Эмилио Маркес был из тех людей, что являются нищими вне зависимости от толщины своего кошелька. Нищета поселилась где-то глубоко в его душе, голод грыз изнутри после самого сытного обеда. Непризнанный бастард испанского дворянина, он был с детства вынужден довольствоваться малым и зависеть от чужой милости. В юности мечтал заслужить фамилию отца и его признание; на этом его благородные порывы закончились, оставив после себя лишь глубокую, мстительную обиду на весь мир. И неважным было то, что в своих странствиях по Новому Свету к тридцати годам Маркес обрел и промотал большее состояние, нежели когда-либо имел законный наследник его родителя в далекой Испании. Обида и обделенность родом из прошлого постоянно стучали в его сердце - мало, мало, мало, - и гнали вперед, в новые мошеннические аферы, и оправдывали любую мерзость, которую ему доводилось сотворить.

В Понта-Делгада Эмилио Маркес появился незадолго до прибытия "Санта-Вирхен" под именем Эмилио де Ибаге. Дворянство обошлось ему дорого во всех смыслах, но в глазах других дворян так и не стало "настоящим". Благо, его дурная слава - слава мошенника, подонка и убийцы, - не добралась до Азор, и местное общество приняло его радушно. Поэтому немудрено, что в губернаторском доме, где сейчас собралось немало народу, дон Эмилио ни на минуту не оставался один. Для того, кто не знал настоящей его истории, он выглядел, пожалуй, привлекательно: молодой еще, необычно-красивый мужчина (в нем смешалась испанская, голландская и греческая кровь) с ранней сединой на висках, веселый и остроумный, с какой-то интригующей затаенной печалью в глубине серых глаз. Наслаждаясь производимым на окружающих впечатлением, Эмилио Маркес переходил от одной компании к другой и конечно, не обошел и новоприбывших с "Санта-Вирхен". Его изрядно посмешила парочка, состоящая из миловидной, непоседливой девчонки и наседки-служанки. Уловив краем уха замечание, которое старая карга адресовала подопечной, он повернулся, чтобы пошутить - и в этот момент его взгляд упал на то самое кольцо, прежде, чем сеньорита опустила руку.
Улыбка на мгновенье исчезла с красивого лица сеньора де Ибаге, чтоб тут же появиться снова - но уже в сопровождении нехорошего, лукавого огонька в глазах. "Померещилось, что ли?.." - подумал Эмилио, а вслух произнес неизменно-дружелюбным голосом:
- Как вам Азоры, любезные дамы? - и тут же поклонился, ожидая руки девушки для поцелуя. - Эмилио де Ибаге, к Вашим услугам, моя госпожа.

Отредактировано Провидение (2018-01-10 03:13:31)

Эмилио нежно взял руку девушки в свою и прежде, чем поднести к губам для поцелуя, аккуратно провел указательным пальцем по нижней стороне ладони и распрямил девичьи пальчики. Со стороны этот жест мог показаться возмутительно-чувственным, на самом же деле сеньор де Ибаге преследовал совсем другую цель - рассмотреть изображение на перстне. Ему хватило одного короткого взгляда, и сердце забилось быстрее, а в голове вскружился рой мыслей.

Он уже видел это кольцо на руке человека, которому оно шло гораздо больше. Франсиско Торрес, коррехидор в Байе - это был, как пить дать, его герб! Эмилио был с ним знаком неблизко, по каким-то таким же, как этот, скучным приемам, а запомнил и герб, и его владельца потому, что черной завистью завидовал богатству Торреса.
Маркес ни капли не верил идиотам, судачившим что, мол, коррехидор за взятку продал Байю голландцам, а душу - дьяволу. Будучи коррехидором, Торрес, по мнению Эмилио, имел доступ к таким деньгам, каких не было ни у голландцев, ни у дьявола. А как иначе?! Ведь через кабинеты испанских чиновников текли из Нового Света в Старый настоящие золотые реки, напитанные слезами и кровью покоренных индейцев и негров-рабов, и чего скрывать - алчный Мадрид получал отнюдь не все! Сколько кораблей действительно потонуло в бурях, сколько разграбили каперы, а сколько списали на бури и на каперов такие вот коррехидоры, растащив груз по своим сокровищницам?! Это же Испания, братцы!..
Но что интересно - жил Торрес богачом, а когда умер, богатств оказалось меньше, чем многим думалось. Может, конечно, покойный был единственным честным чиновником во всем Испанском Мэйне, но в это мало кто верил, а уж тем паче не верил Эмилио Маркес, привыкший думать о людях исключительно плохо. Инквизиторы, мечтавшие конфисковать его добро, видно, тоже сильно огорчились. И пока простой люд в Байе сочинял байки о проклятом индейском золоте коррехидора, что свело с ума и ввело во грех, Эмилио Маркес ломал голову над тем, куда это золото могло исчезнуть. Ломал, впрочем, недолго. Не было сомнения, что инквизиция тоже предприняла попытку отыскать золото коррехидора, и раз уж святоши-ревнители ничего не нашли, на что мог надеяться новоиспеченный дворянин с куда более скромными средствами?
Но вот поди ж ты - снова этот герб...

