Маменька объясняла когда-то г-ну Палье, что приличные люди стучатся, прежде чем войти. Но г-н Палье давно уже себя приличным человеком не считал, и поэтому, осторожно проверив дверь и убедившись, что она заперта, вытащил кинжал. Несколько быстрых движений, и щеколда поддалась. Г-н Палье поражался даже порой, как неосмотрительны бывают люди.

Переступив через порог, он обернулся и сделал знак, и двое верзил, имевших уже дело с г-жой графиней де Люз, быстрым шагом пересекли улицу и присоединились к нему, а карета, повернувшая на улицу несколькими минутами ранее, да так и не сдвинувшаяся с места, подъехала к двери и остановилась прямо напротив, загораживая вход. И, какие-то мгновения спустя г-н Палье и его спутники уже переступали порог гостиной — снова не постучавшись.

- Чулок, - кратко сообщил уже знакомый г-же де Бутвиль эльзасец, демонстрируя молодой женщине прихваченный им с собой импровизированный кляп. - Невкусно, не кричите.

Француз в это же время ухитрился оказаться совсем рядом с графиней, готовый перейти к решительным действиям, если ей только вздумается открыть рот.

Отредактировано Провидение (2017-08-18 00:54:08)

К воплю г-жи де Бутвиль примешалось немецкое ругательство, когда эльзасец, невольно шарахнувшись от огрызка, налетел на стул и еле удержался на ногах. Его товарищ, получивший тяжелой книгой в плечо, только зашипел, прыгая следом за не в меру прыткой графиней, а г-н Палье, также не успевший броситься наперерез,  нашел некоторое утешение в ругани, которая не посрамила бы даже моряка.

Говоря откровенно, г-н Палье с удовольствием придишил бы г-жу де Бутвиль и лишил бы множество людей множества неприятностей, но в его нынешнее поручение ни убийство, ни членовредительство, увы, не входило.

Отредактировано Провидение (2017-08-18 00:56:02)

– Болваны! – взвыл г-н Палье. - Остолопы!

Огрызок, раз уже расстроивший его планы, вновь вмешался в ход событий – попав теперь под ногу французу, бросившемуся за беглянкой, и помешав ему тем самым вовремя остановить г-жу де Бутвиль, которая, несмотря на то, что вставала не только со стула, но и из-за стола, все же смогла опередить наемников у окна. А поскольку француз, падая, приложился еще локтем о все тот же стол, а эльзасец, положившись на товарища, не сразу бросился на подмогу, они достигли молодой женщины одновременно, и чулок, предназначенный для рта г-жи графини, начал оттого свое движение к цели с некоторым запозданием, позволив ей высказаться.

– Ну можно ли быть такой дурой? – возмутился француз, выдавая тем самым, что он получил какое-то образование. – Вы, сударыня, нам и нужны, как не понять?

– Рот, – перебил его товарищ – ни к кому особо не обращаясь, из-за чего непонятно было, что именно он имеет в виду: что самой молодой графине следовало приоткрыть рот, чтобы он мог запихнуть в него клип, который сейчас прижимал к ее губам, или что его говорливый товарищ должен был взять на себя эту задачу.

– Тихо, – свистящим шепотом приказал г-н Палье. – Кто-то идет.

Все трое замерли, прислушиваясь. С лестницы и в самом деле донеслись тяжелые мужские шаги, неуклонно приближающиеся к не вполне закрытой двери.

– Сударыня? – позвал из-за приоткрытой двери старческий голос. – Сударыня?

Мгновение спустя дверь отворилась, и г-н Мерта, престарелый отец квартирной хозяйки г-жи де Вейро, переступил через порог комнаты, подслеповато щурясь. Бледно-голубые глаза его широко раскрылись, а челюсть отвисла. И в следующее мгновение выступивший у него из-за спины француз крепко взял его за подбородок, рванул вверх и одним быстрым взмахом ножа перерезал ему горло.

– На вашей совести, сударыня, – сообщил он и, не глядя больше на мертвое тело, поспешил за двумя своими сообщниками, которые, подхватив г-жу де Бутвиль, поволокли в спальню, где и швырнули на кровать. Ругались на чем свет стоит при этом и тот, и другой: как не старались они удержать молодую женщину, досталось от ее пинков обоим. И потому, пока эльзасец навалился всем своим немалым весом ей на спину, вжимая ее лицо в подушку, г-н Палье свел сзади ее руки, связывая их прочной веревкой.

– Может, это, того? – полюбопытствовал француз, хватая г-жу де Бутвиль за лодыжку. – Какая ей теперь разница?

Эльзасец, позволив своей жертве сделать глоток воздуха, снова прижал ее лицо к подушке, не давая закричать.

– Времени мало, – практично отозвался г-н Палье, завязывая последний узел. – Кончай ворон считать, и так уже запачкаться пришлось!

Француз, подчиняясь без особого сожаления, вдавил ногу г-жи де Бутвиль в кровать, обвязал веревку вокруг щиколотки и, захватив ею вторую лодыжку, в какую-то минуту лишил молодую женщину всякой возможности ходить.

– Давай завернем? – предложил он, захватывая край покрывала. – С подушкой прямо?

Г-н Палье нахмурился, размышляя, пока эльзасец снова на миг отпустил молодую женщину.

– А ну как задохнется?

