Моросил мелкий дождь, печально перекликивались птицы. Где-то далеко наступала весна, но здесь, у Бреды, где земля была вытоптана намертво копытами коней и сапогами солдат, времена года больше не менялись.
Лаварден быстро шел вдоль траншеи в сопровождении Жака Переньяка по прозвищу Дядюшка Умру-Последним. Последний был французский наемник, не самый лучший боец, не самый дисциплинированный солдат, но пламенеющий верой и отвагой человек. Он задорно молился Святому Варфоломею, перемежая молитву с проклятиями, и все грозился умереть последним в кольце вражьих трупов – причем даже тогда грозился, когда это было совершенно, вроде бы, ни к чему.
А еще Дядюшка Умру-Последним повсюду видел божественные знаки.
- Вчера над фортом солнце пробилось сквозь тучи, - гудел он себе под нос монотонным низким голосом. - Это знак, капитан. Как на духу говорю.
Лаварден молча ускорил шаг. Переньяк был ему неприятен, но в то же время – чем-то завораживал. Что-то роковое было в этом простолюдине, что-то властное и безумное, эдакий широкий – от горизонта до горизонта, от ада до небес, - размах, которого отродясь не было в слишком уж сдержанном, слишком разумном Лавардене. Он злился и перебирал в уме причины отмахнуться, но порой сам не мог отвести от Дядюшки взгляда и поневоле прислушивался к дивному бреду.
- Я хочу пробраться во-он туда, - Переньяк указал грязным пальцем в сторону фортификаций. - Переоденусь на местный лад и подожгу их изнутри. Был у меня сон, как я это делаю... Господь за нас, капитан. Дайте мне хоть пару, хоть одного отчаянного смельчака!
- Самоубийство – грех, Переньяк, - с необычным для себя ехидством отозвался Лаварден. - Я не стану отдавать людям безумные приказы.
- Капитан, Вам виднее, а только разум человека ничтожен против божьего промысла...
Лаварден резко остановился и обернулся, но Переньяк с самым покорным и смиренным видом опустил глаза.
- Господь за нас, капитан, - повторил он. - Пускай враг хитер, но мы умрем последними.

Лаварден хотел было рявкнуть, велеть замолчать и не мешаться под ногами, но вдруг лукавый, будто со стороны навеянный азарт тихонько подтолкнул навстречу безумию: а почему нет? Вон стоит неподалеку адъютант Спинолы, господин де Бутвиль – пусть и он посмеется над бреднями Дядюшки. Это ведь забавно, не более, чем забавно, не правда ли?
Нет. Забавной затею Переньяка капитан не считал, но губы изогнулись в короткой усмешке: “Хорошо!”, а ноги будто сами понесли его вперед.
- Господин де Бутвиль, - окликнул он молодого человека. - Господин де Бутвиль, у меня тут солдат, который утверждает, что может пробраться в крепость с одним или двумя товарищами, - Лаварден поймал взгляд адъютанта и незаметно мигнул двумя глазами, будто приглашая вместе посмеяться: - У него был вещий сон, и душа требует подвига. Только, - офицер обернулся к солдату, - добровольцев нет, а посылать людей на верную смерть никто не станет, верно?
Дядюшка Умру-Последним с самым серьезным видом склонил голову:
- Все так, капитан. Кабы нашелся смельчак, что со мной пойдет, мы бы выкурили из логова проклятых отступников.
Лаварден со вздохом покачал головой, то ли возмущаясь, то ли восхищаясь безудрежному фанатизму Переньяка.

Отредактировано Ги де Лаварден (2017-07-07 22:36:52)

Рыбак рыбака чует издалека, а безумец - безумца. Дядюшка Умру-Последним поднял на господина адъютанта свои удивительно светлые на закопченном лице глаза и усмехнулся. Усмешку эту можно было бы посчитать даже фамильярной, если бы не искренне и глубокое, хоть и неуклюжее одобрение и доброе предчувствие, сквозившее в ней.
- Ангелы Господни, господин адъютант, парят над нашими стягами с первого дня, - уверенно ответил он. - Стоит найтись храбрецу, как все воинство небесное незримо встанет у него за спиной, уж это точно, господин адъютант.
- Поэтому ты решил идти через Преисподнюю? - негромко подсказал Лаварден, скрестив руки на груди.
Переньяк снова усмехнулся.
- Разве ж это Преисподняя, капитан? - ответил он. - Токмо лаз под стеной. Все равно, что у мамки в погреб залез.
Лаварден досадливо поморщился:
- Сударь, он хочет попасть в город через осыпавшийся туннель, который на прошлой неделе обнаружили вблизи нашего лагеря.
- Все верно, сударь! - с жаром вскинул голову солдат. - Они говорят, дескать, лаз осыпался, не пройдешь. А мне сон был, что там чутка подкопать, землицу поднять - и дальше, как по улице, до самого города!..
- Задохнешься, дурень, - уже без насмешки, с искренним сожалением пожал плечами Лаварден. - И товарищей погубишь.

