Две девушки, невольно подошедшие поближе, чтобы услышать «страшный секрет», хихикнули и тут же потупились, вспомнив, похоже, что говорят почти с герцогиней.

– Что здесь ее светлость?.. – переспросила нерешительно более высокая. – Ин… что?

– По делам, значит, – объяснила быстрым шепотом ее подруга, и уже громче добавила: – А только по каким никто и не знает, так вы не извольте беспокоиться, сударыня.

На лицах обеих девушек изобразилось явное недоумение, и они тут же посмотрели друг на друга, как видно, каждая ища разгадку у другой.

- Лоранс? – полувопросительно произнесла та, что повыше.

- А чего же в нем странного-то, в господине де Пейрене, мадам? – удивилась Лоранс. – У него же внучка ее светлости служит. С месяц назад уехала?

Ее подружка согласно закивала.

- Наверное, она и написала, - предположила она. – Или, может, Мари-Бланш? Поля нашего сестра двоюродная. Он хвастался как-то, что она писать научилась, а ведь от него-то…

- Да нет, - возразила Лоранс, - Мари-Бланш не ее светлости служит. Это ему, наверное, пасторова Мари рассказала. А мадемуазель де Ранглье, мадам, она не приехала разве?

Девушки растерянно переглянулись. Рассуждения благородной дамы явно поставили их в тупик, и ни та, ни другая не спешили ответить, пока Лоранс не пихнула подружку локтем.

– А… а… а я тоже Мари, – пробормотала та, – и тетушка моя по матери, и племянница… Ой, и мадемуазель Ранглье тоже, вроде, Мари звать…

– Точно, Мари-Мадлен, – с жаром поддержала Лоранс, – а еще г-жу де Пейрен вроде, она же у Клодетты дочку крестила, ее тоже Мари назвали.

– И матушку Мишо вроде…

Увлекшись, девушки наперебой принялись вспоминать подруг и соседок, названных в честь Пресвятой девы, напрочь позабыв о других вопросах приезжей дамы.

Девушки переглянулись.

– В поместье у себя и живет, сударыня, – Лоранс вновь показала себя более храброй и ответила первой, но все же покосилась на всякий случай на подругу. – Близко тут, и пары лье не будет.

– А если он вам нужен, сударыня, то он как раз в город приехал, сама вот только видела, – поддержала Мари. – У матушки Мишо остановился вроде, а?

Лоранс несколько раз кивнула, а затем – подозревая, как видно, что знатной даме эти тонкости неведомы, – добавила:

– Чтоб не по жаре назад ехать.

– Да на соседней улице же, – искренне удивилась Мари, которая, похоже, и не подозревала, что кто-то может не знать, где искать матушку Мишо. – Дом с мишками.

– На балках мишки вырезаны, под окнами, – пояснила Лоранс. – А то может, мы проводим, сударыня? Здесь близехонько, а нам все одно по пути.

Каких-то три минуты спустя все трое остановились перед нарядным, свежепобеленным домом в два этажа. На плотно закрытых ставнях были искусно вырезаны танцующие медведи, а балки второго этажа были украшены медвежьими мордами.

Отредактировано Провидение (2017-04-19 21:54:13)

На стук ответили не сразу – и сидевший чуть набекрень чепец отворившей дверь старушки и красноватый след от подушки на ее щеке ясно показывали, что ее задержало. Блеклые глаза под набрякшими веками подслеповато уставились на облаченную в солнечный свет женскую фигурку, не сразу распознавая в нежданной гостье знатную даму.

– Ох, – проговорила наконец матушка Мишо – если это была она, – ваша светлость, простите великодушно, проходите, пожалуйста, проходите, жарко же! А за сидром я сейчас сбегаю, а то может, молочка хотите? Господин де Пейрен, а господин де Пейрен!

Если до этого она почти кричала, выдавая некоторую глуховатость, то при этом призыве ее голос сорвался на немелодичный визг, и со второго этажа донесся грохот, как если бы кто-то не то свалился с постели, не то опрокинул стул.

– Ну что вы, ваша светлость, как можно! – переполошилась старушка. – Присядьте уж, окажите честь, а я молочка сейчас принесу, холодненького, из погреба! Разве плохо, молочка хлебнуть холодненького, по такой-то жаре?

Где-то за стеной заскрипели под тяжелыми шагами ступеньки, и мгновением позже в комнате появился г-н де Пейрен – также немного растрепанный, но вполне бодрый.

– Ах, мадемуазель, – воскликнул он, кланяясь и расплываясь в улыбке. – Я еще сразу подумал, что у вас глаза добрые! Вы от моей внучки небось весточку привезли? Она ж ваших лет будет – вот только парой лет постарше, но тоже совершеннейший ребенок еще. Садитесь же, прошу вас, расскажите мне про мою девочку. А матушка Мишо нам сейчас что-нибудь холодненькое принесет.

Узурпировав таким образом права хозяина дома, Пейрен радушно указал своей юной гостье на тяжелый табурет, а сам присел на лавку, движением руки отсылая старушку из комнаты.