– Так чего ж в том плохого? – Француз заржал на всю комнату. – Да не задохнется она. Я знаю, не в первый раз. Попахивать, конечно, потом будет, зато все мирно пройдет.

Г-н Палье поморщился и бесцеремонно дернул г-жу де Бутвиль за волосы.

– Сударыня, – в самое ее ухо сказал он, – вас придушить? Или молчать будете?

Возможно, он не стал бы полагаться на ее слово, если бы не малоаппетитные подробности, упомянутые наемником.

Оба наемника взглянули на г-на Палье. В конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку – даже если этой музыкой будет новый пронзительный вопль жертвы. На всякий случай, однако, эльзасец, даже отпустив ее на то недолгое время, который потребовалось ей, чтобы не только вдохнуть, но и ответить, вновь вжал ее голову в подушку.

– Ладно, – нехотя сказал наконец г-н Палье.

Эльзасец подчинился – но на свой лад. Перевернув молодую женщину, он почти сразу зажал ей нос и в считанные мгновения всунул ей в рот тот самый кляп, которым угрожал ей, входя.

– Надежнее, – с явным удовлетворением сообщил он.

– Гм, – с явным сомнением в голосе отозвался его наниматель, но лишь махнул рукой, когда француз эхом повторил: «Надежнее», и, придя, как видно, к выводу, что спорить нет смысла, первым пошел к двери. – Тогда давайте поторопимся.

О наличии телохранителя у г-жи графини все трое были осведомлены, но опасались скорее шума. Но никто не потревожил их, когда, вдвоем снеся вниз свою беспомощную жертву, они запихнули ее в ожидавший экипаж. Эльзасец забрался на козлы рядом с кучером, француз и г-н Палье влезли внутрь, и карета покатила прочь.

Первое время все молчали – кто по необходимости, кто по желанию. С полчаса спустя, когда карета, не встретив на своем пути ни одного затора, выехала в Сент-Антуанское предместье, г-н Палье прокашлялся.

– Мне очень неловко за доставленные вам неудобства, сударыня, – по тону его было ясно, что эти слова были пустой формальностью, – и за грубость моего помощника, но обстоятельства были таковы… Еще через четверть часа мы выедем за город и сможем побеседовать.

Четверть часа растянулись на полчаса, когда дорогу решили занять двое фехтующих дворян, но наконец скрип колес поутих, не отражаясь больше в стенах домов, и г-н Палье осторожно вытащил кляп изо рта молодой графини.

– Теперь, сударыня, мы можем и поговорить.

– Вы никому не нужны, – отозвался г-н Палье, как будто не расслышавший просьбу графини, и тут же, словно осознав свою грубость, смущенно хохотнул. – Прошу прощения, сударыня, но… было бы жестоко позволить вам тешиться иллюзиями. Нам поручено отвезти вас в монастырь, откуда вы не выйдете. Далеко еще?

Француз, к которому был обращен этот вопрос, неохотно повернулся от окна, из которого он высунулся почти наполовину, так явно неприятна ему была тряска.

– С пол-лье.

– Если вы обещаете вести себя паинькой, – продолжил как ни в чем не бывало г-н Палье, – то мы вас отвезем и оставим на попечение добрых сестер. Да, и я развяжу вам руки. А если нет, то мы вас все равно отвезем куда надо и все равно там оставим, но ваше путешествие будет гораздо более неприятным. Будете слушаться?

На неловкого лакея, который уговаривал на парижской улице мальчишку-пажа навестить его госпожу, он походил сейчас не больше, чем гадюка – на мушкетный фитиль.

Отредактировано Провидение (2017-08-25 01:16:25)

Г-н Палье, который не испытывал ни малейшего сочувствия глубоко неприятной ему молодой особе в ее тяжелом положении, тем не менее искренне соболезновал ее непониманию того, как ей могут ответить на подобный вопрос.

– А что вашему мужу делать в монастыре? – притворно удивился он. – И даже здесь – да разве кто-либо из людей вашего круга обделывает такие делишки сам? Когда вы его подцепили, он, насколько я знаю, был готов был жениться даже на мещанке, чтобы поправить свои дела, ну а теперь… он их поправил и может жениться на ком-то получше. Сударыня, я бы советовал вам вести себя разумно в обители, и тогда ваш взнос будет достаточным, чтобы избавить вас от необходимости трудиться слишком усердно.

Левое переднее колесо кареты взвизгнуло особенно пронзительно, когда экипаж свернул с накатанной дороги.

Г-н Палье пожал плечами с видом столь безразличным, что легко можно было увериться, что он не принял уверенность г-жи де Бутвиль всерьез. Кажущееся это равнодушие объяснялось, однако, тем, что он успел позаботиться о необходимых мерах и не сомневался в результате.

– Пусть ищут, – согласился он, – когда его светлость еще вернется в Париж… Такие следы как наши с вами, сударыня, остывают быстро, а оброненный в нужном месте английский пенс кого угодно направит по ложному пути. Так что на появление вашего одноглазого можете не рассчитывать.

Карета остановилась, и француз, не сказав ни слова, вылез из нее. В оставшуюся открытой дверь виднелось только голое зимнее поле, но наемник обошел карету, а значит, его цель лежала по другую ее сторону, с которой ничего не позволяла увидеть опущенная кожанная шторка.

Отредактировано Провидение (2017-08-30 01:45:30)