Лаварден некоторое время смотрел на адъютанта с таким видом, как будто пред ним только что появились апостол Павел с пророком Ильей в пьяном виде и попросили пару монет взаймы на опохмел - до встречи на том свете. Услышанное, если только он не ослышался, было столь же ужасно, сколь и нелепо, и решительно не укладывалось в голове.
Впрочем... мальчишка.
Впрочем... избалованный судьбой.
- А это как Вам будет угодно, сударь, - ледяным тоном произнес, наконец, Лаварден, развернулся на каблуках и пошел прочь.

"Он человек взрослый... Зачем я буду вмешиваться?.. - размышлял он про себя, пока быстрым шагом шел, почти бежал, меж палаток и сонных солдат. - И, однако, какое легкомыслие, какая гордыня! А еще адъютант командующего...". В крайнем раздражении Лаварден едва заметно шевелил губами в такт мысленному монологу и возмущенно качал головой, пока не столкнулся с сеньором Хименесом.
- Де Бутвиль решил взять пару уроков владения лопатой у моего Переньяка, - поделился он с испанским офицером, с которым у него были теплые, доверительные отношения.
Хименес, маленький коренастый человечек с длинными, собранными в хвост черными волосами и выдающимся далеко вперед носом, вскинул брови:
- У Переньяка, который везде видит ангелов?! - и он резко, гортанно, но очень заразительно засмеялся.
Раздражение, как  много раз бывало прежде в компании Хименеса, куда-то исчезло. Лаварден выдохнул, обмяк и вяло махнул рукой:
- Они вдвоем хотят пробраться в Бреду через тот ход, который мы с Вами нашли недавно, - пожаловался он. - Увидят они ангелов... Когда сами окажутся в лучшем мире!
Хименес склонил голову на бок, совсем как любопытная птица:
- Хм-хм, что же... Мне как раз туда. Давайте, посмотрим, как успехи наших храбрецов?

- Вот как... - только и смог вымолвить Лаварден, когда они с Хименесом подошли к покосившимся мосткам и заглянули в "нору".
Там, на порядочном уже удалении от начала завалов, виднелась напряженная спина адъютанта. Кружевной воротник щегольской рубашки белел в темноте, щедро посыпанный, будто приправой, землей и песком с нависающих корней. Лавардена - непонятно, из зависти ли, из любви к порядку, - покоробило столь легкомысленное отношение к вещам, и он поднял глаза на Хименеса, надеясь увидеть солидарность.
Испанец же веселился от всей души:
- Вот это азарт! - воскликнул он и, сунув голову в нору, закричал. - Синьор де Бутвиль!  Вы совсем загнали нашего Переньяка, смотрите, как бы он не помер, пытаясь успеть за Вами!
Переньяк, который ничуть не запыхался и копал со всем рвением фанатика, шутки не понял и удивленно обернулся на офцеров, хлопая глазами, как сыч. Лаварден подкрутил усы, хмурясь равно сумасбродству Бутвиля и несерьезности Хинанеса. Заметив выражение лица капитана, испанец уважил и его:
- А Вы, друг мой, не хотите ли взять лопату у Переньяка и помочь нашему герою? С этим сбродом до вечера можно провозиться, в то время, как благородный человек все делает лучше и быстрее...
Лаварден надменно вскинул брови - в безудержном весельи Хименес, бывало, забывал все границы и не раз наживал врагов. Вот и сейчас Лаварден увидел намек на оскорбление. Неизвестно, чем бы все закончилось, но в этот момент остаток завала с глухим шумом обвалился прямо к ногам де Бутвиля. Дальше, сколько хватало глаз и фонаря, тянулся ненадежный и просевший, но все-таки открытый лаз.

Отредактировано Ги де Лаварден (2017-07-18 10:46:42)