Озадаченный и взволнованный намеком судьбы, Эмилио надолго приник губами к руке девушки. Краем уха он слышал сетования старой трещотки, но слабо осознавал смысл слов. В голове была одна мысль: не упустить эту девчонку, во что бы то ни стал выяснить, кто она такая и какое отношение имеет к покойному коррехидору. Эмилио тепло, беззлобно засмеялся неуклюжим словам девушки, как-то умудряясь еще владеть лицом и голосом, но его ладонь стала влажной от волнения, и он торопливо выпустил девичью руку.
Реки золота!..
В Бога душу, в Бога душу, реки золота!..
- Не только поэтому? - переспросил он, незаметно вытирая потные ладони об одежду. - Значит, Вам повезло. Когда я впервые оказался здесь, я только и утешался тем, что пол под ногами не раскачивается. В остальном, увы, город ничем не может порадовать. По сравнению с Мадридом и Кадисом... Вы, я слышал, прибыли из Кадиса?

Отредактировано Провидение (2018-01-10 03:06:37)

Эмилио неплохо умел читать по лицам людей - иначе бы не выжил, - но тут не надо было даже особой наблюдательности. Случилось то, что у женщин отчего-то часто случается: старая и непривлекательная сама себя назначила блюсти честь молодой смазливой товарки. Мысленно Маркес проклял несносную грымзу, вслух же со сдержанной улыбкой произнес:
- Счастливец этот сеньор Вильяроса!
Продолжать разговор было бессмысленно. Теперь уж к гадалке не ходи - старшая сеньора будет влезать через слово, а любой более или менее личный вопрос так запросто приравняет к домогательству. Выход напрашивался сам собой.
- Да, сеньорита, я не из этих краев, но провел здесь достаточно времени и успел неплохо узнать Азоры. Город скучен и уродлив, полон матросни и вульгарных торгашей, но окрестности живописны. Если только захотите, любезные дамы,  я с радостью организую прогулку в пригород.
"А там Вы, мамаша, как-нибудь случайно потеряетесь".

Больше дон Эмилио к Хосефе не приближался, чтоб не вызвать подозрений слишком пристальным вниманием, да и вообще скоро ушел. У себя же, в съемных комнатах на одной из главных улиц города, Маркес вызвал на допрос своего слугу Марио.
- Ты помнишь коррехидора Торреса?
- Кого? - пробормотал Марио. - Нее.
- Байя. Торрес. Вспоминай, ну?!
Марио со страданием взглянул на хозяина мутными глазами и решил, что лучше со всем соглашаться:
-  А-а-а... Торрес...
- Ты не слышал, были у него родичи в Испании? По фамилии дель Праго? Может, слухи ходили или кто-то сболтнул, а?
- Э-э-э... Нее. Не слышал такого.
Эмилио в крайнем нервном напряжении покусал губу и вытер лицо платком. Глядя на него, Марио вдруг действительно вспомнил некоего коррехидора Торреса, со служанкой которого он безрезультатно пытался заигрывать в Байе. Вспомнил - и решил хоть чем-то утешить хозяина:
- Зато... это... у него сын был.
- В Испании?!
- Нее. В Байе. Такой, - Марио состроил рожу и вытянулся в струнку, изображая общего знакомца.
- Ибаньес?!
- Ну.
- Балбес! Это его зять, а не сын...
- А-а-а...
- Что "а-а-а"?.. Идиот!.. Ладно! А дела с Гаваной у него были? Может, по его просьбе туда кто-то плавал? Что-то возил? - эти вопросы Маркес задавал уже сам себе, но вслух, и Марио, хоть и не знал ничего, по доброте душевной решил сказать приятное:
- Ну да, возили. В Гавану же вечно чего-то возят, так чего б и Торресу не возить.
Эмилио азартно засмеялся, вскочил на ноги и быстрым шагом обежал комнату.
- Надо попробовать, - бормотал он. - Это не случайность. Не могло же все его золото исчезнуть, да, Марио?!
- Нее.
- "Нее", - передразнил слугу Эмилио, в крайнем нервном возбуждении быстро переходя от воодушевления к раздражительности и принимаясь бегать кругами по комнате в обратном направлении. - Чего стоишь, полудурок?! Достань мне к завтрашнему утру повозку. И вот еще что... Стой, полудурок, куда ты разбежался, чего, постоять спокойно не можешь?! Сходи к Марте, отнеси ей на стирку мою лучшую рубашку, - Маркес остановился напротив зеркала, окинул строгим взглядом свое красивое отражение и тоном, не обещающим ничего хорошего, произнес: - Завтра мне надо будет произвести впечатление на одну особу.

