Никто не знал, чем он занимался в этом отпуске, и, одновременно, знали все. Кавуа не скупился на рассказы - о выпивке, целебных водах, новом выводке охотничьих собак в поместье, о планах на виноградники, которые непременно нужно будет заложить по весне, чтобы получить шанс утереть нос отцам бертинцам...
Никто из тех, кто знал его близко, не поверил в это внезапное мещанство. Но люди, которых он с полным правом называл друзьями, отличались, как правило, если не редкой неболтливостью, то хотя бы умением хранить чужие секреты.
Лейтенанты не успели распустить роту, рота не успела сделать то же самое с лейтенантами, и вскоре после возвращения капитана все вернулось на круги своя - служба во дворце, даже у такого человека как Ришелье, почти целиком состоит из рутины.

Стоял приятный, но очень морозный день.
В кордегардии было тепло и шумно; Кавуа заглянул сюда мимоходом и застрял почти на час, ввязавшись в обмен воспоминаниями о ларошельской осаде. А потом на пороге появился Жюссак, молча кивнул своему капитану и так же тихо исчез. И Кавуа, прихватив со стола брошенные перчатки, тоже вышел.
В Пале Кардиналь невозможно попасть, минуя гвардию. Пикардиец приложил к этому множество усилий, теперь пожинал плоды - о том, что миледи покинула дворец, ему сообщили без промедления.
Она вышла через боковые двери; капитан легко догнал ее и пошел рядом. Ему еще не приходилось вести такие разговоры с женщинами; с мужчиной все было бы куда проще. Целых три шага Кавуа собирался с мыслями, а потом озвучил банальнейшую из возможных фраз:

- Миледи? Позволите вас проводить?

Даже если бы она вздумала его прогнать, он бы не ушел. И потому продолжил, сделав исчезающе короткую паузу, - всего лишь знак вежливости, в нее все равно не поместился бы ответ.

- Нам нужно поговорить.

Скользя взглядом по прекрасному лицу леди Винтер, гвардеец в который раз отметил про себя, как не вяжется с этой женщиной все то, что он теперь о ней знал. Это смущало, видит Бог.
И еще два шага спустя он взял ее за руку чуть выше локтя, словно поддерживая на обледенелой дорожке - для тех, кто мог смотреть со стороны дворца. Но это была хватка, крепкая хватка фехтовальщика, которая не слишком вязалась с привычным спокойствием его тона и нейтрально-любезным выражением на лице.
Он не слишком заботился о том, чтобы не причинить боль. Будто опасаясь утратить хоть толику решимости. Контраст между тем, о чем он знал, и тем, что видел, был слишком велик.

- Монсеньор знает?

Кавуа замедлил шаг, вынуждая ее сделать то же самое.
Он ни на миг не допускал мысль, что Ришелье полностью осведомлен, и выбрал этот вопрос единственно из желания посмотреть, что отразится на лице миледи, что она скажет в ответ, не зная еще, о чем речь.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

Миледи решила, что он спрашивал о ней, это было интересно. Неужели не было ничего такого, что она творила бы втайне от кардинала и что не было бы связано с тайной ее личности?..  Неженское самообладание. Впрочем, с последним Кавуа давно был знаком.

- О вас. Сейчас, потому что такой удобный случай может представиться не скоро. Здесь нас не услышат ни ваши слуги, ни мои солдаты.

В слова леди Винтер поверить было трудно. В той части, что касалась осведомленности Ришелье. А проверить - легко.

- И раз уж монсеньор обо всем осведомлен, вряд ли вы захотите посвящать в иные свои тайны весь Пале Кардиналь. Впрочем, обычное знание мало стоит без доказательств. Вы согласны со мной, Анна де Бейль?

Пикардиец едва заметно улыбнулся. Жестко, как мог бы улыбаться мужчине-сопернику.
Он мимоходом подумал о том, что их обоих видно из окон Пале Кардиналь, значит, ей не придет в голову сейчас ударить его кинжалом; впрочем, для этого миледи была слишком умна. Ну что ж.
До сих пор он не сказал ничего, по-настоящему опасного. Леди Винтер могла считать иначе.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

Кавуа внутренне восхитился. Ее уверенность, ее манера держаться были безупречны. Он ведь знал уже, что миледи не ровня ему. Анна де Бейль.  Что означало это ее "де", было ли это имя настоящим, он мог только предполагать. Но ее клеймили, а дворян - не клеймят.
Кем была она на самом деле, помимо того, что он уже о ней знал? Она смела входить в Пале Кардиналь как дама, она смела вести себя как дама, она позволяла себе так обращаться к нему, потомку многих поколений благородных предков, словно и впрямь была дамой, по отношению к которой он позволил себе лишнее. Если она могла так вести себя после клеймения... Воистину, сила воли этой женщины поражала. И актерское мастерство.
Кавуа все лучше понимал, что в ней нашел Ришелье. Но как он контролировал миледи? Определенно, монсеньор должен был что-то знать. Но что именно?..
Чуть помедлив, гвардеец разжал пальцы.
Не сделай он этого, она оказалась бы унижена, а он никогда и никого не унижал зря.
И чем ей мог помочь побег?
Приносить извинения пикардиец не стал.