Лаварден и Хименес молчали, должно быть, с чрезвычайно глупым видом. Если предположить, что юный де Бутвиль способен был испытывать наслаждение от растерянности собеседника, то сейчас, наблюдая за сослуживцами, он должен был быть на седьмом небе.
Лаварден крутил и дергал ус, рискуя оторвать его напрочь.
Хименес улыбался застывшей и совершенно неискренней улыбкой.
- Ну... - проговорил, наконец, Лаварден. - Что ж, поздравляю...
- С чем?! - горячо перебил его Хименес. - Это самоубийство! И убийство, если с вами пойдут другие! Что будет, если ход обвалится прямо на голову людям? Вот посмотрите, посмотрите же!..
И он решительно залез в нору, энергичными жестами приглашая за собой господина адъютанта и не обращая внимания на сыплющуюся за воротник землю. Лаварден брезгливо поморщился, но все-таки полез следом. В тесноте, в которой, кажется, уже нечем было дышать, в которой нельзя было даже выпрямиться в полный рост, Хименес, с трудом втиснувшись между стенкой и де Бутвилем, поднял фонарь и осветил ход впереди. Лавардену, которому места не нашлось, оставалось только пыхтеть ему в спину, пытаясь хоть что-то увидеть.
Туннель был ненадежен на вид и пугающе низок. На границе зрения он просел так, что можно было только ползти - и дальше путь исчезал в безысходной тьме.
- Видите? - свистящим шепотом спросил Хименес, и, как будто подтверждение его опасений, сверху посыпалась земля.
- И невозможное делается с божьей помощью, - тихо и заунывно, будто песню, заладил свое Переньяк. - А тут будто к мамке в погреб залез...
Солдат, как пес, сел прямо на землю у выхода из туннеля и спокойно ждал, когда господа закончат сотрясать воздух. Теперь-то он был уверен - уж кто-то, а господин адъютант отстоит их совместный грядущий поход под землей во славу Господа.

Отредактировано Ги де Лаварден (2017-07-19 20:40:47)

Лаварден и Хименес ответили натянутыми улыбками.
- Да что Вы, не о чем говорить, - с досадой протянул сквозь зубы Хименес.
- Этот ход - Ваша находка, а не наша, - без неприязни, но и без радости признал Лаварден.
Впрочем, от озвученного предложение лица повеселели, а глаза потеплели - особенно у Переньяка, который и без того чуть ли не светился. Офицеры ответили полупоклонами и обещали явиться.

- Однако, - произнес Хименес, вновь мрачнея, когда де Бутвиль ушел, - что за чертовщина? Ты знал, что за завалом ход продолжается! - он обернулся на Дядюшку с такой злобой, будто из-за него попал в неловкое положение. - Почему ты нес какой-то бред про свои сны?!
- Господь порой действительно посылает вещие сны, - жестко остановил его Лаварден.
Ему было странно и неприятно видеть столь мелочную и несправедливую злобу на привлекательном лице испанца. Прежде и в голову не приходило, что проигрыш лишает Хименеса его добродушной смешливости и заставляет забыть себя. Переньяк молча присмотрелся к испанцу из-под низких бровей и, то ли насмешливо, то ли сердито дернув щекой, развернулся и потрусил к палаткам.
Хименес провел рукой по лбу, будто сгоняя морок.
- С паршивой овцы хоть шерсти клок, - сказал он. - Со всей этой истории получим выпивку. А могли бы...
- И Вы, и я - мы слишком верим в силу разума, - пожал плечами Лаварден. - Этот путь мог открыться только тому, кто умеет пренебречь очевидным в пользу желанного. То есть, не нам с Вами.
- А, - отмахнулся Хименес, - все равно мы сейчас выглядели круглыми идиотами. А Вам, Лаварден, впору быть священником, с Вашей-то невозмутимостью. Что такой человек, как Вы, вообще делает в армии?!

Отредактировано Ги де Лаварден (2017-08-09 18:57:05)

Лаварден и Хименес успели порядком вымотаться за остаток дня - пришлось руководить переносом солдатских палаток с затопленного участка, затем объясняться с наемниками, которым задолжали жалованье и, наконец, Лаварден успел самым глупым образом получить локтем по морде, когда собственноручно влез разнимать подравшихся смутьянов.
- Я б на Вашем месте убил бы обоих, - совершенно серьезно заметил Хименес, когда они вдвоем шли к адъютантским палаткам.
Лаварден невесело усмехнулся - говорить ему было больно из-за рассеченного уголка рта. Усмехаться, впрочем, тоже.
- Вы добрый человек...
- А Вы - нет, - без улыбки откликнулся Лаварден.
Уже дважды за сегодняшний день Хименес - тот самый Хименес, который с первого дня знакомства так восхитил и пленил его своей кипучей энергией и смешливостью, - показался Лавардену с неожиданной и неприглядной стороны. Теперь офицер знал почти наверняка: задетый за живое Хименес идет к де Бутвилю с недобрыми намерениями, но не знал, что делать с этим знанием. Лавардена мучило смутное, недоброе предчувствие, которое лишь усилилось, когда он увидел шумную веселую компанию легкомысленных молодых людей.