Ночью Маркес спал неглубоко и мучительно: ему постоянно снилось, что он проспал, опоздал, и корабль с доньей Хосефой и живым коррехидором Торресом на борту уплыл в Гавану. Он просыпался, видел ночной мрак за окнами и снова засыпал, чтоб вскоре вновь проснуться.
В итоге дон Эмилио, нарядный, бледный и невыспавшийся, в легкой прогулочной повозке, запряженной резвой белой лошадкой, подъехал к губернаторскому дому, едва солнце поднялось над крышами домов.
- Прекрасная погода, - заметил он, и это было правдой. - Хоть бы она продержалась - у нас впереди долгая дорога. Надеюсь, мое общество вам не наскучит. Я постараюсь быть внимательным собеседником, - Эмилио коротко засмеялся и равнодушно-вежливо поинтересовался у обеих дам сразу: - вы впервые покидаете Европу?

Отредактировано Провидение (2018-01-11 10:01:17)

Доктор Руис был человеком грубым, неприятным и со странностями. Вечно хромой и кашляющий, как тот пресловутый сапожник без сапог, вечно в сопровождении старой дворняги по кличке Баушан, он избороздил весь свет и нигде не нашел покоя. Врачом он, впрочем, остался прекрасным, и когда на каждом шагу бранил матросню и сетовал, что мог бы сейчас лечить фрейлин да герцогов - был не так уж далек от истины. Но те, кто знал его близко, понимали: ни за какие деньги Хорхе Руис бы не променял скрип такелажа, шепот волн и соленый ветер на душный плен мадридских дворцов.
Понимал это и молодой Андрес, ученик и заодно племянник Руиса. Он бы тоже ни за какие деньги не выбрал бы никакую другую судьбу. Впрочем, не то, чтобы он мог выбирать - ему, сироте, итак повезло. И он, честное слово, был благодарен, да только вот изредка...
В общем, все это было из-за доньи Хосефы.
Она приглянулась Андресу Руису с самого первого дня плавания на "Санта Вирхен". А когда ему нравилась какая-нибудь девушка, то он, из смышленого, в общем-то, парня, вдруг как по волшебству превращался в бессловесного и неуклюжего идиота, и единственное, на что ему оставалось надеяться, так это на то, что чаровница попросту не заметит его и не высмеет.