- За что вы получили клеймо, леди Винтер? - продолжая неторопливо идти рядом, спросил он. - Вряд ли за архиепископа Буржского, это совсем не ложится в мою мозаику... Да и епископ чувствует себя недурно на своем пастырском месте...

Это был еще один вопрос, который только казался праздным. Кавуа поглядывал на спутницу, гадая, оправдаются ли его собственные выводы и сделает ли она вывод о его осведомителе. А может...
Непредсказуемая женщина.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

- Я нашел много ответов, - неторопливо продолжил пикардиец. - И теперь хотел бы услышать вас.

Пусть гадает, добрался ли он до тех, кто оставил это клеймо.

- Вы однажды сказали мне, что у вас много врагов.

Не совсем так, если быть точным, но вряд ли миледи захочет сейчас вдаваться в детали.
У развилки Кавуа жестом предложил своей спутнице удлинить путь до кареты, несмотря на царящий вокруг мороз. Солнце искрилось на обледенелых камнях дорожки, но ничуть не согревало.

- Может выйти так, что кто-то из них пожелал очернить вас в моих глазах, а если вспомнить, какой плащ я ношу, то и не в моих даже...

На самом деле звание капитана гвардейцев кардинала помогало ему в поисках в меньшей степени, чем знание местных реалий и люди, помнившие его еще как д'Ожье. А подчас даже мешало.

- Я получал сведения от людей, у которых не нашлось для вас ни добрых чувств, ни доброго слова. А вы даже не пытаетесь возразить, - мягко упрекнул гвардеец.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

- Вам не понравится ответ, миледи.

Она не отвечала ему. Кавуа оценил ремарку о предшественниках. Где были они, капитан не знал, но мог предполагать - по тому только, что леди Винтер сейчас шагала рядом с ним, прекрасная и свободная, в дорогих одеждах, уверенная в себе, какой он привык ее видеть, хотя его слова и поколебали эту уверенность, он чувствовал. Не столько видел, сколько ощущал - так чувствует хищник первую кровь. Может, дело было в том, как изменился ее голос. А может, в новом выражении глаз.
Где бы ни были его предшественники, Кавуа мог поклясться, что их уже нет в живых.
Если не предполагать, что кто-то из них держит ее за нежную шею так крепко, что она исполняет требуемое. Это было бы плохо. Если этот "кто-то" знает, что она агент Ришелье...
Пикардиец открыто улыбнулся своей спутнице.

- Но я не терплю конкурентов. Вы же понимаете, мадам, у меня нет причин ненавидеть вас. Ровно до тех пор, пока вы верно служите Его Высокопреосвященству и не пытаетесь отправить на тот свет господина Атоса. Я многим обязан его покойному отцу, это долг чести, и я хотел бы обрести уверенность, что граф де Ла Фер отправится в мир иной не по вашей воле. Вот уже несколько недель он - не единственное свидетельство вашего двоемужия, смысла в его смерти немного, кроме утоления вашей ненависти, а вы всегда казались мне на редкость разумной женщиной, умеющей взвешивать все "за" и "против"...

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

Однажды она сказала: "Вы оказались очень проницательны, это удивительно". Сегодня Кавуа только вернул комплимент, но не стал напоминать о старом разговоре.

- Я сказал достаточно, - улыбнулся он. - У меня достаточно доказательств ваших опрометчивых решений, чтобы стереть вас с лица земли. Они хранятся у надежного человека, который непременно обнародует их, если со мной что-нибудь случится.

Кавуа подумал, что, кажется, только что опроверг ее предположения о своей доброте. В зеленых глазах пикардийца сверкнула ирония.

- По вашей вине или нет... Не думаю, что он будет очень дотошен. Вы ходите в церковь, мадам? Можете начинать молиться за мое здоровье. Подведем итог? Залог вашего благополучия - блюсти интересы монсеньора больше, чем свои.

Про потерянный карт-бланш Кавуа не забыл и не преминул об этом завуалированно напомнить.