- Благодарю, - ответил он де Бутвилю, качнув головой. - Но едва ли я сегодня буду интересным соперником.
- А я, напротив, охотно составлю вам компанию, господа, - произнес Хименес.
Едва оказавшись напротив адъютанта, он пошел в атаку с такой нешуточной злобой в черных глазах, будто участвовал не в игривой тренировке, а в настоящем бою, и Лаварден поспешил отвернуться - ему неприятно было видеть малодушие того, кого он считал другом.
Как-то незаметно рядом оказался Переньяк.
- Господин Хименес осерчал что-то сильно, - сказал он, внимательно приглядываясь к разукрашенной физиономии Лавардена.
Ги только пожал плечами.
- Господин де Бутвиль любит господа! - с искренним обожанием в голосе сказал Переньяк. - Если господин Хименес захочет выступить против еретиков, господин де Бутвиль возьмет его с нами...
- Если господин Хименес захочет, он, верно, и сам догадается об этом сказать господину де Бутвилю, - отрезал Лаварден.
"Вот только господин Хименес хотел бы, чтоб этот ход никогда не был найден", - подумал он про себя.
- А ты, Дядюшка, - он посмотрел на Переньяка, - не передумал, идешь?
- А как же иначе, - спокойно, без позерства, но с каким-то поразительным величием отозвался солдат.

Лаварден успел увидеть, как отлетела в грязь шпага Хименеса, как опасно пошатнулся Никола де Бутвиль, вместе со стоящими рядом усмехнулся падению и смачному ругательству, но быстро посерьезнел, увидев искаженное болью лицо юноши.
Когда он подошел, дон Энрике поддерживал друга и шутливо интересовался, позвать ли тому лекаря или священника. Лаварден был далек от этой мальчишеской бравады, поэтому коротко обернулся на крутившегося рядом Переньяка и бросил:
- За врачом, быстро.
Вдвоем с де ла Серда они перенесли адъютанта на костровую, туда, где кто-то уже кинул плащ на широкий табурет, и помогли юноше сесть. Вместе с ними к костру подошел и Хименес. Он вытер грязь с клинка своей шпаги рваной перчаткой, которую тут же бросил в огонь. Трудно было понять, что выражает его лицо - сосредоточенное, мрачное. Он быстро взглянул на юного де Бутвиля поверх языков пламени, и на какую-то секунду его бездонные черные глаза полыхнули поистине дьявольским отсветом, но в следующий миг он опустил взгляд и сел на корточки возле огня, грея озябшие руки.
- Значит, Ваш крестовый поход закончился, не успев начаться? - сухо усмехнулся он. - Да не огорчайтесь Вы так, сударь. Не все ли равно, где валяться в грязи?
- О чем идет речь? - поинтересовался один из офицеров, приятелей де Бутвиля. - Что за крестовый поход Вы задумывали?

Пока лекарь хлопотал над юным Бутвилем, Хименес отошел от костра почти к самым палаткам. Лаварден встал рядом, искоса поглядывая на товарища. Едва не случившая ссора, похоже, задела его больше, чем самого ее виновника. Напротив, испанец выглядел довольным. Со скрытым (но нескрываемым!) удовлетворением он смотрел на обиженное и оттого сразу удивительно мальчишеское лицо адъютанта.
- Хорошо, что их с Переньяком план не сбудется. Это было чистое самоубийство, - тихо проговорил Лаварден после недолго паузы, и с ударением добавил: - Вы согласны со мной?
- О, да, - задумчиво хмыкнул Хименес, не отвлекаясь от удовлетворенного созерцания. - Согласен.
- Давайте уйдем, Хименес. Повод, по которому нас позвали, больше не существует.
- Лаварден, я Вас не держу, - с легким раздражением откликнулся испанец.
- Хименес!
Тот, наконец, повернулся к Лавардену.
- Хименес, если Вы станете провоцировать Бутвиля, блажной юнец придумает что-нибудь еще. К чему это нам всем?! Вы хотите лишних жертв среди наших людей?! Ради мимолетной блажи?! Перед лицом врага?! Дайте уже всему этому недоразумению с голландским туннелем забыться!..
- Лаварден, - Хименес глядел на француза с не меньшим разочарованием, чем тот - на него самого, - Лаварден, Вы прямо как... Если Вы собираетесь читать мне нотации, Вам лучше и в самом деле убраться восвояси. А еще лучше - уйти из нашей армии, податься в учителя фехтования, оберегать сосунков от всякого настоящего риска, пока они радуются своим игрушечным сабелькам и своим игрушечным победам... Какая, к черту, разница, из-за чего умирать?!
- На самом деле, Вы так не думаете, - сквозь зубы ответил Лаварден. - Вы в этот ход не сунетесь. Ведь так?
Хименес молча выпрямился и положил руку на эфес шпаги. Лаварден повторил его жест. Несколько мгновений они не сводили друг с друга взгляда, пока голос Бутвиля не разбил опасное, зыбкое молчание. Медленно и как будто с усилием отведя глаза, Хименес, небрежно пожал плечами и зашагал к шатру адъютанта. Следом направился хмурый Лаварден.

Отредактировано Ги де Лаварден (2017-10-03 01:27:13)