- О, - физиономия Тео разом приобрела куда более приветливое выражение. Ученик лекаря был любопытен, а вчерашний визит переодетой дамы оставил его воображению чересчур много вопросов. Письмо он отнес по указанному адресу, но хозяина дома не застал и с нетерпением ждал дальнейшего развития событий. И вот они, события, постучались в дверь. – Мэтр Дарлю вас ждет, сударь, входите.

Провожая гостя в приемную, Тео очень старался держаться так, как, по его мнению, должен был держаться опытный и повидавший многое врач, но в последний момент не совладал с нетерпением и дверь распахнул без стука.

- Сударь, к вам господин д'Авейрон!

- Тео, - Дарлю со звоном поставил на стол флакон, который пристально разглядывал на свет, и обернулся, - ты забыл постучаться. Твое счастье, что здесь не было пациента. Простите, сударь.

Последнее было адресовано уже гвардейцу.

- Вы получили письмо от мадам де Вейро, я правильно понимаю? Садитесь, сударь. Тео…

Выразительное движение бровей лекаря заставило Тео покорно выйти за дверь, неслышно бурча себе под нос, что кому же и знать, что здесь не было пациента, как не ему. Дождавшись, пока ученик закроет дверь, Дарлю обратил на визитера вопросительный взгляд.

- Я к вашим услугам, сударь.

Дарлю коротко взглянул на гостя, который, между прочим, остался стоять, невзирая на предложение сесть. Похоже, вопросы семейного характера не на шутку беспокоили не только прекрасную южанку, но и ее брата, или же впечатлительность и возбудимость натуры попросту была у них в крови… Взволнован, безусловно.

- Мадам де Вейро написала это письмо вчера, в этом самом доме, сударь, - мягко проговорил он, разом расставляя все точки над i, - и мой слуга отнес его на вашу квартиру. По ее просьбе. Мадам весьма обеспокоена состоянием здоровья вашей второй сестры и хотела бы, чтобы я ее осмотрел, но полагает, что меня могут не допустить до больной. И, как мне показалось, она… не доверяет своему зятю, господину де Клейраку. Я обещал мадам сделать все, что в моих силах.

- На какой из вопросов отвечать в первую очередь, сударь? – деликатно поинтересовался Дарлю. – Право же, вы ставите меня в затруднительное положение: врачебный кодекс обязывает меня хранить тайны тех, кто ко мне обращался…

То, что г-жа де Вейро явилась к нему без какого бы то ни было сопровождения и в мужском платье, безусловно, можно было считать подозрительным, но Дарлю полагал, что с этим брат и сестра разберутся сами, без его участия. Особенно такие горячие головы, как эти двое.

- Одноглазого господина я не видел и, пожалуй, не знаю, что считать подозрительным, - развел он руками. – Я врач, а не сыщик. Вот относительно мадам де Клейрак я могу судить с медицинской точки зрения, сударь: госпожа де Вейро описывала мне ее состояние, утверждала, что ее стали часто посещать мысли о смерти и что ее лечат какие-то… подозрительные монашки. Описанные симптомы, скажу вам честно, весьма угрожающие, но без осмотра я не берусь ничего утверждать. И если вам удастся добиться, чтобы меня пропустили к больной…

- В любое время, сударь, - уверенно подтвердил Дарлю. – Я ведь уже обещал это мадам де Вейро. Если желаете, мы можем отправиться хоть сейчас. Вы добьетесь, чтобы меня допустили до пациентки, я сделаю все остальное… по крайней мере, все, что в моих силах.

Подвижное и выразительное, как и у его очаровательной сестры, лицо гостя выдавало его волнение. Почтенному медику доводилось видеть всякое отношение к заболевшим родственникам, от жадного, неприкрытого нетерпения до искреннего горя, когда ему приходилось объявлять неутешительный прогноз. К первому лекарь привыкнуть не мог до сих пор. Второе по крайней мере поддерживало веру в род человеческий. Дарлю поймал себя на том, что ему очень бы хотелось найти у больной что-то, с чем он сможет справиться, и невольно вздохнул. Не дело врачу принимать так близко к сердцу чужие беды, так недолго и самому сломаться.

- И я бы предложил не терять времени, сударь. Periculum in mora, в медицине, как и на войне, это следует помнить.

Новое явление шурина застало Клейрака у себя лишь по случайности: разговор с Рошфором столь потряс гардеробмейстера его высокопреосвященства, что тот вынужден был вернуться домой, дабы как следует обдумать и свое поведение, и дальнейшие свои действия. Придя за обеденным столом к утешительному выводу, что он ничем себя не выдал, Клейрак отодвинул опустевшую тарелку, вновь наполнил свой бокал и развалился в кресле. Что делать дальше? Как бы ему ни хотелось немедленно вызвать Угря, здесь потребна была особая осторожность. Обыкновено мерзавцу не составило бы ни малейшего труда пробраться ночью к кому угодно и зарезать его во сне, но бретер-то проснулся! Использовать во второй раз средство, которое не сработало в первый, было беспредельно глупо, да и подозрительна была бы такая смерть. Уличная драка выглядела бы много естественнее, но бретер был очень хорош в своем деле, а значит, потребуется несколько человек… и всегда остается опасность, что вмешаются какие-нибудь одержимые благородством посторонние - как в случае с г-жой де Вейро.

В эту минуту в столовой и появился дон Хосе, сообщивший о г-не д’Авейроне и мэтре Дарлю.

- Дарлю? - повторил Клейрак, которому это имя ничего не сказало. - Судейский?

- Врач, сударь.

Испанец и француз переглянулись, а затем последний вскочил на ноги с живостью человека, привычного встречать неприятности лицом к лицу.