Вот и сейчас они с дядей шли по улицам Понта-Делгада, когда из-за угла выехала повозка, в которой Андрес заметил донью Хосефу с ее неизменной спутницей, доньей Марией, в компании нарядного кабальеро. Молодой Руис невольно вжал голову в плечи и запахнулся плотнее в свой старый засаленный плащ. Как назло, в это самое время Баушан уселся задом на мостовую и принялся самозабвенно ездить, скрючившись, как припадочный, а дядя вдруг вообразил, что носильщики в порту забрызгали ему штаны грязью, отчего улицу наполнил его зычный голос, выкрикивающий ругательства и проклятия на всех известных языках мира. Андрес торопливо отвернулся, чтобы скрыть свой мучительный стыд. Как бы ему хотелось встретиться с доньей Хосефой по-другому: чтобы он был верхом, да на роскошном жеребце, да с друзьями - молодыми дворянами, и чтоб один из них вдруг невзначай вспомнил, как он, дон Андрес, мастерски владеет шпагой и победил только сегодня троих противников в схватке, и это бы нечаянно услышала донья Хосефа, а он бы снисходительно усмехнулся и сказал...
Но помечтать ему не дали. Повозка проехала мимо, и как всегда, если ему очень повезло, то Хосефа не заметила его и не узнала. Дядя же остановился, задумчиво глядя вслед удаляющимся людям.
- Знакомая харя, - заметил он. - Где-то я этого франта уже видел.
Андрес тяжко вздохнул, и они побрели дальше, пока вдруг дядя не хлопнул себя ладонью по лбу и не воскликнул:
- Ба! Эмилио Маркес! Чтоб мне лопнуть, если это не он! Слышишь, Андрес? Ну на-адо же!.. Да лопнуть мне на этом месте!.. Как писал великий Овидий: судьба - дура и любит мерзавцев!
Это была еще одна любопытная черта доктора Хорхе Руиса - придумав меткое, по собственному мнению, изречение, он сразу же приписывал его кому-нибудь из именитых мужей древности.
- Овидий этого не писал, - через силу улыбнулся Андрес. - А он и правда мерзавец?..
- Ты меня еще поучи, - незлобиво отмахнулся старший Руис. - Овидий - не мерзавец. Я понял, что ты хотел сказать, но я хочу приучить тебя еще и думать над тем, что так говоришь... Так вот, а Эмилио Маркес - такой мерзавец, каких свет не видывал. Бедный дон Педро! Я готов поспорить на что угодно, что он скончался от отравления мышьяком, и ни одному человеку не выгодна была его смерть, кроме Маркеса. Ты его не знал, не пытайся вспомнить, но дон Педро был прекрасный человек. А как дон Педро Эмилио защищал, как отказывался верить, когда при нем сказали, что Маркес торговал белыми рабынями... Воистину, как говорил святой Августин...
- Что?! - Андрес резко остановился и уставился на дядю. - Торговал... кем?!
- Да, мальчик мой! Турецкие пираты дадут за милую сеньориту хорошие деньги, и увы, таких людей, как Маркес...
- Но ведь с ним донья Хосефа!!!
- Ну... - доктор задумчиво потер переносицу, огляделся, сообразил, что Баушана не видно и долго свистел, пока пес не прибежал к нему из какого-то переулка; в это время его племянник готов был волосы на себе рвать. - Донья Хосефа не из тех девушек, которых обычно продают в рабство. Она богата, и у нее...
- Она одна в чужой стране!
- Ты сегодня так и будешь меня перебивать?! Ничего не грозит твоей донье Хосефе. А если не веришь, то иди и предупреди ее. Главное, не пучь на меня свои глаза, как жаба - меня итак сегодня все раздражает. Несовершенство мира, по словам Сократа...
Дальше Андрес не слушал. Сердце гулко билось в груди, в голове все смешалось. Он не знал, верить ему дяде или нет, бежать за повозкой или нет.

*        *        *

Поезда нескончаемо тянулась под россказни Трещотки Марии, как ее с ненавистью окрестил Эмилио. Ему казалось, прошло не меньше часа, и он с удивлением заметил, что они проехали всего несколько улиц. Миновав какого-то долговязого седого идиота, который среди бела дня ругался, на чем свет стоит, они только-только выехали на улицу, ведущую прочь из города.
- Замечательно, - кисло откликнулся Маркес на какое-то особо эмоциональное окончание рассказа о сыне Трещотки. - Жаль, я не могу припомнить столько же интересных случаев из своего опыта, чтоб рассказать вам, дамы... А хотя нет, одну вспоминаю. Это было, когда мы были в Байе...
Говоря это, Эмилио наблюдал за лицом девушки из-под опущенных ресниц.

Отредактировано Провидение (2018-01-13 07:17:11)

Сияние глаз девушки согрело душу Эмилио теплой волной подлого счастья - вот оно, вот оно, кажется, близко... Остаться бы с ней наедине, рассказать бы душещипательную историю (обязательно должно быть жалобно, жалость есть кратчайший путь к сердцу женщины!), и все - девушку, если она правда родственница Торреса, можно брать голыми руками, образно выражаясь, а если приложить еще немного усилий, то и не образно.
Очередная трескотня дуэньи больше не раздражала так сильно. Эмилио Маркес уверенно двигался по этапам своего плана. Скоро, скоро надоедливая баба исчезнет, а девчонка останется рядом с ним, беспомощная и глупенькая, как ребенок...
И в этот самый момент их повозку так тряхнуло, что самодовольная улыбка, полуоборвавшись, повисла на лице афериста, резко контрастируя с недоуменным взглядом. Поначалу он подумал, что под колесо попался булыжник или бросилась собака, но охи и ахи со всех сторон и сбегающаяся толпа прозрачно намекали на другое.

