Всякому мужчине лестно, когда женщина видит в нем своего спасителя и защитника, но Бутвиль подумал, что постоянно выступать в этой роли довольно тяжело, и лучше бы его любимая хоть иногда остерегалась попадать в подобные ситуации...  Но враждебные замыслы  чужих людей редко удается предусмотреть и  избежать нежелательных встреч  не всегда возможно. Представив себе, как плохо пришлось Эмили, как она страдала, он  стиснул зубы и дал себе слово найти и наказать виновников, во что бы то ни стало.   
       - Ах, душа моя, если бы я мог стать вездесущим и всеведущим, вам никогда не пришлось бы испытать подобных ужасов!  Но это невозможно, я всего лишь человек, не ангел-хранитель.  Тот случай, благодаря которому мы с вами познакомились, не был, как мне кажется, столь сложным и страшным, как этот.  Если похитителям было известно, кто вы,  значит, кто-то сперва должен был следить за вами, готовиться,  и, без сомнения, этим людям было заплачено - или обещана хорошая плата,  потому что похищение женщины вообще тяжкое преступление, а тем более, когда речь идет о женщине знатной.  Но у меня нет пока ни малейшей догадки  о том, кто мог быть заинтересован в вашем пленении.  Что было дальше?

При имени сиятельного дядюшки, брови изумленного Бутвиля высоко поднялись и опустились не сразу.
      - Все это совершенно сказочно, хотя и случилось на самом деле, - наконец смог выговорить он. - Кто мог хотеть, чтобы у меня не было жены?! Кому это мешает? Вы говорите, что де Ронэ появился, хотя вы его не звали, и дядюшку тоже кто-то предупредил? Как  все сложно подстроено, как рассчитано! И стоило денег... Я, признаться, полагал, что тут замешана политика, что это зачем-то понадобилось кардиналу... 
       Граф вспомнил латинскую формулу "qui prodest",  но кому выгодно оставить его холостяком? У него нет большого наследства, нет каких-нибудь алчных племянников, которые хотели бы оставить его без потомства... 
       Брошенная вскользь догадка Никола о кознях родственников  вдруг пришла ему в голову, и ему отчего-то стало холодно в тепло натопленной комнате.  О боже! Эмили похищают, и вскоре младший брат появляется у него на пути и затевает ссору...  Нет!! Нет, этого не может быть! Скорее бы Никола пришел, с нпим будет спокойнее...  Тогда кто?  Вдова Франсуа? Изабелла-Анжелика с тремя обездоленными детьми? Нет и нет! Письмо тетушки... появление герцога в домике, куда привезли Эмили... 
        Землетрясений в Париже не бывает, но Бутвилю казалось, что пол уходит у него из-под ног, кренится, готовый провалиться. Голова кружилась, мысли вспыхивали  и гасли, как искры в камине. Луи-Франсуа, бледный как мел,  закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.

Травы мэтра Дарлю Бутвиль исправно принимал в Тулузе, и они давно уже оказали свое полезное действие. Припадков беспамятства, мучивших его раньше, в последнее время не случалось. Сейчас он просто почувствовал слабость и от раны, про которую сгоряча забыл, и от душевной усталости - возможность предательства брата и само то, что такие мысли пришли в голову,  измучили Луи-Франсуа, но сознания он не потерял. Взволнованные слова Эмили сразу придали ему сил. Жена любит его, они вместе! Ведь это так хорошо! А дурные мысли нужно просто гнать, как выгоняют за порог негодного слугу...
       - Не тревожьтесь, душа моя, - сказал он, открыв глаза, взял из рук Эмили бокал и отпил несколько глотков. - Я просто очень устал, да и рука побаливает, наверно, от сырости...  Но ложиться в кровать пока рано. Отдохнуть я могу и в кресле. Как только вы расскажете все, что было, до конца, мы отужинаем, а потом отрешимся от злобы дня и  займемся делом куда более приятным!
       Улыбкой и взглядом он дал понять своей любимой, чего ждет от грядущей ночи, допил вино и усилием воли вернулся к прерванному разговору.
       - Если его высокопреосвященство выручил вас, значит, к похищению он не причастен.  Но насильственный постриг - не только грех, но еще  и преступление, не менее тяжкое, чем похищение. Мне трудно себе представить,  кто, и, главное, зачем мог прибегнуть к такому ужасному средству?  Бедная моя, как же вы настрадались... Что же было с вами в монастыре, и как вы оттуда вырвались?

Слушая рассказ  жены,  граф де Люз покусывал  губы и хмурился. История с лопатой и заблестевшие глаза Эмили заставили его улыбнуться, но в  душе всё сильнее закипала ярость.  Неизвестные, причинившие столько бед Эмили, нанесли ему самому глубокое оскорбление.  Он должен теперь отомстить, но как? Невозможно наносить удары в пустоту...  Граф понимал, что найти виновных будет очень непросто. Дерзость и полное пренебрежение законом тех, кто задумал и подстроил похищение, явная уверенность их в безнаказанности указывали на лиц высокопоставленных, ОЧЕНЬ высокопоставленных, а их не так уж и много. Кардинал? В данном случае его нужно не винить, а благодарить. Король?  При всех человеческих недостатках этот монарх чтит святость брака  и монашеских обетов... Королева-мать? Она интриганка, способная на многое, но дом Монморанси задевать не станет. Герцог Орлеанский? Да, этому господину не занимать дерзости, и развлечения  ради он может устроить любую мерзость, но кто накажет наследника престола? 
      Поток этих лихорадочных соображений прервался, когда Эмили упомянула  о  выдумке с Англией. Бутвиль не выдержал.
      - Чёрт возьми, какая еще Англия, какие документы?!  Безумный,  невозможный бред! Душа моя, забудьте об этом и перестаньте терзаться, прошу вас!  Здесь, в Париже, вы никуда не выйдете без меня или без сопровождения надежных слуг, а впредь, пока это возможно, пока господь не дал нам детей - вы будете всегда и всюду со мной, обещаю вам, хоть бы даже и в облике пажа!

- Конечно, это не очень-то приятно, когда тебя не понимают окружающие, - вздохнул Бутвиль, - но я только сейчас понял, что для меня важнее всего - благополучие душевное. А я не смогу быть благополучен, когда вам плохо и грустно. Даже если у меня будет все то, что обычно называют "успехом" - высокий чин, денежная должность, милость короля. Как знать, быть может, в какие-то отдаленные времена все люди поймут, что брачный союз должен строиться на любви... Будем ценить тех, кто всё-таки сумеет нас понять, и перестанем огорчаться из-за всех остальных. А в театр сходим обязательно! 
        Тут он вспомнил, чем закончился для него поход в театр вчера вечером, и добавил:
        - Ваших преследователей мы постараемся найти и наказать, и в этом я рассчитываю на помощь шевалье де Корнильона. Вам он, кажется, пришелся не по нраву, но я прошу вас не торопиться с суждением. Встреча с ним для меня - нечаянная радость, и он гораздо более близок мне, чем я сейчас могу признать...