- Они в библиотеке? Пусть сестры предупредят госпожу де Вейро. Проклятье, как невовремя!

Прежде чем пойти в Пале-Кардиналь, Клейрак поговорил с женой, порадовав ее обещанием скорого свидания с братом и представив для нее свои мелкие и не такие мелкие умолчания и искажения истины в свете, наименее выгодном для этого брата, но тем не менее их встречи он немало опасался, а тут еще и врач!..

- Добрый день, добрый день, господа, - в библиотеку Клейрак вошел с бутылкой в одной руке и тремя бокалами в другой. - Надеюсь, вы с утешительными вестями?

Что бретер, оказавшийся таким откровенным с Рошфором, мог рассказать брату любовницы - Клейрак даже думать боялся, надеясь только на то, что эти два типичных южанина попросту повздорили при знакомстве.

Клейрак испустил тяжелый вздох, в котором его молодой собеседник мог с равной легкостью уловить сожаление или укор, но никак не то облегчение, которое он на самом деле испытал, узнав, что брат и сестра еще не смогли встретиться. Выводы, к которым могли прийти эти две страстные натуры, беспокоили его ничуть не меньше, чем безумства, о которых они могли бы договориться.

- Друг мой, - с некоторым недоумением в голосе проговорил он, бросив на достойного мэтра заметно озадаченный взгляд. - Я всецело понимаю вашу тревогу… даже разделяю ее… но вы же не думаете, что я оставил свою супругу без врачебной помощи? Ее уже посещал господин Ситуа и заверил меня, что это всего лишь временное упадок сил.

Вопреки ожиданиям Клейрака, врач его высокопреосвященства не посоветовал прибегнуть к кровопусканию и даже, напротив, порекомендовал больной вино и сахар. Ни того, ни другого она, разумеется, не получила, но от укрепляющий микстуры, стоявшей у нее на столике возле кровати, ее состояние ничуть не улучшилось, чего, впрочем, и следовало ожидать, потому что она не выпила не глотка.

Отредактировано Жан-Матье де Клейрак (2018-01-30 01:57:45)

Клейрак, избавившийся к тому моменту от своей ноши, и протянувший уже руку за бутылкой, величественно пожал широкими плечами. Отказать, не вызвав у зятя недоумения, он не мог, а тот, судя по враждебному взгляду, собирался настаивать на своем до последнего. Неужели г-н д’Авейрон вводил его в заблуждение? Что если он смог, вопреки своим словам, повидаться с сестрой и та что-то подозревала?

- Прошу прощения, сударь, - взгляд Клейрака откровенно противоречил словам, - если я был неучтив, но, право… Говоря откровенно, я почти готов уже предположить, будто вы полагаете, что я не способен сам позаботиться о своей жене. Разумеется, если вам так будет спокойнее, пусть врач господина де Тревиля также ее осмотрит. Возможно, вы, сударь, - он повернулся к мэтру Дарлю, - желали бы пригласить еще кого-либо из ваших коллег, дабы устроить, как вы это называете, консилиум?

Как ни странно, самолюбие г-на гардеробмейстера его высокопреосвященства было задето, и он на сей раз не сделал ни малейшей попытки это скрыть, будучи уверен, что, будь он ни в чем не виновен, он не вел бы себя иначе.

Клейрак слегка поклонился, мысленно благодаря весь Свет, что его назойливый родственник все-таки и в самом деле ничего не знал и не подозревал - вряд ли ему хватило бы выдержки иначе не впутывать врача в семейные дрязги, а мэтр Дарлю вел себя в точности так же, как и мэтр Ситуа - умеренная доза беспокойства, подчеркивающая внимание врача к больному, в сочетании со спокойной уверенностью в своих силах. Клейрак загнал свою тревогу поглубже и снова вздохнул.

- Вы правы, разумеется, сударь, так ей будет легче, - о том, что в обществе брата скромность г-жи де Клейрак тем вернее сведет врачебный осмотр к беседе, он упоминать не стал. - Если позволите… я попросил уже сестер-сиделок удостовериться, не спит ли госпожа де Клейрак, так что…

Он позвонил, оставив новые попытки налить незваным гостям вина, безмолвно появившийся на пороге лакей был вновь отослан за одной из святых сестер, и несколько минут спустя все трое, предшествуемые мрачной сестрой Кларой, появились у госпожи де Клейрак.

Комната была невелика и обставлена просто, но уютно, и персикового цвета шторы на окнах были опущены, придавая бледному исхудавшему лицу Катрин почти здоровые краски. Даже эта уловка, однако, не могла скрыть страшную ее худобу, ставшие почти невидимыми губы и лихорадочный блеск запавших глаз.

- Арман! - прошептала она. - Я так рада!

Клейрак, задержавшийся у двери, чтобы не мешать их встрече, с удовлетворением подумал, что она, конечно, ни в чем брата не упрекнет.

- Оставьте, - прошелестел еле слышный женский голос. - Это Господня воля, Арман. Меня… достаточно лечили. Я хочу… уйти. Вы пришли, это… главное.

Взгляд г-жи де Клейрак обратился на миг на ее мужа, и такая признательность читалась в ее чертах, что Клейрак невольно отвел глаза. Никогда при жизни – он сам содрогнулся, осознав, какую форму приняли его мысли – это глубоко вздорная женщина не смотрела на него так.

- Никому не дано знать божью волю, – хмуро сказал он. – Дорогая, это господин Дарлю, врач. Он хотел бы вас осмотреть.

Судорога отвращения пробежала по бледному худому лицу.

– Нет, прошу… вас. Я не… хочу, чтобы… меня трогали. Не хочу. Арман, может, вы знаете… где Эжени?

Клейрак до крови прикусил щеку изнутри, но лицо его осталось таким же отстраненным.