- Пьяный, что ль? - участливо интересовался какой-то торговец.
- Клянусь Девой Марией, я его даже не видел, - оправдывался кучер. - Откуда он взялся?!
- Та дурачок! - влезла торговка яблоками. - Из переулка выбежал, товар мне опрокинул, а потом сам же подскользнулся и фьюить под колесо.
Виновника остановки уже достали из-под днища телеги на божий свет. Высокий и худой чернявый юноша, судя по виду, и правда был слабоумным. Он молча таращился то на Эмилио, то на донью Хосефу и беззвучно раскрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
- Ай, брось его, - зашипел Маркес кучеру. - Нам пора ехать. Нечего останавливаться из-за всякого бродяжки...
- Как можно?! - возмутились сразу несколько голосов, и кто-то для пущей верности взял под уздцы лошадь.
- Не по-христиански, - возмутилась торговка. - А вдруг вы ему своей повозкой спину сломали?!
- Да это не бродяжка! - вдруг встрял какой-то матрос. - Это ж Андрес Руис, врача нашего судового помощник!..

В ответ на предложение найти врача каждый из присутствующих счел своим долгом дать какой-нибудь совет, но никто не сподобился начать действовать.
- Да, кто-нибудь пусть сбегает к Родригесу, тут недалеко!
- Не, надо к Сильве. Коновал ваш Родригес...
- Вот да! Я к  нему давеча...
- Непра-а-авда, непра-а-авда!..
- Послушайте!!! Я к нему давеча...
- Так а зачем звать врача сюда, ежели парень к нему и на своих двоих дойдет? - спросил вдруг кто-то, и это был уместный вопрос.
С помощью матроса и торговца хлебом Андрес неуверенно поднялся на ноги. Кажется, его странный вид объяснялся не полученными увечьями, а всего лишь испугом и крайним смущением. Эмилио, до сих пор сидевший в повозке со злобно-растерянным выражением лица, с облегчением выдохнул:
- Ну вот и славно! Ты, парень, обязательно зайди к врачу на досуге и больше не глупи так! А теперь дайте дорогу, мы торопимся! Вот вы - да, вы, сеньор, - отпустите, пожалуйста, лошадь!
Но честные и справедливые горожане только плотнее столпились вокруг повозки, и в этом было уже что-то угрожающее.
- Как дворянин и как добрый христианин, Вы обязаны отвезти его к доктору, дабы убедиться, что с ним все будет хорошо, - важно заметил проходивший мимо солидный господин. - Тут Вам не Мадрид, чтоб вот так, образно выражаясь, переступить через человека.
Эмилио, совершенно забывшись от ярости, уже повернулся, чтобы обругать этого моралиста по матушке, однако узнал в нем важную шишку, присутствовавшую вчера у губернатора, и сник. Андреса в несколько рук подтащили к повозке и усадили рядом с Маркесом. Дон Эмилио послал страдающий взгляд доне Хосефе и повозка с двумя дамами, кабальеро и "раненым" круто развернулась посреди улицы. Один из местных, сидя возле кучера, взялся показывать дорогу к дому доктора Сильвы.

Эмилио сидел рядом с заляпанным свежей грязью парнишкой, брезгливо перекосившись на один бок и подобрав полы своего красивого камзола, как курица - перья. Однако, стоило ему заметить, как Хосефа снова взялась покусывать свой (теперь он был уверен, что именно свой) перстень - и светлая, вдохновленная улыбка озарила его лицо. Блеск полуночно-темных девичьих очей всколыхнул в душе Маркеса волнующие воспоминания о роскоши в доме коррехидора Торреса, и аферист вновь уверовал, что ветер удачи ныне надувает его паруса.
- Правда, правда, - приободрившись, улыбнулся он и даже удостоил паренька беглым, но добродушным взглядом. - Держись, малый, скоро доставим тебя к доктору. Тебе нынче повезло с добрыми людьми.
И он тепло, очень убедительно улыбнулся юной Хосефе, как бы отдавая дань уважения ее христианскому милосердию. Но только грязный поганец, видно, во что бы то ни стало решил испортить сегодняшнюю прогулку. Не получилось сдохнуть под колесом - так на тебе, уже в разговор лезет!
- С-с-сеньор Эмилио Маркес, - заикаясь от волнения и в то же время воинственно хохлясь обратился юноша к аферисту, - к-к-как п-поживает д-дон Пабло?
Вот-те раз!
Эмилио неприязненно поджал губы. Само по себе то, что кто-то знал его прошлое имя, еще ничего не значило, однако же вместе с воинственным тоном и общей щепетильностью обстановки немного настораживало.
- Понятия не имею, о ком ты говоришь. Мое имя - Эмилио де Ибаге, - ответил он и уже совершенно честно добавил: - Я знаю множество сеньоров, каждого из которых могу назвать доном Пабло.
- Д-дон Педро, - поправился юноша и, сделав страшное лицо, произнес с явным намеком: - который отравился мышьяком.