- И жизнь господина Атоса, разумеется. В случае его внезапной смерти я тоже не буду слишком пристрастно разбираться в обстоятельствах. И не говорите, что это несправедливо. Я знаю.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

Брошенные в спину слова заставили его улыбнуться еще раз. Она не видела этой улыбки, а Кавуа не спешил обернуться, потому что сейчас слишком многое можно было прочитать по его лицу.
Ирония была в том, что речь совершенно не шла о благородстве. И в том, сколько раз он слышал вопрос: "Но что же нужно вам, лично вам?.."
...И скольких он после этого убил. Лично или опосредованно.

- Моя беда в том, - беззвучно пробормотал он, подставив лицо холодному зимнему солнцу. - Что я никогда не хотел быть маршалом...

...Она говорила не об этом. И Кавуа стер улыбку. И только после этого обернулся к миледи. Уже серьезный, внимательный, привычно собранный.

- Может быть, дело в том, леди Винтер, что мне нечего от вас хотеть.

Для женщины это могло звучать оскорбительно, но Кавуа слишком высоко ценил ее ум, чтобы предполагать, будто она поймет его неправильно. Допускал при этом, что совершает ошибку.

- Своих врагов я убиваю сам, - пояснил он, делая шаг ближе к ней. - И все, что мне нужно, тоже беру сам. И если бы я позволил себе лишиться разума из-за вашей красоты, я не стал бы вас принуждать.

Еще шаг.

- Но вы можете считать, что мои интересы совпадают с интересами монсеньора.

Он остановился совсем близко, так, что при желании мог бы накрыть рукой ее озябшие пальцы.

- А мушкетер... Вы знаете, люди тоже бывают частью.... интересов.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

Кавуа не верил в бескорыстие, но миледи слушал с тем же вежливым вниманием, ни словом, ни жестом не показывая недоверия. В конце концов, он полностью признавал - Ришелье достоин того отношения, о котором она говорила.
А вот все последующее чуть не заставило его вновь улыбнуться. Но не заставило - только в глазах сверкнули искры.

- В этом случае моя просьба будет просьбой, мадам, - неявная улыбка слышалась и в его голосе. Кавуа тоже отступил на шаг.
- И я обычно очень благодарен людям, столь великодушным, чтобы мои просьбы исполнять.

На них смотрели, наверняка смотрели - как гвардейцы в патруле, так и домочадцы Ришелье. Кто-то мог именно в этот момент прильнуть к окну во дворце, выглянуть из дверей караулки, вывернуть из-за угла...
Кавуа поклонился, тем самым подтверждая предположение леди Винтер. Женщины, которая не имела права на собственное имя, на титул, на...
Ее прошлое могло прокатиться по ней так же чувствительно, как тяжело груженый корабль, идущий на всех парусах, подминает маленькую лодочку. Волею судьбы пикардиец положил руку на руль, и малейшая ошибка обещала дорого обойтись. Каждому.

- Я очень рад, что мы поняли друг друга.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)

На этот раз пикардиец улыбнулся ей улыбкой галантного кавалера, охотно потакая капризу красивой женщины, но не забываясь ни на мгновение.
"Я не забуду ваше обещание не упрекать меня", - мог бы сказать он, но воздержался, вместо этого предложив даме руку  - совсем не так, как немногим ранее. На это раз он оставил на ее усмотрение, принять этот жест или отвергнуть.
Сейчас миледи казалась еще прекраснее. Ледяная красота словно осветилась изнутри, будто в глубине холодного чистого бриллианта вдруг зажегся живой огонь и грани заиграли изнутри, рассыпая вокруг отблески; черт возьми, эти глаза!
Кавуа не к месту подумал, что хорошо понимает человека, рискнувшего повести ее под венец. Того, которого еще никто не звал Атосом.
Мстил ли он ей за свою честь или за то, что обманулся сам?..
Кавуа не рискнул бы спрашивать.

- Вопрос, который всегда звучит запоздало, - пошутил он. Или не пошутил, но его голос тоже звучал теплее, словно гвардеец принял игру.
Он и принял.

- Вам когда-нибудь гадали? Гадалки?

Наверное, телохранитель Его Высокопреосвященства не должен был поддаваться суевериям, а тем паче, задавать такие вопросы, там самым склоняя добрую христианку к греху, который не имел ничего общего с простительным, в общем-то, прелюбодеянием. Но она задала вопрос, а это... Это был ответ. Не указывать же ей на бездействующий по случаю зимы фонтан, не такого ответа она ждала, не таких банальностей он хотел. Он хотел стихов, а в голову почему-то лезло неуместное, недописанное даже: "Кому висеть неживым трофеем, где пропасть скалит внизу клыки?.." Крутилось давно, навязчиво лезло из-под пальцев, стоило только взять в руки перо. Но сейчас... Нужно было другое.
Кавуа глянул на тонкую пленку наледи на камнях дорожки.

Подпись автора

Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)