Отредактировано Провидение (2018-02-06 02:41:10)

Эмилио показалось, будто на него опрокинули бочку ледяной воды, а потом раздели догола и вытолкали на сцену под взгляды тысячной толпы. Он мгновенно вспомнил и дона Педро, и мышьяк, и что сказать - еще ни разу его так не обличали при свидетелях.
Правда, приглядевшись, Маркес успокоился. Парень выглядел дурак-дураком - кто такому поверит?
- Дон Педро, он насмерть умер, в том-то и дело, - взволнованно принялся объяснять Андрес донье Марии, при этом заговорщически поглядывая на Хосефу. - Я потому и спросил.
- Вы умеете говорить с призраками? - издевательски осведомился Маркес. - Или думаете, что я умею, и потому решили справиться у меня о посмертном самочувствии Вашего товарища? Видите ли, я не знаком с доном Педро, и он, слава всем святым, ко мне не явля...
- Вы-то прекрасно поняли меня, сеньор! - вдруг воинственно выкрикнул Андрес.
Эмилио ответил ему холодным и острым, как клинок, взглядом, мучительно гадая про себя: а чисто ли он ушел в тот раз, а есть ли у парня доказательства, которые тот рискнет бросить в лицо Маркесу при свидетелях?.. Юнец, впрочем, оказался куда более глупым, чем мог предположить аферист. Повернувшись к Хосефе, Андрес умоляюще произнес:
- Рядом с этим человеком Вы в огромной опасности, донья Хосефа! - и, похоже, опьяненный своим идиотским мужеством, немыслимым нарушением всех правил, добавил: - Прошу Вас, позвольте мне увести Вас отсюда в безопасное место!
- Та-ак, ну это уже что-то... - протянул Эмилио, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не рассмеяться в голос. - Милосердие милосердием, но это чересчур. Останови-ка лошадь, любезный, сейчас я сам займусь лечением этого наглеца!

Отредактировано Провидение (2018-02-07 03:57:32)

Эмилио, все еще прожигая мальчишку угрожающим взглядом, медленно опустился обратно на сидение. Надо не забыть еще играть желваками и сжимать кулаки!..
- Только ради Вас, сеньоры, - процедил он сквозь зубы.
Андрес нахохлился, как ежик, но, видно, не испугался - во всяком случае, не так испугался, как ожидал Маркес, и это было плохо. Ведь, сказать по правде, настоящей драки с противником, готовым стоять до конца, Эмилио совсем не хотел - мало ли что. Все это глупости, что мужчина и дворянин должен искать боя. Искать надо подход, или, в худшем случае, способ ударить в спину - а как его найдешь в грубой уличной драке? Хотя, конечно, юноша вряд ли был грозным противником, но вдруг?..
- Благодари своих спасительниц, щенок, - бросил Маркес своему противнику. - Иначе я бы проучил тебя на всю оставшуюся жизнь.

В этот момент местный житель, что показывал им дорогу к доктору Сильве, спохватился и заорал кучеру, чтоб разворачивал. Оказалось, пока сопровождающий, развесив ушли, прислушивался к разгорающейся ссоре, они проехали нужное место на пару кварталов.
Самого доктора уже предупредили (что значит, провинциальный городишко!), и он стоял на крыльце, уперев руки в бока.
- Ну, и кого из вас переехало каретой? - с нескрываемым разочарованием поинтересовался он, видно, обманутый в своих ожиданиях получить тяжело раненного и с ним побольше денег.
- Я... Я справлюсь сам, - решительно сказал Андрес, хватаясь за борта повозки и пытаясь встать.
Впрочем, он о чем-то подумал и тут же сел обратно.
- Донья Хосефа! Клянусь, я говорю правду!

Отредактировано Провидение (2018-02-17 13:07:46)